Страница 3 из 5
— И что? — Андрейка и верил, и не верил Васе.
— Что? Ничего. Подняли ангелы мой «харлей» и перенесли его через КамАЗ. И поставили так аккуратненько, прямо на шоссе. И сказали мне…
Тут Вася-Ангел снова завёл мотор. Мотор заревел.
— Что, что они сказали? — закричал Андрейка.
— «Не будь дураком, Вася!» — вот что они сказали! Ха!
— Вася! Ангел! Ты приедешь ещё?
— А ты хочешь?
— Да! Да! Ангел! Приезжай! Улица Рассветная, дом двенадцать, квартира сто десять!
Вася-Ангел махнул рукой в кожаной перчатке с отрезанными пальцами и резко рванул с места. Через секунду только сизое облачко дыма напоминало о том, что здесь только что стоял мотоцикл. Настоящий «Харли-Дэвидсон», блестящий разными железячками.
Так и не понял Андрейка, расслышал Вася-Ангел его адрес или нет.
ГЛАВА 5
Ох, как обрадовалась мама, когда Андрейка дотащил домой пакет с продуктами!
Мама с Андрейкой жили в небольшой двухкомнатной квартирке, на четвёртом этаже пятиэтажного дома. В не новом, но и не центральном московском районе.
Мама воспитывала Андрейку одна. Мамина мама и мамин папа рано умерли, и Андрейка их помнил очень смутно. А вот своего папу Андрейка никогда не видел.
Жизнь у Андрейки с мамой протекала спокойно, пока у мамы не подкачало здоровье. Сначала маме сделали операцию, а потом ей приходилось часто и подолгу лежать в больнице. Даже если она в больнице не лежала, она всё равно ездила туда на осмотры.
На шее у мамы теперь виднелся шрам после операции. Если мама выходила на улицу, она повязывала на шею маленькую косыночку.
— От нескромных глаз, — так говорила мама.
Уже год, как мама болела. Работать журналисткой, как прежде, не могла. Правда, она старалась не падать духом, при Андрейке не плакала и не жаловалась. Мама даже пыталась подрабатывать, сидя у старенького компьютера и набирая, а так же редактируя разные тексты для разных людей.
Бюджет маленького семейства состоял теперь из маминой пенсии, какого-то пособия и того, что удавалось маме заработать в промежутках между нахождением в больнице и другим лечением.
Мама-то старалась не плакать и не жаловаться, а вот соседка, тётя Вера, та не сдерживалась, когда оставалась присматривать за Андрейкой.
— Уж ты бедный-разнесчастный! — причитала она. — Что же будет с тобой? Куда пойдёшь? Ведь твоей маме недолго…
— Никуда я не пойду, теть Вера! Я дома буду жить, — не соглашался с соседкой Андрейка.
— Ох, ох, ох! — вздыхала соседка.
От тёти Веры и услышал Андрейка страшное слово «рак». И ещё более страшные слова: «метастаз в лёгкие» и «Свете недолго осталось».
Это Андрейкину маму звали Света. Но Андрейка не верил, что страшные слова тётя Вера говорит о его маме.
Конечно, не мог он понять до конца, что происходит. Он жалел маму. Он думал, что ещё немножко — и мама выздоровеет! Мама поправится, и они снова заживут, как раньше, — перестанут считать сторублевки, оставшиеся до маминой пенсии, будут ездить на прогулки в парк, кататься на водном велосипеде, объедаться мороженым.
Но пока…
Пакет с продуктами, купленный незнакомым бородатым байкером, очень пригодился маленькому семейству. Мама долго не могла поверить рассказу Андрейки, но, в конце концов, что ей оставалось делать? Только достать продукты из пакета и положить их в холодильник!
В тот день мама с Андрейкой устроили пусть и небольшой, но «пир на весь мир». Ели бутерброды с сыром и колбасой, пили чай с пряниками, заедали шоколадкой. Мама хотела оставить шоколадку Андрейке, но он воспротивился и сам всё разделил точно поровну.
— Вот вырасту — буду много денег зарабатывать, — говорил Андрейка. — Ты, ма, подожди чуть-чуть. У нас столько будет шоколадок — даже в шкаф не влезут!
— Ох, Андрейка-Андрейка, ты моя канарейка! — улыбалась мама. — Как бы мне хотелось дождаться! Всего каких-то десять лет, пока ты школу закончишь. И ещё каких-то пять лет, пока закончишь институт. Всего каких-то пятнадцать лет, и всё!
— Ma, я могу учиться в институте и на работе работать! Так что не пятнадцать лет! Меньше.
— Ладно, — смеялась мама. — Меньше так меньше. Тогда я обязательно дождусь! Мне же так хочется посмотреть, каким ты станешь, когда вырастешь.
— Я…
Тут Андрейка, совершенно не задумываясь, рассказал маме, каким он хочет быть. Ростом — под два метра. Большим, сильным, и обязательно, чтоб выросла борода. Желательно рыжая. А вот ходить по городу он будет в кожаной куртке, бандане и ботинках с заклёпками.
— Мама, если бы ты его видела, он бы обязательно тебе понравился!
— Кто? Твой Вася-Ангел?
— Да, Вася-Ангел! Он обещал, что ещё приедет!
— Обещал?
— Да! Он так… рукой махнул…
— Андрейка, ты пойми: бывает, люди на словах клянутся и даже письма пишут. Но не возвращаются. А тут… Какой-то байкер рукой махнул! Что, у байкеров своих дел нет? Думаешь, твой Вася спит и видит, как ему приехать в гости к Андрейке?
— Приедет!
— Ну, дай-то Бог… — вздохнула мама. — А вообще, спасибо твоему Ангелу. Вот как он сегодня нас с тобой пряниками побаловал и бутербродами. Спасибо!
Когда Андрейка заснул, ему приснился странный сон. Во сне он увидел, как на огромной кровати спит огромный Вася-Ангел и Васе снится сон о том, что пора уже собираться, заправлять мотоцикл и ехать в гости. Улица Рассветная, дом двенадцать, квартира сто десять. Четвёртый этаж, квартира направо. К Андрею…
ГЛАВА 6
Каждый день Андрейка выглядывал в окно, как только слышал шум мотора. Если гулял во дворе или ходил, как всегда, в магазин, то так вертел головой, что, казалось, глаза его оказывались на затылке. Только никаких «харлеев» во дворе не появлялось.
Да ещё Андрейка имел неосторожность рассказать про байкера мальчишкам со двора. И они начали его дразнить:
— Эй, Канарейка! Гляди, байкер едет!
Андрейка сначала поворачивался и искал, откуда едет байкер, чем вызывал ещё больший хохот. Потом он перестал поворачиваться.
Особенно усердствовал в дразнилках Лёнька Прушевский из соседнего подъезда. Лёнька уже в третий класс перешёл, вот и чувствовал себя во дворе главным. Мало того, что у него был папа, так ещё у Лёнькиного папы имелась самая крутая машина во всём дворе — «тойота».
Иногда отец возил Лёньку на машине в школу и забирал из неё. И ещё — Лёньку возили три раза в неделю в музыкальную школу по классу рояля.
Дома у Прушевских стояло пианино, бедное, несчастное пианино, регулярно мучимое Лёнькой. Лёнька «музыкалку» ненавидел, о чём жаловался всем ребятам во дворе. Все ему сочувствовали, кроме Андрейки.
Потому что Андрейка мечтал о музыкальной школе. Эх, он бы всё отдал за этот «класс рояля», да только не предвиделось Андрейке ни рояля, ни класса. Но об этом он никому не рассказывал: хватило ума. А вот на байкера — не хватило.
Впрочем, мальчишки смеялись над Андрейкой недолго. Лето же началось! Кого увезли на дачу, кто поехал в оздоровительный лагерь. Во дворе остались Андрейка да ещё Саня, у которого путёвка в лагерь оказалась на вторую смену, а дачи не было. Никуда не поехали ещё несколько девчонок, но это не в счёт.
Что с того, что над Андрейкой перестали смеяться! Самое главное не это! Самое главное, что прошёл день, потом — второй, потом прошла неделя, а Вася-Ангел так и не появился. И вторая неделя началась и продолжалась…
Мама гладила Андрейку по голове, вздыхала и говорила что-то вроде:
— Ну не расстраивайся! Знаешь, я ведь у тебя есть. И ты — у меня. Не всё так страшно, правда?
Андрейка хлюпал носом.
— Согласись, — продолжала мама, — он же тебе ничего не обещал. Он же просто махнул рукой, как машут на прощание. Да?
— Нет, он по-другому махнул, — возражал сначала Андрейка.