Страница 65 из 74
Встречающие долго ждать себя не заставили, предварив свое появление длинной и трескучей автоматной очередью.
— А вот и они! Этих мочить одно удовольствие — отморозки. На смерти человеческой наживаются, — весело закричал Артист, выпуская очередь из автомата прямо по наглым рожам, выскочившим из-за лиан.
В ход пошли даже гранаты, — правда, результаты они давали слабые. Густой лес гасил взрывную волну.
А торговцы смертью все перли и перли. Команда Пастухова заняла круговую оборону.
Второй вертолет кружился над ними, не находя места для посадки.
— Надо пробиваться, — сказал Пастух.
— Куда? Можем напороться на правительственные войска, которые как раз сейчас окружают этот район.
— Откуда ты знаешь?
— Бразилия! — Билл снова развел руками.
Пошла вторая волна атакующих. Эти перли с пулеметами и тоже с гранатами.
«Эх, поджечь бы сейчас эти джунгли», — подумал Пастух. Но тут же себя и одернул. Во- первых, они бы и сами сгорели, а во- вторых, лес жалко.
Гора трупов вокруг росла. И это был дурной знак. Потому что когда-нибудь должны были кончиться патроны.
Пастух лупил по колумбийцам прицельно, хотя они метались среди зелени. Билл стрелял очередями, дождавшись, когда собьются в кучу сразу несколько человек.
Артист работал перебежками.
Он вдруг оказывался за спинами колумбийцев, окликал их — так, скорее ради пижонства — и всаживал пулю между глаз.
Трубач рвался вперед. Ему хотелось идти в штыковую атаку. Враг — вот он, был совсем рядом. За сестру, за всех, за бедный город Глазов!
Хотя эти сволочи никакого отношения к городу не имеют, подумал он, они не лучше чеченских отморозков.
Билл воевал по- американски. Сам себе отдавал распоряжения и сам с успехом их выполнял. Он умел воевать.
Несколько расставленных им в ходе боя мин рванули вовремя и унесли жизни нескольких боевиков, летевших на солдат с дикими криками и звериными оскалами.
«Эх, занесло неизвестно куда неизвестно зачем. В который уже раз!» — промелькнуло в голове у Трубача, когда он увидел, что патроны неумолимо подходят к концу. Наступило временное затишье.
— Ты как? — прошептал он Артисту, оказавшемуся за соседним деревом.
— Пока жив.
— Ты видишь, они близ…
Договорить Трубач уже не успел: кто-то оседлал его сзади и начал душить.
Вот тебе и рукопашная, подумал Трубач.
Навалившийся на него бандит был совершенно нечеловеческих размеров. Он одной рукой обхватил нехилую шею Трубача, а другой занес над его сердцем нож.
Трубач еле сдерживал руку с ножом. А уж убрать с горла сжимающиеся пальцы у него не было ни сил, ни возможности.
Положение становились совершенно безвыходным, поэтому Трубач мысленно приготовился умереть, но не тут-то было. Лапа на горле разжалась — это подоспел Артист, только что выпустивший пару пуль в этого огромного бугая с тараканьими усами.
— Аста ла виста, дон Педро! — издевательски поклонился он.
— Надо уходить, — сказал в очередной раз Биллу Пастух.
— Куда? Куда уходить?! — с отчаянием прокричал Билл.
Вокруг свистели пули; ножи, вонзаясь в драгоценные породы южноамериканских деревьев, издавали протяжный звон — и все это под непрекращающийся аккомпанемент из криков неведомых птиц, стрекота неразличимых в густой листве насекомых и крепкого мата на трех языках.
— Фильм «Тарзан» видел?
И Пастух, схватившись за лиану, раскачался на ней и ловко перелетел на соседнее дерево.
У Артиста пока оставались патроны. Он все еще действовал хитростью, хотя это становилось все труднее. Колумбийцы оказались неутомимы, своих не жалели.
Свалившись под дерево, из-за которого он только что положил двоих, Артист вдруг почувствовал, что на него кто-то упал. Мертвый. Артист видел, как Пастух пробирался по веткам деревьев, поэтому первой мыслью было, что это он! Но, выбравшись из-под невыносимой тяжести, он увидел скованное смертью лицо пилота, которому так удачно удалось посадить вертолет.
«Гуд-бай, парень. Я так и не успел выяснить, как тебя зовут», — молниеносно пронеслось некое подобие мысли, и Артист переключился на двоих бандитов, одновременно возникших сзади и спереди.
Первого он прошил очередью из собственного автомата, а когда тот качнулся вперед, поймал ствол его винтовки и двинул локтем по застрявшей на спусковом крючке мертвой руке. Второму разнесло голову.
Трубач отбросил пистолет, в котором кончились патроны, и завладел чудовищных размеров ножом своего поверженного противника.
— Артист, смотри, какая игрушка!
И пошел крушить направо и налево. Пока им везло. Пули обходили стороной, словно они были заговоренными.
Когда мачете застрял в пузе какого-то жирного торговца смертью, а сзади уже налетали двое других и Трубач решил: все, доплавался, — откуда-то сверху, словно ангел, спустился головой вниз Пастух, и два бандита на бегу потеряли свои головы. У Пастуха тоже было в руках мачете.
— Трубач, уходим!
Артист истратил последний патрон, рванулся было к лежащему в трех шагах пулемету, но вдруг увидел, как прямо ему под ноги упал зелененький плод. Круглый апельсинчик. С листиком на боку.
Откуда тут апельсины, да еще зеленые, мелькнуло в голове, а в следующее мгновение Артист, оттолкнувшись ногами от земли, летел в кусты, подгоняемый осколками «апельсинчика».
Трубач «апельсин» не заметил, поэтому взрывной волной его бросило прямо к кустам — за которыми скрылся Артист.
— Эй, Трубач, вставай, ты что? Не вздумай окочуриться в этой дыре на краю света!
Тот не отвечал. Артист, собрав последние силы, взвалил окровавленного товарища на плечи и потащил к тому дереву, на котором висел вертолет.
— Трубач, миленький, только не умирай! — причитал Артист. —
Нужно было убраться как можно дальше от зарослей, откуда раздавались крики и звуки пальбы. Под остатками вертолета разыгрывалась кровавая сцена. «Донов Педро» было видимо-невидимо. Патроны у солдат удачи кончились, и теперь бой подходил к самому кровавому этапу. Ножи сверкали повсюду.
— Пастух, Трубач ранен.
— Серьезно?
— Достаточно.
Они перекрикивались, не переставая размахивать мачете. Одного из бандитов удалось выключить в тот самый момент, когда он уже собирался выпустить Пастуху кишки.
А гады все перли и перли.
— Что делать?
— Нужно прекращать эти латинские страсти. В конце концов, дома на «Кармен» сходим.
Билла видно не было.
Ребята уже бились, прислонясь спиной к дереву.
— Отступать некуда, за нами секвойя, — перефразировал известный афоризм Артист. — Помирать — так с музыкой. Трубач, держись, вместе уйдем. Ну, гады, подходите, кто еще не хочет жить?!
У Пастуха был страшный вид. Мачете его было окровавлено настолько, что, казалось, это не лезвие, а толстая дубина — таким оно стало толстым из-за налипшей травы, смешанной с кровью.
И сам Пастух был с головы до ног заляпан кровью — своей и чужой. Только глаза сверкали ненавистью.
Он понимал, что ни Питер, ни Россию, ни мир они уже не спасут. Но вот этих гадов он захватит с собой как можно больше.
Кольцо сжалось настолько, что и Артист и Пастух уже отбивались почти вслепую. Еще пять — десять секунд, и все будет кончено…
И в этот момент вдруг кто-то схватил Трубача за шиворот и потащил на небо.
«Все, оттрубил, — подумал Николай сквозь мутнеющее сознание. — Ну хоть в рай попал».
То же самое случилось и с Артистом, он, правда, успел вцепиться в Пастуха. Так три солдата и взлетели над лесом.
Конечно, это были не ангелы.
Билл успел передать пилоту второго вертолета, что дело у них худо, передал точные координаты, и тот просто сбросил веревочную лестницу. Вот с этой лестницы Билл и уносил сейчас своих друзей от верной смерти.
Правда, полет над лесом длился недолго.
Вертолет снизился над опушкой, бойцы спрыгнули на траву.
— Марш, марш! — Билл помчался вперед и скрылся за деревьями.
Пастух взвалил на себя Трубача, Артист страховал сзади. Все побежали за Биллом.