Мастер ножей

И понял, что не один.

На террасе – седой мужчина лет пятидесяти. В поношенной дорожной одежде и островерхой шапке. Стоял вполоборота, я видел заплечный мешок. Опирался на посох. Правда, посох не похож на те, что используют волшебники. Скорее шест. Длинный, прямой. Без набалдашников, амулетов и прочей чепухи.

Я заглянул в его серые глаза.

И прочел путь.

Глава 3

Коэн из Предельных Чертогов, странствующий посредник

У меня нет оружия.

Если он нападет – я не готов. Это первая мысль. И вдогонку – вторая. Хотел бы убить – убил. В спину, пока я тащил ведро. Но явился путник не за тем. Издалека примчался к изгнаннику, у которого нечего взять.

Мы изучали друг друга.

Целую вечность.

Затем он снял шапку в приветствии:

– Мир тебе, Ольгерд.

– И тебе мир, путник. Кем бы ты ни был.

Солнце достигло зенита. Близилось время обеда.

– Пригласишь в дом?

– Разумеется. – Я изобразил радушную улыбку. – После того, как ты назовешь свое имя, гость.

Он понимающе кивнул:

– Коэн. Зови меня так.

В голосе – легкая тень иронии. Вряд ли имя настоящее. А если даже и так – все равно оно ничего мне не даст. Я ведь обычный фермер и за событиями Тверди не слежу. Все, что меня интересует, – урожай картофеля и баклажанов.

Принимаю правила игры.

– Ты у меня в гостях, Коэн. Располагайся.

Я усадил его в плетеное кресло на террасе и принес из погреба кувшин холодного пива. Затем отправился на кухню, извинившись за отсутствие слуг. Развел огонь в очаге. Разогрел рагу с мясом и фасолью, нашинковал овощей в салат, разложил все по тарелкам и вместе с пшеничными лепешками поместил на медный поднос.

Коэн встретил меня дежурными хвалебными фразами о радушии здешних фермеров. Мы выгрузили все на низкий дубовый столик и принялись за еду. Коэн, казалось, уплетал все с не меньшим аппетитом, чем я. Вот только мысли его блуждали далеко. Он готовился к серьезному разговору. Я ждал. Наконец, разлив остатки пива по кружкам, я откинулся в кресле. Внезапный гость последовал моему примеру.

– Благодатный край. – Коэн огладил свою черную с проседью бороду, заплетенную в две косы. – И люди хорошие. Умельцы. – Говоря это, Коэн смотрел как бы сквозь меня. – В корчме болтают, будто здесь поселился мастер ножей.

Вот ты кто. Любитель дорогих рунических клинков. Так бы сразу… Но за работу мне браться нынче не с руки. Подумав, я решил спровадить пришельца восвояси:

– Всякое болтают, Коэн.

Он отхлебнул пива:

– Верно.

– У нас есть кузнец, – заметил я. – Если тебя интересуют клинки, он выкует все, что захочешь.

– Славный малый, – улыбнулся Коэн. – Но это не совсем то, что я ищу.

Настырный.

– Чего же ты ищешь?

– Кого, – поправил странник. И многозначительно посмотрел на меня. – Я ищу Ольгерда, мастера ножей из Ламморы.

Все. Маски сняты.

И во мне вскипела ярость.

– Здесь, – процедил я, – таких нет.

В его взгляде была насмешка.

– А кто есть?

– Фермер Ольгерд.

Коэн хмыкнул:

– Вот как. Но ведь прежде ты был мастером.

– Прежде.

Коэн резко выпрямился. Все в нем неуловимо переменилось. Маску добродушия сорвали чьи-то невидимые пальцы. Черты лица исказились. Теперь он смахивал на разбойника с большой дороги. И этот разбойник собирался атаковать. Его посох взметнулся над головой и описал размашистую девятку.

Путник не оставил мне выбора.

Я встал с кресла. И отскочил, разрывая дистанцию. Распростер руки – и ножи, скрытые в чехлах за потолочными балками, скользнули в них. Привычный холод рукоятей, еще не нагретых боем.

Мой противник выбросил вперед левую руку, посылая огненное заклинание. Три косых взмаха – отбил пламя простейшей защитной руной. Шар изменил траекторию, унесся в сад и озарил его яркой вспышкой.

И вновь все переменилось.

Посох перестал быть оружием. Странник перестал быть разбойником. Он стоял передо мной и довольно ухмылялся.

Я понял, что меня разыграли.

– Прежде, – повторил он. – Никаких «прежде». Ты всегда будешь мастером. В Ламморе или другом городе. Не важно.

Отправил ножи к балочным чехлам. Не сговариваясь, мы оба возвратились к столу и заняли свои места.

– Если ты знаешь, кто я, – долгий глоток из кружки, – то знаешь мою историю. То, как меня изгнали.

Он кивнул:

– Знаю. И то, что вы в гильдии полагаете, будто намертво привязаны к городу, в который вас послали служить, и к его Храму, тоже знаю. Но вот скажи мне: ты не задумывался, почему тебя изгнали из Ламморы, но при этом не исключили из гильдии?

Я уставился на гостя.

А ведь верно. Никаких вестей из Трордора о том, что я больше не член Гильдии ножей. Гробовое молчание.

– Нет города, нет Храма – и ваши навыки пропадают, а руны слабеют. Так вы думаете.

– Так было всегда, – сказал я.

И осекся.

Коэн понял все по моему выражению лица.

– Ты видел все сам. Твои навыки никуда не пропали. А значит, тот, кто тебя учил, изволил солгать.

Я сжал зубы:

– Осторожнее, путник. Мы говорим о высших наставниках Трордора.

Коэн поставил кружку и придвинулся ближе к столу:

– А наставник рассказывал тебе, зачем нужно стеречь Храм? И почему Храмы стоят в каждом городе?

Я напряг память.

Бесполезно.

– Когда-нибудь, – голос Коэна понизился, – ты узнаешь об этом. С моей помощью.

– Но не сейчас, – хмыкнул я.

Он улыбнулся:

– Не сейчас. Для этого придется пройти долгий путь. Я предлагаю тебе пройти его со мной, Ольгерд из Ламморы. Разумеется, за достойную плату.

– Стать наемником, – уточнил я.

– Да. Ты будешь охранять меня в бесчисленных странствиях.

Качнул головой:

– Мы – не наемники.

– Уже «мы», – ситуация, казалось, забавляла путника, – шаг вперед, поздравляю.

– Хватит ерничать. У нас есть обязательства.

Коэн выпрямился. Оперся на посох.

– Не спеши с ответом. Ты теперь никому не служишь. И смысла в твоей жизни не больше, чем в баклажанах на твоих грядках. Вместо этого ты обретешь стабильный доход, вернешься к привычному занятию, повидаешь свет. И, вероятно, получишь ответы на некоторые вопросы. Те, что мучают твой ум годами.

Он двинулся к ступенькам. Поравнявшись со мной, добавил:

– Если изменишь решение – я жду тебя на постоялом дворе. До утра. Завтра я намерен покинуть ваше селение.

С этими словами путник ушел.

А я остался. Наедине с полуденным солнцем, лениво скатывающимся в закат, и своими невеселыми мыслями. Спустя час, сбросив оцепенение, я направился в дом. В холле, у северной стены, нагнулся, схватил тяжелое бронзовое кольцо и откинул крышку погреба. В лицо пахнуло морозной заполярной ночью. Сняв с крюка медвежью шубу с капюшоном и облачившись в нее, я осторожно начал спуск. Из моих ноздрей и рта вырывался пар. Легкие негодовали. Ноги, предусмотрительно обутые в меховые унты, с хрустом топтали снег, который покрывал каменные ступени лестницы. Примерно на середине пути я задержался, чтобы достать из потаенной ниши факел и, чиркнув огнивом, зажечь его. Языки пламени очертили контуры коридора, заплясали тенями на неровных гранитных стенах.

В моем подвале спряталась зима.

Ненастоящая, конечно. Ее мне организовал проезжий маг, подчинивший себе стихии воздуха и воды. Этот погодный фокус обошелся мне в кругленькую сумму. Зато Рык жил в комфорте. Изредка, по ночам, я выпускал его поохотиться. Не на людей, разумеется. Чаще его беспокойный разум рыскал в окрестных лесах и заглядывал в соседские дома. Но никого не трогал. Ибо таков мой приказ.

Сейчас я собирался его покормить.

Ведро с мясом, утопая в сугробе, покоилось справа от бронированной двери. Тут же, на деревянных полках, до самого потолка громоздились разделанные туши диких косуль, кабанов и прочей живности.

Рык не питался овощами.

Мясо – вот все, что его интересовало.

Сдвинул засов и толкнул дверь. Поддалась с трудом – за сутки ее основательно завалило снегом. И откуда он только берется?