Зеркало тьмы

– Тогда выходим, – прошептал я, – и будь что будет.

Лежа на спинах, мы все, как один, уперлись ногами и руками в плиту, пытаясь повернуть ее и скинуть с рамы саркофага.

Та не шелохнулась.

– Сильнее! – прошипел я.

Мы кряхтели, толкая плиту изо всех своих сил, но все, что мы слышали, был стук и лязг металла, звук металлической цепи, скрежещущей по поверхности камня.

– Еще раз, изо всех сил!

Саркофаг был словно зацементирован сверху.

– Черт побери, мне кажется, они приковали крышку саркофага цепью, – выдохнул Смит, – Итан, они поймали и запечатали нас, и просто ждут, пока мы задохнемся.

– Они не могли бы до такого додуматься.

Я снова толкнул плиту. Путь наверх был закрыт.

– Это конец.

Мой план похоронил нас заживо.

– Судя по всему, мы их не обманули, – сказал я зачем-то в полный голос. Судя по всему, прятаться смысла больше не было, и наши враги прекрасно знали, что поймали нас, словно насекомых в банке.

– Судя по всему, это было самое глупое из всего, что только можно было придумать, – поправил меня Кювье. – Я думал, что мы гоняемся за каким-то секретом. А они просто хотят удушить нас здесь?

– Может быть, они знали, что склеп пуст? – спросил Фултон с оттенком вполне понятной горечи в голосе. Сдается мне, что он начал сомневаться в моей репутации талантливого авантюриста и путешественника. – Гейдж, сначала вы поджигаете бордель, затем благодаря вам нас бросают за решетку, потом какая-то из ваших любовниц бросает в нас гранату, едва заприметив вас, ну а теперь вы обрекаете нас на смерть от удушения. Кто-нибудь, напомните мне, почему мы именно его выбрали быть нашим гидом по Пале-Роялю!

– Она не моя любовница. – Я чувствовал, что должен внести ясность в ситуацию.

– О нем говорили как об эксперте по шлюхам, среди прочего, – вставил Кювье.

– Может быть, они просто хотят напугать нас, чтобы мы не сопротивлялись? – спросил Смит с надеждой в голосе. – Эй, там! – Он забарабанил по крышке дулом своего бландербасса. – Мы сдаемся!

Тишина.

Мы все принялись кричать и стучать, но безо всякого толку. Ощущение было такое, словно они похоронили нас заживо и отправились ужинать с чистой совестью от того, что отомстили за беспощадный огонь Фултона. Интересно, что хуже – сгореть заживо или задохнуться?

– Быть может, можно прострелить себе выход отсюда? – предложил Смит.

– Если выстрелить из бландербасса здесь, картечь рикошетом убьет нас всех, – ответил Фултон.

– В любом случае он пуст. А заряжать здесь, в такой тесноте, просто страшно.

– Постарайтесь не тревожить волынку Роберта, – добавил Кювье, – поджариться тоже нет желания. У меня ногу судорогой сводит.

– Итан, не могли бы вы подвинуться? – спросил Смит. – Умирать, так с комфортом. Жорж, а каково это – задохнуться? Вы у нас зоолог.

– Спешу уверить вас, я этого еще не пробовал.

– Думаю, здесь страшнее безысходность, нежели боль, – решил поразмышлять Фултон. – По мере того как воздуха становится все меньше и меньше, наши легкие начинают мутнеть… по крайней мере, это именно то, что я ощущал в ходе испытаний своей подводной лодки. Рано или поздно мы потеряем сознание и умрем. Не слишком-то отличается от простого засыпания.

– Не самый плохой способ умереть, – сказал я, по своему обыкновению стараясь везде видеть позитив.

– Тогда затаите дыхание, идиот, чтобы нам всем осталось немного больше времени, – пробормотал Кювье.

Я не уверен, было ли это признаком того, что он подустал от моего общества именно в тот момент, или ему претило лежать вместе со мной целую вечность.

– Вы действительно считаете, что они знали, что саркофаг пуст и в нем нет никаких секретов или сокровищ? – спросил Смит.

– Сдается мне, что их план заключался в том, чтобы просто убить нас, прождав достаточное время, а затем уже открыть саркофаг, чтобы посмотреть, есть там что-то или нет, – ответил я. – Весьма эффективный ход действий, скажу я вам, ведь мы уже похоронены. Им вообще не нужно прилагать никаких усилий.

– Просто восхищаюсь их сообразительностью.

– Давайте помолчим, чтобы сэкономить воздух, а я пока подумаю, – предложил я.

– И когда должен начаться этот феноменальный эксперимент? – язвительно спросил Кювье. Затем он начал опять пинать каменную крышку и кричать что-то вроде «помогите» и «канальи».

Все его попытки оказались тщетными, и он наконец замолчал, обессиленный. Мы лежали, прижавшись друг к другу в темноте, слепые, беспомощные и проклятые. Хотелось бы мне сказать, что на меня снизошло озарение, пока я лежал там, похороненный заживо, но, если честно, мне в голову не пришло ничего философского, кроме того, что я чертов дурак. Что интересно, эта мысль пришла нам всем в голову практически одновременно. Мне оставалось лишь радоваться, что мои компаньоны пока не решили придушить меня. Мы лежали и ждали. Ждали и ждали.

Тишина.

Стало немного одиноко.

– Господа, вы мертвы? – решился наконец я.

– Гейдж, ради бога! – промычал Смит.

– Дело в том, что я тоже не мертв. Не любопытный ли это феномен, Кювье?

– Может быть, мы действительно мертвы? – спросил Фултон. – Может, именно так выглядит смерть, особенно после того, как ты убил несколько людей в порыве горького насилия? Может, это ад?

– Нет. Сюда просто попадает воздух, – настаивал я. – Иначе быть не может. Свет не попадает, но воздух точно попадает.

– К чему вы клоните? – спросил Смит.

– В этом гробу есть какая-то утечка. Ощупайте пространство вокруг себя. Может быть, этот саркофаг не так прост, как мы думали.

Мы начали ощупывать пальцами все вокруг нас, но ничего не нашли. Я тщетно пытался найти хотя бы лучик света, но раз его не было, значит, воздух должен был проникать к нам снизу, где света не было.

– Мне кажется, под саркофагом пустое пространство, – уверенно заявил я. – Прижмите носы к полу, понюхайте, вы должны почувствовать свежий воздух.

– Гейдж…

– Минутку, – прервал Кювье, – в моем углу воздух действительно свежее.

– Вероятно, можно прокопать ход? – предложил Смит. – Итан, где ваш глупенький меч?

– Вы про мою весьма элегантную рапиру?

– Давайте попытаемся прокопать или взломать пол этой вашей штукой.

Достать рапиру из ножен оказалось непростой задачей с учетом тесноты; еще сложнее было развернуть ее и передать к изголовью саркофага, где дышал Кювье.

– Ой!

– Извините. Согните ее вот так…

– Как? Я ничего не вижу.

– Осторожнее, не проткните мою волынку!

– Минуту! Вот так, вот так… Осторожно, Жорж, острие идет к вам!

Я начал ковырять пол в месте соединения одной из стенок саркофага и пола, пытаясь на ощупь определить, что делать дальше. Подождите-ка! Неужели отметина? Я нащупал выпуклость в виде ромба на камне – маленькую, едва ощутимую, но ощутимую же! Не то ромб, не то циркуль и квадрат, старинный символ франкмасонов. Черт меня побери, да эти заговорщики повсюду! Я ударил рапирой в камень под этим знаком, надеясь найти какую-либо нишу, и вдруг услышал негромкий щелчок.

В следующее мгновение, прежде чем я мог предупредить своих компаньонов, мы уже падали в бесконечную черную пустоту.

Глава 14

Каким-то чудом никто из нас не оказался нанизанным на шпагу. Мы упали на какой-то склон и покатились по нему вниз в темноте, не соображая, где верх, а где низ, бренча своим оружием. Теория Фултона о том, что мы опускаемся в ад, вдруг представилась мне чертовски правдоподобной. Однако через какое-то время все мы, включая шпагу, винтовку, бландербасс и волынку, взгромоздившись друг на друга, остановились на дне чего-то, на непонятной нам глубине. Воздух был полон пыли, но им вполне можно было дышать. И было чертовски жарко, прямо как у врат в царство Аида.

– Жорж! Уильям! Роберт!

– Нашим злоключениям не видно конца и края, – простонал один из них.

– Все живы?

– Да откуда нам знать?