Страница 8 из 46
Антон вытер липкие руки о майку, прищурившись, посмотрел на солнце. Перевел взгляд на меня, спросил:
— Значит, когда вырастешь, ты станешь вежливым вором?
Не знаю, почему мне сейчас так хорошо. Я сижу на стуле в коридоре, Манчкина орудует ножницами и машинкой для стрижки волос. Как и полагал, она приняла меня. Несмотря на двухлетнюю ссору, даже обрадовалась встрече. И это доказывает, что у нас есть особая связь.
Катя 3.5 улыбается. Спрашивает:
— Каким хочешь быть теперь? Я про предоставленное судьбой время.
— Счастливым. Не подумай, я счастлив, но у меня были цели, из-за них чувствую себя менее счастливым.
— И какие же это, интересно?
— Я планировал учредить рок-журнал, стать его главредом. Желал научиться какому-нибудь боевому искусству, например, джиу-джитсу, тхэквондо, пигуацюань, тайцзицюань. Хотел выучиться на психолога.
— И как же музыка?
— Нельзя ограничивать себя чем-то одним. Помимо уже перечисленного, в списке целей есть написание биографии…
Понижаю голос. Тишина и странная, чуть ли не интимная, атмосфера заставляют меня делиться самым сокровенным. Говорю с печальной нотой:
— Я представлял себе будущую жизнь. Это двухэтажный дом, две собаки — немецкая овчарка и хаски. Всегда видел такую картину: вот жарю шашлыки в огороде, а вокруг себя слышу смех сыновей-близнецов и гавканье псов, Настя подходит ближе с дочерью на руках… Но такое будущее рухнуло, когда мы расстались.
А ведь я продолжаю любить Настю.
— И тогда ты пустился во все тяжкие?
Катя 3.5 ухмыляется. Понимаю, о чем она. После расставания с Настей, или же Кейт Остин, я около трех месяцев вел неразборчивую половую жизнь. Случайный секс помогал забыть о будущем, которое я рисовал. Странно, что Катя 3.5 знает о моих похождениях.
Вздыхает.
— Не завидую тебе, Максим. Но знаешь, что? Еще есть время, чтобы чего-то достичь, не ставь на себе крест. Не поддавайся окружающим, ведь они вычеркнули тебя из списка живых.
— С чего ты взяла?
— Ты присмотрись.
Мы молчим.
Что, если она права? Если друзья теперь будут считать меня ходячим мертвецом? Это причинит мне больше боли, чем какая-то опухоль.
— Если не говорила, то знай: когда моя мать узнала, что у отца рак, она его бросила. Сказала, что ей следует думать о будущем. Ты представляешь, каким ударом это для него стало?
Она продолжает:
— Не дай им сломить тебя. Не будь рабом своих эмоций… Я закончила.
Катя 3.5 скидывает простынь, я поднимаюсь и смотрю в зеркало. Новая прическа настолько коротка, что чувствую некую свободу и окрыленность. Отворачиваюсь, тащу стул на кухню. Подруга бросает простынь на пол в туалете. Идет следом и говорит:
— Макс. Знаешь, что нам было бы неплохо сделать? Заняться сексом.
Поворачиваюсь, не верю услышанному. Стул по-прежнему в руке. А Катя 3.5 объясняет:
— Мы знаем друг друга очень давно. Я одинока, да и ты, судя по постам в социальных сетях, тоже. Почему нам этого не сделать?
Кажется, она серьезно. И я совершенно точно смущен.
— Ох, Катя. Не лучшая идея.
Блондинка с хорошими формами подходит, отнимает из моей руки стул, ставит его на место.
— Почему?
— Я, знаешь ли, кое с кем встречаюсь.
— О, и кто же она? Или он?
Мне девятнадцать, ей восемнадцать. Она выпила рюмку водки и громко сообщила:
— Собутыльник из тебя никакой!
Я не пью. Точнее, пью редко, по исключительным случаям. Мы на кухне. Волшебный запах свежих мандаринов. Катя 3.5 налила еще, чокнулась с бокалом сока в моих руках.
— Зато хороший ты мужик. Все бабы за тобой бегают. Эх, за мной бы так бегали.
Суровый одинокий Новый год двух бисексуалов. И соседа Манчкиной по лестничной площадке. Он стоял у окна, пил пиво из банки. Ему двадцать три.
— Вот знаешь, Макс, сколько ся помню, ни разу не видела тя с пацаном. Ты уверен, что бисексуал?
Катя 3.5 выпила лишнего, и это заметно. Ладонью она хлопнула соседа по ляжке.
— Слав, те реально говорю, он считает себя би, хотя ни разу не встречался с парнями. Зато сколько девушек у него было! Сколько!
Охнула. По задумчивому выражению лица я решил, что пытается сосчитать. Скорее всего, она сшиблась со счету, потому что переключила внимание на мандарины, валяющиеся кучей по всей кухне. Я решил в свою защиту сказать пару слов:
— Но у меня был секс с парнем.
Катя 3.5 отмахнулась.
— С мужиком переспать любой мужик может. А те слабо начать отношения с себе подобным, а?
Она посмотрела на меня, сощурила глазки.
— Что, противно думать о таком, да? Э-эх! Какой же ты после этого би?! Тьфу!
Она очистила маленький мандарин, запихнула в рот целиком.
— Может, тебя парни и привлекают, но ты никогда, слышишь, никогда не позволишь себе встречаться с ними! Я точно знаю, ты не такой.
Она берет меня за руки, ведет в зал, вероятно, на кровать. Я говорю:
— Все сложно.
— То есть парень?
Катя 3.5 всегда являлась странной. Как и я. У нас что-то подобие раздвоения личности. Иногда мы бываем сами на себя непохожи. Она, когда напьется, превращается в блудницу и начинает заниматься сексом с кем попало. Я, когда мои чувства оказываются кем-то сильно задеты, превращаюсь в ненавидящее весь мир существо и пытаюсь оскорбить всех, кто меня окружает. Может, раздвоение бывает у всех бисексуалов?
— То есть нет никого, но одновременно и есть.
Катя 3.5 вздыхает. Падает на кровать.
— Тогда не представляй, что секс — это наслаждение.
— А смысл?
Она отворачивается, смотрит в окно. Спустя нескольких секунд молчания говорит:
— Знаешь, Макс. Я ведь тоже человек. У тебя есть люди, которым ты нужен. А я не нужна никому. Знаешь, что я чувствую каждую ночь?
Кажется, Манчкина плачет, но старается этого не показывать. Мы не любим слезы.
— Опустошенность. Я каждый день отдаю всю себя на работе, и что в ответ получаю? Кроме постоянного секса с соседом или когда напьюсь, ничего. Я тоже хочу быть кому-то нужна, понимаешь?
Она поворачивается ко мне, ее лицо блестит от слез. Шепчет:
— Тебе осталось совсем ничего. Я хочу, чтобы ты оставил после себя что-то живое. Кого-то, кого могла бы любить и кто любил бы меня. Давай попробуем зачать ребенка.
Глава 4. Бесконечная улыбка
— Слышите, люди? Не тратьте время попусту! Никто не знает, когда ангел смерти заберет ваши души!
Восемь утра. Люди спешат сквозь падающие снежинки на работу, учебу, в больницу или куда еще. Максим Волков и Екатерина Манчкина идут не спеша по проспекту Ленина. Мы смеемся. Она кричит:
— У этого парня рак, ему осталось жить пять месяцев, и он знает, что говорит! Вслушайтесь!
— То, что у меня в запасе есть несколько месяцев, — лишь иллюзия! На самом деле я могу умереть сегодня вечером или завтра утром! Живите каждой минутой, цените жизнь! Вылезайте из гребаных телефонов и социальных сетей, оглянитесь! Мир прекрасен!
Из-за выпавшего ночью снега на улице очень светло. Чувствуется свежесть. Хочется жить. Забыть о раке, о дедлайне, уготовленном всем нам, планете, помнить и думать только о приятном, хорошем. Я ловлю языком снежинки. Совсем как ребенок.
Восторгаюсь:
— Слышишь?
— Что?
— Музыку города. Эти машины, люди, собаки — вслушайся! Я никогда раньше не замечал, насколько прекрасен городской шум.
С блаженством выдыхаю воздух.
— Волшебно.
Люди оглядываются на нас, один мужик машет пальцем у виска. Для них мы — идиоты. А я продолжаю кричать:
— Занимайтесь в жизни только тем, к чему лежит душа! Не тратьте время на ссоры и глупые вещи! Берегите друг друга! Тогда вы будете счастливы!