Зеркало тьмы

Фултону стало скучно, стоило Кювье начать переводить апостольский Символ веры, и он отправился на корму, откуда стал пристально вглядываться в море и с удивлением поглядывать на солнце.

– Как вы думаете, сколько сейчас времени? – спросил он нас.

– Позднее утро.

– А солнце у нас встает на востоке, не так ли?

– Я уже ни в чем не уверен, но, пожалуй, с этим я соглашусь, – ответил я.

– Тогда солнце должно располагаться по правому борту при движении нашего судна на север, не так ли? Справа от нас?

– Так точно.

– Тогда позвольте мне предположить, что мы двигаемся на юг и с каждым лье удаляемся от Венеции, а не приближаемся к ней.

Мы подпрыгнули.

– Что?!

– Мне кажется, что наш доблестный капитан плывет в абсолютно неправильном направлении.

– Хамиду! – крикнул я в сторону носа судна. – В каком направлении мы плывем?

– Домой, я же говорил вам! – с готовностью отозвался он.

– К кому домой? Идиот, вы везете нас на юг! У вас что, компаса нет?

Драгут с выражением крайнего удивления на лице посмотрел на небо и закричал на одного из членов своей команды. Разгорелся спор, и спустя мгновение мужчина уже карабкался по мачте, словно обезьяна, ловко держась за кольца, на которых держался парус, и всматривался в горизонт, словно надеясь найти на нем еще одно солнце. Моряк потянул за веревку, развернув длинный узкий белый флаг, который с готовностью заскользил на ветру. Для чего это? Спустя мгновение он с возбуждением указал куда-то пальцем и начал кричать что-то по-арабски. Ему вторил целый хор криков других членов команды, которые вскочили на планшири и, как один, принялись разглядывать что-то на горизонте.

– Что происходит? – спросил Смит.

Драгут указал на нос и корму нашей шебеки.

– Пираты, – мрачно ответил он. И действительно, мы заметили темные паруса на горизонте. – Много мужчин, и, я думаю, очень опасных.

– Что? Куда же, черт побери, вы нас привезли?

– Подождите, сейчас ляжем на другой галс.

Драгут резко выкрикивал приказы, кормчий крутанул штурвал, но на него закричал другой член команды, и штурвал крутанулся в обратном направлении. Разразился спор. Форштевень врезался в гребень волны, паруса обвисли, и мы мягко остановились, покачиваясь на волнах. Члены команды принялись еще громче кричать друг на друга, доставая оружие, мечи и пики. Наше судно же продолжало дрейфовать под мерный треск и скрип снастей.

Мы с компаньонами переглянулись, чувствуя, как надежда тает, словно утренняя роса.

– К оружию, – сказал я устало.

Паруса неприятеля надвигались на нас, словно булыжники, катящиеся вниз по холму.

Мы высушили и почистили свое оружие еще утром и теперь принялись молча заряжать его, в то время как наша команда, казалось, крайне неуклюже орудовала парусами и крутила штурвал, пытаясь повернуть прочь. В тот самый момент, когда мы нуждались в них больше всего, они ударились в отчаяние и некомпетентность!

– Я думал, вы лучший моряк в Средиземноморье!

– Похоже, я проклят некомпетентностью моей команды, – недовольно ответил Драгут.

– Я думал, вы обманули их своим берберским флагом!

Он взглянул наверх.

– Может быть, нам все еще удастся обмануть их.

– Как вы думаете, это те самые люди с Тиры? – спросил Фултон.

– Но откуда им знать, куда мы направились?

– Друзья, я думаю, самым мудрым шагом в нашей ситуации будет сдаться, – внезапно сказал Драгут. – Они подходят на расстояние пушечного выстрела, а у нас нет дальнобойных орудий, нам нечем им ответить. Мой корабль легок и быстр, но он слишком мал и не выстоит под артиллерийским обстрелом.

– Но я думал, что вы можете обогнать любой корабль!

– Только не берберских корсаров. Мы – мусульмане. Может быть, они смилостивятся над нами.

– Но мы-то не мусульмане! Мы христиане! Нас отправят в рабство!

– Верно. Но мы можем сохранить ваши жизни. Вот как Хамиду заботится о своих пассажирах!

Из корпуса одного из корсаров поднялась тонкая струйка дыма, раздался свист выстрела, и спустя мгновение водяной столб поднялся в месте падения ядра на расстоянии каких-то пятидесяти ярдов от нашей кормы. Мое сердце застучало громче. Проблема морских сражений заключается в том, что от них негде спрятаться.

– Нет! – заявил Кювье, выглядевший скорее как решительный гренадер, нежели зоолог. – Мы будем драться. Хищники любят легкую жертву, как и головорезы. Но поцарапай ты льва, и тот отправится искать более легкое мясо. Спрячемся за фальшбортом, подождем, пока они подойдут поближе, и дадим бортовой залп из всех ваших легких пушек и нашего оружия. Этого они точно не ожидают, и если мы умудримся перерезать их снасти, может быть, сможем уйти.

– Вы готовы рисковать своей жизнью? – спросил Драгут.

– Уж лучше продать ее здесь, чем на рынке рабов.

– Вы, христиане, сумасшедшие. Но храбрые сумасшедшие. Так тому и быть. – Капитан резко отдал приказы своей команде. – Вы, европейцы, займите место за фальшбортом здесь, где защита получше. Мы станем позади вас, готовые поджечь фитили. Я буду ждать подходящего момента, мы поднимемся, как один, и откроем огонь! Мы все должны попасть в цель, чтобы сбить их с толку. Затем вы поможете нам с их абордажными крюками и канатами – и в путь!

Никогда не замечали, как организаторы ставят своих последователей в передние ряды, прячась за их спинами? Но время оспаривать его хореографию было неподходящим. Пиратские корсары быстро приближались – изящные суда с треугольными латинскими парусами, значительно больше, чем шебека, но не менее быстрые. Палубы были полны вооруженных мужчин. Из своего укрытия я мог видеть их через отверстие для троса – целая толпа раздетых до пояса мужчин, одни с серьгами и золотыми браслетами, другие бритые наголо и поигрывающие мышцами, некоторые в тюрбанах, некоторые без, некоторые в татуировках, другие с огромными усами. Все они рычали и грозно бряцали оружием, стараясь внушить в нас еще больший ужас. Те ли это корабли, что я видел у Тиры? Даже на таком расстоянии я чувствовал их животный запах, смешанный с запахом масла и специй, – запах Африки.

– Ждем до последнего момента, не стреляем, – приказал Драгут. – Помните, у нас лишь один шанс. Мы должны дождаться, пока они не окажутся максимально близко к нам.

– Черт побери! – скрежетал зубами Смит. – Я чувствовал бы себя более свободным на дне канала.

– Ваш бландербасс успокоит нескольких из них, – пытался подбодрить его я. – Жорж, стреляйте одновременно из обоих пистолетов. Фултон, вы потеряли свою волынку. Вам нужно оружие?

– У меня есть топор, чтобы рубить их абордажные канаты, – ответил он. – Может быть, удастся врезать им поперечиной… Маятник, знаете ли, может обладать огромной силой.

– Уверен, что Архимед именно это вам и посоветовал бы. – Я повернулся к Хамиду. – Мы готовы.

Тот ободряюще кивнул и положил свой кортик плашмя себе на ладонь.

Ближайший корсар был уже почти вплотную к нам, его паруса были почти черными, а команда балансировала на перилах фальшборта, нетерпеливая, словно стадо жеребцов.

– Спокойно, – пробормотал я, уже выбрав цель для своей винтовки, – огромного пирата, походившего на их капитана. После выстрела, не имея времени на перезарядку, я приколю любого, кто прыгнет нам на борт, рапирой к палубе. Будем жалить, как скорпионы. – Драгут, ждем только вашей команды! – Я напрягся, готовый мгновенно подняться на ноги и выстрелить.

И в это мгновение я почувствовал столь знакомое и столь неприятное ощущение упершегося в мой загривок дула пистолета.

– И моя команда – «сдавайтесь», Итан Гейдж, – сказал он весело. Я вдруг осознал, что не говорил ему своего полного имени, и все же он его знал, лживый ублюдок. – Пожалуйста, снимите палец со спуска и опустите свою винтовку на палубу так, чтобы мне не пришлось прострелить вам позвоночник.

Я бросил взгляд по сторонам. К головам моих компаньонов также были приставлены пистолеты, вокруг нас сгрудилась наша же команда. Нас предали, предали с самого начала! Неужели венецианские гондольеры с самого начала загоняли нас на это вероломное судно? Наше оружие с глухим стуком упало на палубу.