Страница 4 из 10
Разумеется, он, Юрка, из своего родного города бежать не собирался. Вот еще! Много чести фашистам, он их ни капелечки не боится. Но тревожно было за бабушку, которая очень уж сдала за последние месяцы (хотя виду и не подает, бодрится). И за маленькую Ольку, всякий раз ужасно пугающуюся, едва заслышав первые звуки сигнала сирены.
Настроение, и без того с утра испорченное перепалкой с гадом Постниковым, упало ниже некуда. Э-эх! Зря его удержал Санька. Надо было этой скотине двинуть пару раз. Чтоб не молол чего ни попадя своим поганым языком!.
И все же под самое окончание прогулки — а домой следовало вернуться не позднее половины второго — приятелям повезло: в одном из аппендиксов разветвленной системы проходных дворов, пронизывающих квартал дома Перцова, они наткнулись на стоящий у подъезда ЗИС-5. Погрузка в который, судя по едва заполненному кузову, только началась.
Двое грузчиков сноровисто выносили из подъезда тюки и ящики, а водитель трехтонки, забравшись наверх, принимал вещи, расставляя вдоль бортов. За этой процедурой наблюдал краснорожий, обильно потеющий дядька. Совершенно жлобской, как с ходу определил для себя Юрка, наружности.
По итогам очередной ходки грузчики, натужно пыхтя, выволокли массивный сундук. Прям сундучище.
— Поживее, что вы как мухи сонные? — сердито прикрикнул дядька, и двое молодцев с усилием забросили сундук в кузов.
— Ф-ффу. Перекурить бы, хозяин?!
— Какое перекурить? Поезд через два с половиной часа! А вы еще даже трети не перенесли.
Грузчики, неодобрительно крякнув, скрылись в подъезде.
— Ничего себе! — зашептал на ухо приятелю Юрка. — Под такое количество барахла надо целый отдельный вагон занимать. Когда позавчера почтальонка тетя Лида с Веркой уезжали, у них на двоих всего один чемодан был. Да узелок с бельем и харчами.
— А может, этот дядька — особо ценный кадр? Какой-нибудь секретный научный работник? — предположил Санька. — Может, у него там в ящиках книги специальные, чертежи, приборы?
— Да ты на физиономию его посмотри! Разве такие научные работники бывают?
— Мало ли у кого какие лица? Вон, возьми хоть Постникова: с виду вполне себе нормальный пионер. А на самом деле?
— Тоже мне!.. Сравнил. Круглое с квадратным. Ладно, давай попробуем.
И приятели, переглянувшись, подступили к потенциальному работодателю:
— Дяденька! Вам помощь не требуется? Вещи носить?
— Мы незадорого! — успокоил Санька.
Жлоб смерил пацанов недоверчивым взглядом:
— Помощь-то, она того, не помешает. Хм… А вы, часом, не того? Ничего не сопрёте?
— Мы, между прочим, пионеры! — оскорбился за двоих Юрка.
— Так ведь пионеры — они тоже всякие бывают, — сварливо заметил жлоб. Тем не менее, задрав голову, зычно, на весь двор-колодец пробасил:
— Со-о-ня!
В распахнутое на третьем этаже окно высунулась всклокоченная тетка:
— Вавик! Что там еще?!
— Тут пацаны помочь подрядились. Пусть таскают, только стеклянное им не давай — как бы не грохнули. Так, пионеры, живенько поднимайтесь в 30-ю квартиру. Тетя Соня вам обозначит фронт работ.
Пытаясь выглядеть деловым, Юрка максимально небрежно осведомился:
— А как насчет аванса?
— Давай-давай, топайте, коли подрядились, — нахмурился Вавик. — Ишь ты, аванс! Отработаете как надо, тогда и рассчитаемся.
В течение получаса подростки наравне со взрослыми грузчиками тягали по лестничным пролетам тяжеленные коробки, мешки и ящики. За это время Юрка окончательно уверился, что отысканный ими клиент никакой не особо ценный для государства научный кадр, как предположил Санька, а самая натуральная шкура. Спасающая себя любимую и свое ненаглядное барахло.
Финальным аккордом стал вынос и спуск наспех сколоченного из грубых, щедро-занозистых, досок ящика, внутри которого помещалась гигантских размеров люстра, тревожно позвякивающая хрустальными висюльками. Когда грузчики, обливаясь потом, выволокли его из подъезда, дядька недовольно зыркнул на переводивших дух приятелей и скомандовал:
— Пионеры! Чего стоите руки в брюки? Подсобите, только аккуратно.
Юрка и Санька взялись поддерживать ящик снизу, скорее мешая, нежели помогая грузчикам. В спины им неслись причитания выкатившейся во двор тети Сони:
— Умоляю, осторожнее! И поглубже ее, поглубже!
— Да как раз и не надо поглубже! — ворчал водила, принимая ящик наверху. — Сейчас бортом прижмем-зафиксируем, и никуда оно не денется. Мне дико интересно другое — как его потом в вагон затаскивать станем? Оно же в тамбур не пройдет?
Наконец с погрузкой благополучно покончили, и мужики, которым предстояло сопровождать груз до вокзала, потянулись за папиросами.
— Парни! Айда с нами? — предложил один из них. — Прокатитесь с ветерком, а заодно разгрузить поможете?
— Нет, нам в школу надо.
Санька незаметно дернул товарища за рукав, и сей его жест означал: «Ты чего творишь? С вокзалом в два раз больше заработаем!»
Но Юрка оставался непреклонен. Помогать и далее этим двум бегущим с корабля (и какого корабля! с «Авроры»!) крысам лично он не собирался. К слов у, крысы хотя бы налегке бегут. А эти… Ленинградцы, называется. Тьфу!
— Ну, как говорится, было предложено, — равнодушно среагировал на отказ жлоб. — Соня, рассчитайся. Мужики, заканчивайте дымить, времени в обрез.
— Спасибо вам, мальчики, — тетка порылась в висящей на шее, наподобие кондукторской, дамской сумочке и извлекла из нее два яблока. — Держите. Это тебе. А это тебе, мальчик. Настоящие крымские. Угощайтесь на здоровье.
— Ааа… Э-эээ… А деньги? — опешил Санька.
А Юрка так и вовсе закашлялся, подавившись негодованием.
— Ай-ай! Мальчики, как вам не стыдно? Вы же пионеры! Тимуровцы!
— Яблоки по нынешним временам тоже денег стоят, — назидательно откомментировал жлоб. — И немаленьких. Командир, все, поднимай борт, уезжаем. Соня, забирайся в кабину.
Решение родилось мгновенно.
Впоследствии Юрка сам себе не переставал удивляться: как он вообще умудрился сподобиться на такое?
Возможно, предпосылкой послужила утренняя подлая издевка Петьки Постникова. Ведь Юрка твердо знал, что, останься отец жив, то обязательно, даром что инвалид, оказался бы в эти грозные дни там, где труднее всего. Уж он-то не стал бы отсиживаться в тылу.
— Дяденька, подождите закрывать, — невинно обратился Юрка к водителю. — Я, кажется, там у вас кепку обронил.
— Так ищи быстрей, — проворчал тот, подсаживая паренька в кузов.
Оказавшись возле стоящего у самого края ящика с люстрой, Юрка, делая вид, что осматривается в поисках мифической кепки, как бы ненароком присел на одну из коробок, усиления толчкового движения ради упершись спиной в другую. После чего, дерзко вперившись взглядом в тетю Соню, выкрикнул:
— Тимуровцы — они семьям героев помогают. А не шкурникам, которые со своим барахлом из Ленинграда драпают.
На последних словах он, распрямляясь пружиной, толкнул обеими ногами ящик, и тот, выпав из грузовика, с оглушительным, переходящим в жалобный колокольный перезвон хрусталя, с грохотом шваркнулся об асфальт.
Немая сцена длилась не более пары секунд. А затем Юрка, рискуя приземлиться на остатки былой роскоши и переломать конечности, спрыгнул с грузовика и, крикнув: «Санька! Атанда!» — бросился со двора. Обалдевший приятель, выказав завидную реакцию, но, скорее, движимый банальным инстинктом самосохранения, сиганул следом.
Взревевший жлоб, углядев валяющийся на полу кузова кривой стартер, схватил железку и запоздало стартовал за мальчишками, оглашая двор истошным:
— УБЬЮ ПАДЛУ!!!
Проскочив цепочку дворов, приятели выбежали на Лиговский проспект и, не сговариваясь, метнулись в разные стороны: Санька кинулся к Московскому вокзалу, а Юрка припустил в направлении особняка Сан-Галли. Выскочивший следом жлоб кинулся за вторым, проявив неожиданную для его возраста и комплекции прыткость.