Северус

Ворон старательно запоминал дорогу. Практически все стены замка украшали портреты. Проходя мимо, валет заметил, что изображенные на портретах люди шевелятся, разговаривают и с любопытством посматривают на первокурсников с зелеными галстуками на шее.

У входа в Большой зал Ворон притормозил и оказался среди слизеринцев последним.

— Северус, — Лили догнала его у дверей. – Ты не расстроился, что меня распределили в Гриффиндор?

— Нет, а почему я должен был расстроиться? – говоря откровенно, Ворон уже забыл про свою соседку по купе в поезде, на котором они приехали в школу.

— Не знаю, — Лили растерялась. По дороге в школу и сейчас у нее создалось впечатление, что ее верный рыцарь напрочь потерял к ней какой-либо интерес. – Просто ты всегда говорил, что было бы хорошо, если бы мы на одном факультете оказались.

— Я вообще никак не могу сообразить, зачем это разделение на факультеты нужно, — пробормотал Ворон.

— У тебя какой первый урок? – Лили не расслышала последнюю фразу и попыталась немного сгладить неприятный эффект распределения.

— Зельеварение.

— О, у нас тоже. Может быть, сядем вместе?

— Лили, давай поговорим после завтрака. До кабинета зельеварения идти далеко, вот когда пойдем, тогда и определимся, кто, с кем и как будет сидеть.

— Ну хорошо, — девочка быстро пошла к столу своего факультета, а Ворон - к столу своего.

Сев за стол, он опустил в карман металлические шарики, с помощью которых пытался привить своим пальцам нужную подвижность.

Глава 3

День Ворон посвятил исследованию замка - точнее, его обитаемой части. Еще в Большом зале он заметил странную неприязнь между студентами разных факультетов, хотя с чем это связано, он так и не понял.

Чтобы нормально функционировать в замкнутом пространстве школы, Ворону нужно было понять, что здесь творится. Нет, воровать в Хогвартсе он ничего не собирался, во всяком случае, пока, но неявное ощущение вражды между учащимися заставляло его чувствовать себя неуютно. А это, в свою очередь, не давало сосредоточиться.

Во время перемены он забрел в туалет и долго изучал свое отражение в зеркале. Ребенок, которым он сейчас являлся, не был классическим красавчиком, но огромные черные глаза под густыми, прямо-таки девичьими ресницами могли при умелом использовании произвести впечатление на кого угодно. Северус пользоваться этим своим преимуществом явно не умел, а вот Ворон, жизнь и благополучие которого часто зависели от того, сможет ли он втереться в доверие к самым разным людям, сумел в первый же день извлечь из своей довольно милой внешности максимум преимуществ.

Первое, что он сделал – это подкорректировал ее так, чтобы довершить задуманный им образ. С немного потрепанной мантией он сделать ничего не мог - как из-за отсутствия наличных средств, так и из-за невозможности покинуть замок. Так что Ворон вытащил из кармана мантии довольно острый нож, который чисто машинально сунул в карман, выходя из класса зельеварения, и принялся менять прическу.

Конечно, ничего похожего на аккуратную стрижку, которую поддерживал мастер Левьер из гильдии цирюльников, изобразить бы не получилось, но Ворону этого и не нужно было.

Во время занятий он обратил внимание на то, что Поттер, тот самый мальчишка из поезда, неосознанно использовал прием, который сам Ворон хотел воспроизвести намеренно: Джеймс Поттер постоянно пытался взлохматить свою шевелюру, из-за чего его лицо приобретало трогательное выражение.

На то, чтобы как попало обрезать довольно длинные тонкие волосы, у валета ушло пятнадцать минут. После чего он засунул голову под кран, а когда волосы высохли, еще раз посмотрел на свою растрепанную прическу. Одобрительно кивнув, он снял галстук и поправил сумку на плече таким образом, чтобы эмблема факультета на мантии была закрыта, и отправился исследовать замок. Для начала его интересовали помещения других факультетов.

Простейшим способом посмотреть, как живут остальные, было смешаться с толпой и пройти вместе со всеми.

Именно так Ворон посетил гостиные Хаффлпаффа и Равенкло. Осмотревшись, валет успел выскользнуть с территории факультетов до того момента, как на незнакомого первокурсника обратят внимание.

Все это он проделал во время обеденного перерыва, после которого в расписании стояли чары.

Во время зельеварения Ворон был предельно сосредоточен. Выполнив свое задание с максимальной точностью, он умудрился заработать десять баллов. Однако что-то в приготовлении зелья не давало ему покоя - словно то, что они сделали, было не готово, как будто он забыл добавить что-то важное. Ушел он с занятия задумчивым и неудовлетворенным.

Следующим уроком стояла История магии. Еще ни разу профессора Биннса не слушали так внимательно, тщательно записывая каждое слово.

На чарах Ворон наконец-то понял, для чего ему нужна палочка. Точнее, он перебил профессора Флитвика на середине его лекции, задав интересующий его вопрос.

— Извините, профессор, но не могли бы вы объяснить, каким именно образом волшебная палочка участвует в преобразованиях?

Флитвик поперхнулся и уставился на серьезного первокурсника.

— Что именно вы хотите узнать, мистер Снейп?

— Вы сказали, что для того, чтобы использовать Вингардиум Левиоса, необходимо слово-заклинание и жест, — Ворон очень точно воспроизвел движение, показанное профессором. – А какое отношение ко всему этому имеет палочка?

— Палочка как раз и преобразует все исходники в конечный вариант, — неуверенно произнес Флитвик.

— Не понял, — покачал головой Ворон. – А зачем тогда вообще нужен маг?

— Что значит, зачем маг?

— Зачем нужен маг, если палочка сама преобразует слово и жест в законченный вариант заклинания? Или я что-то не так понимаю? Раньше, например, маги использовали посохи, но они являлись именно тем, для чего предназначались, а именно – были концентраторами магической энергии и позволяли магам выполнять заклинания, на которые им просто не хватило бы собственных сил, — все это Ворон успел вычитать в «Истории Хогвартса».