Проданная замуж

Озадаченная, я отправилась в спальню за Азмиром. Его нигде не было видно, а потом я поняла, что он, должно быть, прячется под кроватью.

— Я не сделал ничего плохого! — прокричал он, когда я заглянула под полог. — Мамочка, пожалуйста, скажи им, чтобы они меня не забирали! Я обещаю хорошо себя вести. Пожалуйста, мамочка, пожалуйста!

У меня чуть сердце не разорвалось на части, когда я вспомнила, как мать запугивала Азмира, говоря, что полиция заберет его, если он не будет слушаться.

Я присела на корточки рядом с кроватью.

— Ш-ш, Азмир, любимый мой, ш-ш. Они пришли не для того, чтобы тебя забирать, глупенький. Они пришли проверить, все ли у тебя хорошо. Вылезай, — ласково сказала я и протянула сыну руку.

Малыш медленно выполз из-под кровати и вцепился в мою руку. Я взяла Азмира на руки, и он крепко прижался ко мне. Когда я несла его в гостиную, он дрожал от страха. Я объяснила полицейским, почему он так боится.

Женщина-офицер покачала головой, и на лице ее мелькнуло недовольство — конечно же, слова матери были для нее обидными.

Ее напарник ласково улыбнулся Азмиру и сказал:

— О, нет, молодой человек. Мы не забираем детей. Это очень расстроило бы их родителей. Мы любим помогать людям. Мы здесь, чтобы помочь твоей маме. Ты не против? Можно мы поможем маме?

Азмир едва заметно кивнул.

— Отлично. Ты храбрый мальчик и так хорошо заботишься о маме. Хочешь пойти со мной и посмотреть полицейскую машину?

Азмир отрицательно покачал головой, но уже не прижимался так крепко ко мне. Я же начинала все больше и больше волноваться.

— Не могли бы вы теперь объяснить, что вообще происходит? — попросила я.

— Вы знаете кого-нибудь по имени Манц? — спросил полицейский.

— Да, это мой брат, — ответила я. Я оглянулась в поисках Осгара, но он вышел из комнаты, чтобы закрыть входную дверь.

Брови полицейского поползли вверх от удивления, но голос оставался спокойным.

— Сегодня днем трое мужчин были арестованы на въезде в Манчестер. Обыскав их машину, мы нашли бумажку, на которой значились ваше имя и какой-то адрес, а также все необходимое для того, чтобы усмирить вас и вашего сына. Они рассказали, что Манц поручил им вернуть вас двоих в Глазго любым способом. Не выбирая средств. Если бы не получилось заставить вас вернуться, были другие указания.

При этих словах я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица. Я бессильно опустилась на канапе, еще крепче прижимая к себе Азмира.

— С вами все в порядке, Самим? — спросила женщина.

В этот момент вошел Осгар. Полицейский рассказал ему то, что только что сообщил мне, продиктовал адрес и добавил, что эти люди были там и искали нас. Осгар сел рядом со мной и обнял меня за плечи, будто закрывая от всего дурного.

— Я не могу в это поверить, — сказала я, дрожа. — По этому адресу мы жили до сегодняшнего утра. А сюда мы переехали буквально только что. — На глаза стали наворачиваться слезы. — Только сегодня днем!

Что, если бы мы все еще жили там? Если бы Икбал не попросил нас выехать утром?

— Откуда у них адрес? — спросила я.

Полицейские покачали головами.

— Они сказали, что ваш брат дал его им.

Осгар стал хватать ртом воздух.

— Накануне отъезда я выбросил свою старую записную книжку. Переписал все адреса в новую, которую недавно купил. Должно быть, он вытащил ее из корзины, когда мы уехали.

Полицейский кивнул.

— Очень может быть. Самим, можем ли мы попросить вас поехать с нами в участок и дать показания?

Стук в дверь испугал меня, но женщина-полицейский сказала:

— Это, наверное, детектив Блэкли. Я впущу его.

Через несколько секунд в гостиную вошел еще один сотрудник полиции и представился нам.

— Рад видеть, что с вами все в порядке, Самим, — сказал он. — Мы арестовали Манца в Шотландии и везем его сюда.

— Я не хочу его видеть! — выпалила я.

— Вам и не придется, — уверил меня детектив Блэкли. — Нам нужно только, чтобы вы съездили с нами в участок и дали показания.

Мои нервы наконец не выдержали. Потеря жилья, ожидание в офисе социальной службы, переезд в эту каморку, полиция, не давшая мне поспать, — все это настолько истощило мои силы, что большего я просто не могла вынести. Я устала как собака и была уже не в состоянии контактировать с внешним миром. А теперь еще и это. Я сбежала от семьи, от ненависти и страха, которые они мне внушали, однако, похоже, далеко мне от них не убежать.

— Какие показания?! — крикнула я. — Я хочу одного — чтобы все просто оставили меня в покое и не мешали жить, как я хочу. Почему они не могут этого понять?

Напуганный этой вспышкой, Азмир заплакал. Осгар забрал у меня малыша и вышел с ним из комнаты, закрыв за собой дверь.

Женщина-полицейский села на место Осгара, взяла меня за руку и держала так, пока я немного не успокоилась. Когда я перестала плакать, женщина дала мне носовой платок, которым я вытерла слезы.

— Самим, — сказала она, — мы позаботимся о вас. В участке вам не придется встречаться с кем-либо, кого вы не хотите видеть, однако нам необходима ваша помощь, чтобы разобраться в происходящем. Лучше поехать туда — меньше расстроится ваш сын. Хорошо? — И ободряюще мне улыбнулась.

Промокнув глаза, я кивнула и встала.

— Я только скажу им, что еду с вами, — сказала я полицейским.

Я отправилась посмотреть, как дела у сына. Осгар дал малышу печенье, и теперь он ел его, играя с плюшевым мишкой и игрушечным грузовиком. Осгар вопросительно на меня посмотрел.

— Нужно поехать и дать показания. Я скоро вернусь. Позаботься об Азмире.

— Нет, — сказал Осгар, — мы поедем с тобой.

— Я не хочу везти Азмира в участок, — возразила я. — Он так хорошо здесь играет. Хватит с него приключений на сегодня. Ты прекрасно с ним справишься. У тебя всегда это хорошо получается.

Осгар неохотно согласился.

Детектив Блэкли провел меня к полицейской машине без опознавательных знаков. Офицеры в форме вернулись в свой автомобиль. По дороге в участок я молчала, стараясь ни о чем не думать. Как Манц мог сделать такое со всеми нами? Что скажет мать, когда узнает? Что теперь с ними будет — раз у Манца неприятности, кто будет заниматься магазинами?

Мы приехали в участок. Когда мы вышли из машины, детектив Блэкли спросил:

— Вы знаете, почему ваш брат сделал это?

— Он хочет, чтобы я вернулась в Пакистан, — ответила я. — Если бы я не сделала этого по своей воле, он, наверное, накачал бы меня наркотиками и затолкал в самолет, и я очнулась бы уже в Пакистане, Бог знает где.

— Но зачем? Вы достаточно взрослая, чтобы самой решать, как жить.

Я пожала плечами.

— Такие у него были планы, пока я не сбежала из дому, — сказала я.

Я видела, что детектив хочет задать больше вопросов, но понимает, что лучше продолжить разговор, когда мы будем сидеть в комнате для дачи показаний. Когда он вел меня по коридору, я опустила голову и смотрела в пол. Я не хотела даже случайно увидеть людей, которых послали за мной.

Детектив открыл передо мной дверь.

— Я приведу офицера полиции, который возьмет у вас показания, — сказал он, выходя из комнаты.

Я села на один из двух стульев. Кроме них в комнате был только маленький стол. Окон не было, а стены имели унылый серый цвет. Через несколько минут в комнату вошла женщина-полицейский с папкой в руках.

— Здравствуйте, Самим. Меня зовут Тереза. Как ваши дела? — спросила она дружелюбным тоном.

— Все в порядке, — солгала я.

— Мне нужно взять у вас показания, но сначала я расскажу, что произошло. Мы с коллегой остановили троих мужчин на автостраде для обычного досмотра и обнаружили в багажнике нунчаки, бейсбольные биты и ножи.

При этих словах у меня непроизвольно открылся рот.

— Мы арестовали их и привезли в участок, — продолжила она. — Допросив их, мы узнали, что их наняли, чтобы они выкрали вас и вашего ребенка и вывезли в Шотландию. Они уже получили задаток, а остальное им заплатили бы потом. Во время допроса они указали на Манца как на человека, который их нанял. У одного из них в кармане была бумажка с вашим именем, именем вашего сына и адресом. Они сказали, что в случае, если не удалось бы заставить вас вернуться с ними домой, следовало расправиться с вами, а мальчика привезти в Глазго.