Зеркало тьмы

Едва мы подбежали к воротам городского порта, раздался еще один взрыв, и на воздух взлетел один из стоявших у причала пиратских корсаров. Гейзер воды поднялся в небо у носа корабля, и он начал медленно тонуть на своих швартовых. Снасти и паруса стоявшего рядом с ним корабля загорелись, моряки врассыпную кинулись со своих судов в страхе и смятении, не понимая, откуда пришла атака. Им на смену пришла волна сбежавших заключенных, которые начали прыгать в небольшие фелуки в надежде спастись.

– Великолепно, – пробормотал Пьер, любуясь хаосом. – Осел, тебе снова это удалось.

Мы разглядели тень в воде и взявшиеся, словно из ниоткуда, круги на воде, где Кювье и Смит отплывали от корабля, который они только что потопили. На мгновение мне показалось, что они направляют «Наутилус» в открытое море, оставляя нас на берегу, но тень замедлилась, и на поверхности показалась маленькая башенка Фултона с оконцами. Подводники замерли, выглядывая из своих окон, и в следующее мгновение открылся люк, и из него показалось улыбающееся лицо Кювье. Он радостно помахал нам.

– Не привлекайте к себе внимание! – предупредил его я.

Но было уже поздно – раздался треск мушкетов, и пули принялись вздымать водяные фонтанчики вокруг субмарины. Кювье нырнул обратно в лодку, судно резко взяло на правый борт и направилось к нам. Как же мне не хватало моей винтовки, которая теперь принадлежала плотно поужинавшему дракону! Я чувствовал себя голым.

Гарри, чье настроение менялось с каждым нашим злоключением, с живым интересом рассматривал порт. Судя по всему, он уже привыкал к какофонии. Люди бежали не зная куда, дым клубами поднимался в небо, и пушечные ядра с громким всплеском падали в воду.

– Огонь, папа!

– Плохие дяди, – ответил я. – Ведь ты никогда не будешь играть с огнем, Гарри?

– С огнем можно играть? – Эта идея заинтриговала его.

– Конечно, нет! – вмешалась его мать.

– Огонь горячий. – Он подул на свои маленькие пальчики.

– Очень горячий, – сказал я, – и очень опасный.

– Неопасный! – возразил Гарри. Затем задумался. – Плохая большая собака.

– Большая собака сдохла.

– Хорошо.

– По всем признакам, ты умнее своего отца, – вмешался Пьер. – Должно быть, наследственность по материнской линии.

Тут к берегу с глухим металлическим стуком пристал «Наутилус». Астиза передала извивающегося Гарри Кювье; за ним последовали мы, четверо взрослых, заполнив маленькое суденышко настолько, что оно, казалось, вот-вот лопнет. В замкнутом помещении Гарри снова начал плакать (не могу его винить), а пальба со стороны дворца лишь усилилась. Пара мушкетных пуль отскочили от башенки.

– Придется погрузиться под воду, пока не выйдем из радиуса обстрела, – сказал Кювье. – Как далеко достает зеркало?

– Мы уничтожили его, – сказал Фултон. – Причем благодаря Астизе.

Похоже, он был впечатлен ею настолько же, насколько разочарован мной. К тому же он был весьма недурен собой, и его комплимент заставил меня почувствовать столь непривычный для меня укол ревности.

– Мои поздравления, мадам, – сказал Кювье. – И примите мои извинения за дискомфорт. Наш американский изобретатель, похоже, не знает, что такое удобства.

– Самое лучшее удобство – это поскорее убраться отсюда… – Она неуверенно осмотрела металлическую трубу, протекающую во всех возможных местах и пахнущую потными мужчинами, но храбро улыбнулась. – Я уверена, что это лишь первый из череды успешных экспериментов.

– Через несколько минут мы узнаем, не будет ли это его изобретение последним, – подмигнул Кювье.

– Я уже спроектировал новую лодку, рассчитанную на двадцать мужчин!

– Давайте сначала покончим с этой.

Мы погрузились под воду, и мы с Пьером заняли место уставшего Смита у винта. Мы все еще слишком отчетливо слышали тревожные всплески пушечных ядер, падающих в воду неподалеку от нас. Гарнизон Триполи, похоже, стрелял по всему, что казалось ему хоть немного подозрительным.

– Вы не видели Стеретта и его «Энтерпрайз»? – спросил Кювье.

– Пока нет, – ответил я. – Сначала надо выбраться из рифов и подняться на поверхность.

У нас не имелось иного способа измерить пройденное расстояние, кроме как изучать компас и подсчитывать истекшие минуты, чем занимался Фултон. Столь большое количество человек в столь маленькой посудине плюс неустанные усилия по вращению пропеллера скоро превратили воздух в некое подобие воздушной жижи. Гор решил эту проблему для себя, снова заснув, и мы все смотрели на него с завистью.

– Роберт, как там насчет вашего сжатого воздуха?

– Я экономлю его на крайний случай.

– Семь человек в подводной банке, рассчитанной на троих, плюс бомбардировка пушечными ядрами – это ли не крайний случай?

– Думаю, мы уже покинули зону обстрела их орудий. – Звуки плюхающихся в воду ядер действительно прекратились. – Давайте поднимемся на разведку и откроем люк. Гейдж, я заменю вас у винта. Осмотритесь, когда башня поднимется на поверхность.

Мы с трудом поменялись местами, в то время как Кювье выкачал часть воды из плавучих баков. Темнота в нашей камере слегка рассеялась, когда мы приблизились к поверхности, и окошки в башенке засветились, стоило нам показаться на поверхности воды.

Я посмотрел назад сквозь толстое стекло. Над Триполи висела завеса дыма, несколько шебек и фелук горели. Причал и крепостные стены бурлили людьми, но беспорядочная стрельба прекратилась. Либо мы были уже слишком далеко, либо они потеряли из виду нашу подводную тень. Субмарина Фултона все-таки имела будущее.

Итак, где же «Энтерпрайз»? Я обернулся, чтобы посмотреть в открытое море, и чуть не закричал от неожиданности. На полном ходу, под раздутыми, словно беременное пузо, парусами, на нас шел берберский корабль, разрезая волны носом, а на бушприте пританцовывал Хамиду Драгут с окровавленным лицом, судорожно показывая рукой в нашу сторону.

Он показывал прямо на меня! Он собирался раздавить наше суденышко своим кораблем.

На нос корабля выкатили пушку, чтобы угостить нас пушечным ядром, а матросы вскинули мушкеты.

– Вниз, вниз, вниз! – закричал я что есть сил. – Это Драгут, идет прямо на нас и собирается раздавить нас!

Фултон и Кювье схватились за рычаги, шестеренки бешено завертелись, и наши баки начали наполняться. На окнах побежала вверх полоска воды, но теперь свет в окнах был нашей агонией, указывая на то, что мы опускаемся недостаточно быстро. Тень быстро надвигалась на нас, берберский корабль навис над нами, словно черная грозовая туча, и мы услышали свист и шипение, с которыми он пронесся над нами. Затем раздался скрежет, когда он по касательной задел килем нашу башню, толкнув нас в глубину, и мы продолжили спускаться вниз, все ускоряясь в чернеющей темноте, пока с тупым стуком и ударом не опустились на дно залива на глубине сорока футов.

Гарри проснулся.

– Где мы, мама?

– В безопасности, – ее голос дрожал.

Из одного из болтовых отверстий раздалось шипение тонкой струйки воды.

– Мокро!

– Да, – ответила она спокойно, с расширенными от неизвестности и ужаса глазами, – мокро.

– Мы можем пересидеть Хамиду? – спросил Кювье, поглядывая наверх.

– Он будет дрейфовать над нами, поджидая нас, – сказал я.

– У нас кончается воздух, – предупредил Смит.

– Но у меня все еще есть мой запасной контейнер, – сказал Фултон. – Я же говорил вам, что нужно дождаться настоящего крайнего случая. Это даст нам не менее часа. – Он аккуратно ослабил крышку контейнера, и в нашей трубе, помимо звука протечек, возникло новое шипение. Фултон несколько раз качнул насос, чтобы вода не слишком быстро поступала в корпус нашей субмарины, затем зажег еще одну свечу. – Нам не помешало бы расслабиться.

– Наше рандеву должно было состояться на рассвете, – сказал я. – Стеретт увидит дым и поймет, что мы что-то натворили, но как долго он осмелится ждать?

– Давайте наляжем на винт и выйдем, наконец, из этой бухты. Гейдж, сколько нам еще осталось?