Центр

«Переговорил, значит, — подумала о Карданове Оля. — Надьку, впрочем, переговорить нетрудно, но чтобы кто в тет-а-тет перед ней устоял?.. Или уж он что́, не чувствует ничего? Непохоже вроде бы…»

— Я у тебя Виктора Трофимовича забираю, — сказала она Надежде. — Я его на одну квартиру привести обещала.

— Кому обещала? — спросил Виктор.

— Тарелочникам, — бойко ответила Свентицкая. — Поклонники НЛО — неопознанных летающих объектов. Всего на часик, — обратилась она снова к Наде. — Мне хочется посмотреть, как Виктор Трофимович там одного деятеля срежет. У него дома картотека — несколько сот фотографий, — и с собой всегда один-два альбома таскает. И летающие тарелки, и блюдца, и что угодно.

— А чайных сервизов у него нет? — спросил Карданов, с признательностью кивнув Наде, которая поставила перед ним тарелку с горкой бутербродов.

— Может, и есть. На этих фотографиях все равно ничего не разберешь. То ли шляпа, то ли облако.

— Тогда пойдем. Наденька, я через час позвоню. Шляпа — это всегда красиво. Надо взглянуть. Вдруг под ней еще и голова чья-нибудь?

Идти пришлось недалеко. Пересекли под Пушкинской площадью улицу Горького и, не доходя до нового здания МХАТа, зашли во двор, соединяющий Тверской и Гнездниковский. Этажей в этом доме, по современным понятиям, было не так чтобы и много, десять, но каждый этаж — в полтора современных, и лифт поднимался плавно и долго, не спеша и как-то по-домашнему возносился. Оля стояла лицом к лицу с Кардановым, не стесняясь, разглядывала его, он чувствовал себя в форме, вдвое против обычного укороченный сон привел его в состояние обостренной восприимчивости и творческой собранности.

«Куда это мы возносимся? — подумал Карданов. — Так мы залетим за облака, а там ветер, и придется держаться за руки, но зато солнечно, в солнечный осенний день уплывать вверх над городом — в этом что-то есть, и может быть, даже что-то окончательное, очень скоро станут видны поля за окружной автострадой, и если бы я обнял ее сейчас за талию, не исключено, что она согласилась бы стать моей женой. Отличная девочка, но мы с ней не встречались в Ивано-Франковске, какой высокий город Москва, осенью он становится еще выше, и даже колокольня Ивана Великого — как деревенская церквушка на косогоре, пригретом солнцепеком. Почему они отказываются идти замуж: Оля — за Диму Хмылова, Наталья — за Кюрлениса, Танечка Грановская — за Гончарова? Быть может, все они хотят однажды подняться на таком вот лифте под облака и испытать, крепко ли держат их за руку, когда кабину подхватит антициклон, безумный розыгрыш телевизионных предсказателей погоды? В каком же сне мы уплываем вверх? Однажды меня пригласили на день рождения к одной девочке, в шестом, что ли, классе, она даже и не в нашей школе училась, а в музыкальной, да, в музыкальной школе, которая плавно, как этот вот лифт под небеса, переходила в училище имени Гнесиных, и, кажется, мы поднимались тогда всего-навсего на четвертый этаж, но как мучительно медленно и празднично это происходило, и сколько за это время успело всего случиться, за всю, жизнь не перевспоминаешь, и как мы теперь все выдохлись, бегая там, внизу, по горизонтали, когда надо только так, поскрипывая лакированным деревом панелей, и только вверх».

— Георгий, — сказал председатель «собрания», протягивая Карданову руку, состав собрания подобрался в основном молодежный, несколько востроносеньких девиц, напоминающих Вику Гангардт, правда, помоложе, двое ребятишек лет под тридцать, напоминающих Петера и Вячеслава, имелся и один отставной деятель в возрасте, напоминающий, что всегда были и есть такие деятели, у которых на лице написано, что они отставные. Свентицкая вмиг упорхнула с хозяйкой квартиры в другую комнату, и Виктор недоумевал, почему она упорхнула, если хотела посмаковать, как он срежет Георгия.

Георгия, видно, среза́ли не раз, но от него не убавилось, очень уж здоровым он выглядел в ковбойке с закатанными рукавами, пиджак висел тут же, на стуле, а на столе, около стула с пиджаком, видно, те самые альбомы с фотографиями летающих тарелок, Георгий сразу усадил Карданова за эти альбомы, он был вовсе не прочь, чтобы его среза́ли лишний раз, вернее, чтобы вновь и вновь находились люди, которые считали бы это сто́ящим занятием.

— Вот смотрите, — перелистнул он перед Виктором пухлое досье, — здесь выдержки из «Голубой книги».

— Эти работы, кажется, проводились по заказу ВВС США? — спросил Карданов, который уже лет десять не интересовался отчетами о работах разных групп по изучению НЛО и сейчас довольно туманно припоминал, кто именно осуществлял проект «Голубая книга».

— Частично так, — с важностью подтвердил Георгий. — Да вот, вы полюбопытствуйте, наиболее поразительные свидетельства очевидцев.

Они вместе склонились над досье, и Карданов, следуя движению по строчкам мощного ногтя Георгия, прочел: «Вдруг мы с женой увидели на небе ярко-белый светящийся предмет, приближающийся к нам с северо-запада… Внезапно предмет завис в воздухе и какое-то время раскачивался подобно гребной шлюпке в бурном море».

«Когда огни зажглись в четвертый раз, излучаемый тарелкой свет превратился из белого в яркий желтовато-оранжево-красный».

«Нашим взорам предстала ошеломляющая картина: какой-то объект с более интенсивным красным цветом, чем у планеты Марс, описывал в воздухе гигантские круги».

«Впереди, в 15 градусах к востоку от курса, я вижу светящийся объект. Он излучает слепящий свет».

«Это был светящийся предмет, который с невероятней скоростью несся по пологой траектории и постепенно окрашивался в красный цвет».

Ноготь Георгия двигался дальше, но это уже ничего не меняло. Не добавляло ничего нового. Менялись цвет или интенсивность свечения, звук — от жужжания, писка, грохота до полного безмолвия, с которым перемещался объект, упоминались разные формы — тарелка, шар, диск, сигара, но неизменным оставалось одно, что давно уже заподозрил Карданов во всей этой, сравнительно с темпами нашей жизни, уже стародавней истории: полное отсутствие содержания.

— Что скажете? — выпрямился наконец и отошел от стола Георгий, заметив, что Карданов уже не следит за движением его ногтя по строчкам.

— А надо? — спросил нерешительно Карданов.

— Так вы верите этому или нет? Это же явные свидетельства очевидцев, — решительно вопросила одна из востроносеньких.

— Недвусмысленные, — опять с важностью изрек Георгий.

— И заметьте, — добавил отставной деятель, — эти люди не алкоголики, ранее в склонности к вранью и мистификациям не замеченные.

— Ну а что здесь обсуждать-то? Чему я тут должен верить или не верить? — Карданов все еще надеялся, что удастся избежать худшего, то есть подробного объяснения.

— То есть как это? — не выдержал один из молодых людей. — Вот меня, например, зовут Борис. Вы этому верите или нет?

— Вполне.

— Но это факт, так сказать, частного значения. А это, — Борис указал на досье и альбомы на столе, — факты всемирно-исторического значения. Одиноки ли мы во Вселенной или нет — это же грандиозно. Как же вы говорите, что нечего обсуждать?

— Ну раз уж речь зашла о  з н а ч е н и и, давайте разбираться. На мой взгляд, все эти сообщения о летающих тарелках не имеют не то что всемирно-исторического, но и вообще ровным счетом никакого значения.

— Позвольте, — произнеся это, отставной деятель подмигнул Георгию, как бы призывая того вмешаться и разоблачить фокус, который тут перед ними разыгрывался.

— Не мне вам говорить, — продолжал Карданов, — что расследование большинства подобных сообщений привело к идентификации неопознанных объектов с различного рода природными явлениями: необычным облаком, шаровой молнией, а то и просто оптической иллюзией. Неидентифицированными в любой крупной подборке подобных случаев остаются всегда только несколько процентов.

— Пусть так, — промолвил наконец Георгий. — Но вы же сами признаете, что остаются несколько процентов. Как с ними?