Страница 4 из 74
«Эх, Коля, Коля», — снова вздохнул он, ставя пустившие восковой дымок свечи под старинной, дионисиевской школы, иконой Николая Угодника. Три свечи, бросающие трепещущий свет на суровый лик праведника и архиепископа Мирликийского.
Два огонька, потрескивая, разгорались все сильнее. Третий же, вспыхнув, вдруг замигал, замигал и растерянно погас с благовонным воздыханием. Сергей протянул руку, чтобы вынуть свечу и зажечь ее вновь, как вдруг откуда-то сбоку, из призрачной полутьмы храма, до него донесся скрипучий старушечий голос:
— А ить это не просто так, сынок. Горе у тебя, да? За упокой ставишь?
Пастух обернулся. Маленькая старушка, изборожденное морщинами, доброе лицо, почти скрытое под серым пуховым платком. Только два живых, острых глаза доброжелательно и сочувственно глядят на Сергея. Он кивнул, машинально пытаясь снова возжечь строптивую свечку.
— Послушай старую дуру, не спеши хоронить человека, раз свеча не горит. Примета такая есть…
— Что? — недоуменно переспросил Сергей.
— Что слышал, — слегка даже сердито ответствовала старушка и, выпростав из-под своих ветхих одежонок костистую лапку, решительно взяла у него негоряшую свечу и, не обращая больше на него внимания, пошла с ней к алтарю, туда, где в окружении трех блистающих надраенной латунью паникадил притягивала взгляд большая настенная икона, на которой древний художник изобразил по старинному канону восхождение Христа на Голгофу.
— Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, — забормотала старушка, — помилуй нас и прости нам прегрешения вольныя и невольных… На тебя уповаем, Господи…
Сергей напряженно вслушивался в слова ее молитвы, и вдруг… Он не поверил собственным глазам. Прямо в руке у старушки, без всякого внешнего воздействия, затеплился, засверкал искорками, а потом загорелся в полную силу живой, теплый огонек свечи, которую он собрался ставить на помин Колиной души. Вспыхнул, словно подмигнул ему: не торопись, мол, хоронить, мы еще повоюем… И пока давно уже не верящий в чудеса Пастух пытался прийти в себя от изумления, старушка куда-то исчезла.
А свеча так и продолжала гореть ярким, ровным пламенем.
Да, было над чем поломать голову. Исчезновение и смерть Коли, чудесное предсказание старушки, разговор с эмчеэсовским капитаном и явная беда, случившая» в далеком городе Глазове.
И конечно, Пастуху пока и в голову не могло прийти что сегодняшняя история началась вовсе не сегодня и даже, как потом окажется, не вчера…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Глазов
25 июня 200… года, 12.45
Междугородный автобус, неуклюже подпрыгнув на очередной колдобине, притормозил у обшарпанного здания городского автовокзала.
К автобусу подошли двое мужчин в милицейской форме. Двери со скрежетом разъехались в стороны.
— Граждане п-пассажиры, приготовьтесь к проверке документов. Подавать в развернутом в-виде, — немного заикаясь, произнес один из милиционеров.
Удивленные пассажиры стали рыться в своих сумках.
— Что это еще такое придумали! Вы еще обыщите нас, — крикнула покрасневшая от возмущения крупная брюнетка, угрожающе надвигаясь на оторопевших стражей порядка.
— Т-такого приказа н-не было… пока…
— То-то, — гордо произнесла брюнетка и с оскорбленным видом попыталась пройти мимо стражей;
Но второй милиционер вовремя преградил ей дорогу:
— И все же хотелось бы посмотреть ваши документы.
— Ну тогда вам придется подождать.
— А мы никуда не торопимся. Мы здесь еще до-олго будем стоять.
Брюнетка демонстративно стала перекладывать в руки оторопевших милиционеров содержимое своей огромной сумки, преимущественно это было женское белье.
Весь салон автобуса с интересом наблюдал за ее манипуляциями. И вдруг снаружи донесся истошный женский крик. Пассажиры тут же кинулись к окнам.
Корчась, как будто от боли или судорог, у главного входа в здание автовокзала по стене медленно сползала женщина. Ее крики, поначалу оглушительные, почти переходящие в визг, становились все тише.
— Напилась, наверное, — предположил кто-то.
— Да нет же, ей плохо!
Женщина уже почти не подавала признаков жизни. Вокруг нее собралась небольшая толпа, люди, впрочем, близко не подходили. Вскоре подъехала «скорая», два санитара без лишних слов погрузили женщину в машину и увезли.
Проверка документов продолжалась уже в полной тишине. Брюнетка наконец разобралась со своим багажом, помахала паспортом перед глазами проверявших и выплыла на площадь.
На ее место встал следующий. Это был молодой еще человек среднего роста, крепкого телосложения. Ничего необычного, правда, почти без багажа, лишь небольшая спортивная сумка на плече да стильные черные очки. Напряженно вглядываясь в ту сторону, куда только что увезли женщину, он протянул документы.
— Так, снимите очки… Вроде похож.
— Что происходит? — поинтересовался приезжий.
— Проверка документов. Разве непонятно?
— Зачем?
— Чрезвычайная ситуация, — отрезал тот. — Вы москвич?
— Да.
— Какова цель приезда? Город закрыт.
— У меня здесь сестра.
— Адрес, место работы?
— Поселок Пролетарский. Библиотекарша…
Милиционер нерешительно обернулся к напарнику:
— Коль, не помнишь, поступали сообщения из Пролетарского?
— Нет, не припомню. Там, кажется, спокойно все. Да хрен с ним, Миш, пускай едет.
— Ладно, езжай. Вон остановка. Вить, посади его на автобус.
— Я сам как-нибудь.
— Нет уж, работа у нас такая. Коль, проводи его. Следующий!
Приезжий в сопровождении милиционера, который почему-то все время держал руку в правом кармане куртки, направился в сторону автобуса до поселка Пролетарский. Под козырьком остановки уже собралось человек пятнадцать.
— Ты что, парень, палец на курке держишь? — Приезжий кивком указал на спрятанную в кармане правую руку милиционера.
— Чрезвычайная ситуация, — строго ответил тот.
— Это я уже понял. Может, добавишь информации?
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— А ну как пистолет выстрелит? Не боишься?
— Боюсь… — вдруг честно признался милиционер. Помолчал, потом вроде бы собрался что-то сказать, осекся на полуслове и вдруг с облегчением выдохнул:
— Идет…
К остановке подкатил маленький, старый автобус. Милиционер крикнул шоферу:
— Как всегда, без остановок. — Потом протянул руку московскому гостю: — Ну все. Будь здоров. Сестру береги.
— И ты, Витя, не хворай. И… и с пистолетом уж поосторожней.
Гармошка дверей сложилась. Приезжий сел на переднее сиденье.
«Да, Коля, похоже, не зря, ох не зря ты прикатил сюда. Что здесь за чрезвычайная ситуация? Что за военное положение, что за строгости?»
Ну что ж, хочешь не хочешь, а придется во всем этом разбираться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дорога из Глазова в поселок Пролетарский
25 июня 2005… года, 13.22
Неделю назад, когда ему страшно захотелось увидеть сестру, Светку, он первым делом позаботился о билетах.
В Глазов можно было ехать с Курского или с Ярославского вокзала. Но и на Курском, и на Ленинградском ему говорили, что билетов ни на один поезд до Глазова нет. Так повторялось каждый день. Идиотизм! Мистика! А мысли о Светке все не отступали. Его мучило неясное предчувствие. С каждым днем все сильнее…
А вот автобусный билет достать все-таки удалось. Трубач, правда, несколько раз успел проклясть и российские дороги, и наших дураков, придумавших автобусные маршруты. А еще эти пересадки! Прямых автобусных рейсов из Москвы до Глазова еще не придумали. Но приехал же!
И что? Здесь такое же безумие. Чрезвычайная ситуация! Странный припадок женщины на вокзале. Милиционер с пальцем на предохранителе. И эти люди…
Рядом с ним сидел мужчина лет сорока, смотрел в окно и постоянно прикладывался к бутылке «Бонаква».