В поисках Танелорна

– Но у меня есть кое-что для вас взамен.

Оркнеец развернулся лицом к графу, хотя по-прежнему не снимал руки с меча, и внезапно всякая веселость оставила его. Хоукмун заметил следы глубокой усталости на его лице и во взгляде.

Он плеснул в кубок вина и протянул Фанку, который принял его с благодарностью. Граф Брасс, сожалея о своей несдержанности, подошел к гостю.

– Прошу простить меня, мессир Фанк. Я скверный хозяин.

– Это я скверный гость, граф. Судя по тому, какая суматоха во дворе вашего замка, кто-то готовится к отъезду.

– Мы с Иссельдой собираемся в Лондру, – пояснил Хоукмун.

– С Иссельдой? Так это правда? Я слышал еще кое-какие слухи… Что она умерла и что граф тоже погиб… Я никак не мог понять, правда это или ложь, поскольку память нередко подводит меня. Собственным воспоминаниям я не могу доверять.

– То же самое можно сказать и о каждом из нас, – и с этими словами Хоукмун вкратце поведал ему о событиях последних месяцев и о своих приключениях, которые ему самому начали казаться какими-то нереальными. И о своих снах, которые, напротив, делались все более овеществленными.

Фанк по-прежнему стоял перед очагом, заложив руки за спину и опустив голову на грудь, впитывая каждое слово герцога.

Время от времени он кивал головой, что-то ворчал себе под нос, порой переспрашивал и задавал наводящие вопросы. Во время рассказа в комнату вошла Иссельда в теплой дорожной одежде и молча присела у окна, в ожидании, когда ее супруг доскажет свою историю.

– Все так и было, – промолвила она наконец. – Сны кажутся истинными, а реальность все больше похожа на грезы. Можете ли вы объяснить это, мессир Фанк?

Гость хмыкнул и почесал переносицу.

– Существует множество реальностей, любезная госпожа. Поговаривают, что наши сны являются отражением событий, которые происходят в иных мирах. Не столь давно обнаружилась большая прореха в ткани мироздания, но не думаю, чтобы виной тому были эксперименты Калана и Тарагорма. На мой взгляд, хотя они и приняли в этом участие, но теперь нанесенный ими ущерб практически восполнен. Они лишь воспользовались последствиями этого великого потрясения и, скорее всего, лишь ненамного ухудшили ситуацию. Их собственные попытки манипулировать временем были столь ничтожны, что не могли привести к тем последствиям, что мы наблюдаем сегодня и в которых я усматриваю отражение куда более значительного противостояния. Сдается мне, здесь действуют силы столь огромные и пугающие, что даже Рунному Посоху пришлось исчезнуть из нашего мира для участия в битве, лишь слабые отголоски которой мы улавливаем. Последствия этого сражения будут ощущаться во всех аспектах мироздания столь долгий период времени, что многим он покажется вечностью. Я говорю сейчас о вещах, которых и сам почти не понимаю, друзья мои.

Я лишь слышал когда-то выражение «Совмещение миллионов плоскостей мироздания» из уст одного философа, которого нашел умирающим в горах Красной Азии. Вам это что-то говорит?

Хоукмуну доводилось слышать нечто подобное, однако никакого объяснения этому он никогда не слышал, даже во сне. Так он и ответил Фанку.

– А я-то надеялся, что вы знаете об этом больше моего, герцог Дориан. Для нас для всех, полагаю, происходящее имеет особое значение. А теперь вы говорите, что разыскиваете своих детей, которых утратили в то же самое время, когда я пустился на поиски Рунного Посоха. Говорит ли вам что-нибудь такое название, как Танелорн?

– Это город, – отозвался Хоукмун. – Название города.

– О да. Так я и понял. Однако в нашем мире я не нашел ничего похожего. Должно быть, он находится в иной плоскости. Наверное, именно там мы и отыщем Рунный Посох.

– А может быть, мы найдем там и наших детей?

– В Танелорне?

– В Танелорне.

Глава вторая

НА СЕРЕБРЯНОМ МОСТУ

Орланд Фанк решил на какое-то время остаться в замке Брасс, тогда как Хоукмун с Иссельдой заняли места в утепленной кабине большого орнитоптера. Впереди, в небольшом открытом отсеке, находился пилот, занятый последними приготовлениями к отлету.

В дверях замка Фанк с графом Брассом наблюдали за первыми подрагиваниями тяжелых широких крыльев, сопровождавшимися урчанием загадочного механизма внутри летательного аппарата. Наконец, орнитоптер взмахнул крыльями с серебряными перьями, покрытыми эмалью. Ветер взъерошил рыжую шевелюру графа, а Фанку пришлось придержать свой берет, и летательный аппарат, наконец, взмыл в воздух.

Граф Брасс помахал им рукой. Слегка наклонившись, машина поднялась над желтыми и красными черепичными крышами, затем сделала вираж, избегая столкновения со стаей гигантских фламинго, внезапно взлетевших с мелководья, и начала набирать высоту. С каждым новым взмахом крыльев скорость и высота полета возрастали. Земля осталась далеко внизу, и вскоре Хоукмун с Иссельдой устремились в бескрайнее ледяное небо.

После беседы с Орландом Фанком Хоукмун пребывал в глубокой задумчивости, и Иссельда, понимая молчание мужа, не пыталась заговорить с ним. Но вот он сам повернулся к жене и ласково улыбнулся ей.

– Лондра по-прежнему город мудрецов, – промолвил Хоукмун. – У королевы при дворе множество ученых и философов. Возможно, они помогут нам.

– Ты что-то знаешь об этом Танелорне, о котором говорил Фанк? – спросила она.

– Ничего, кроме названия. Но мне кажется, об этом следует узнать побольше. Почему-то у меня такое впечатление, что я уже был там, по крайней мере однажды, а может быть, и несколько раз, хотя мы с тобой точно знаем, что на самом деле я никогда там не был.

– Может быть, во сне, Дориан? Ты отправлялся туда в своих грезах?

Он пожал плечами.

– Порой мне кажется, словно в своих видениях я побывал повсюду… Во всех временах и во множестве миров. Теперь я убежден, что существуют тысячи других планет, похожих на нашу Землю, тысячи иных галактик и что все события нашего мира отражаются в иных мирах. Одни и те же судьбы разыгрываются как по нотам, лишь с незначительными вариациями. Однако я по-прежнему не ведаю, способны ли мы сами управлять своей судьбою, или нами управляют высшие силы. Существуют ли боги на самом деле. Что ты скажешь на это, Иссельда?

– Их создают сами люди. Ноблио как-то сказал, что дух человеческий столь силен, что способен придать реальность всему тому, в чем мы нуждаемся.

– Но тогда, возможно, и все эти иные миры реальны лишь потому, что в какой-то момент они стали необходимы большому количеству людей. Возможно, именно так и были созданы параллельные вселенные.

Она пожала плечами.

– Об этом ни ты, ни я никогда не узнаем наверняка и не увидим доказательств, сколько ни думай об этом.

Не сговариваясь, они оставили эту тему и принялись любоваться великолепным пейзажем, который проносился внизу за иллюминаторами кабины орнитоптера. Машина уносила их все дальше к северному побережью. Вскоре они уже пролетали над сверкающими башнями Париса, хрустального города, лишь недавно восстановленного в своей былой красе и славе. Солнце играло в бесчисленных гранях стекла и кристаллов, преломлялось в них снопами радужных искр, брызжущих во все стороны, отражалось радугой над призмами и спиралями домов, построенных забытым ныне способом древними строителями в незапамятные времена. Самые старые дома по-прежнему поражали воображение не только материалом и размером, но и ювелирной точностью форм и пропорций, точно все они, прежде чем оказаться на своих местах, побывали в лавке ювелира, который огранил их и придал форму октаэдров, декаэдров или даже додекаэдров.

Наполовину ослепленные сказочно неповторимым зрелищем, путешественники отодвинулись от иллюминаторов. Глаз отдыхал на пастельных переливах голубого неба. А снизу по-прежнему доносился хрустальный звон стекла и кристаллов, которыми жители Париса украшали свои улицы, выложенные кварцевой плиткой. Даже свирепые военачальники Империи Мрака, убийцы с руками, обагренными кровью, не устояли перед волшебной красотой хрустального города и пощадили его, не тронув ни одного здания. Ходили слухи, будто дети, рожденные в нем, оставались слепыми до трех лет, пока их глаза не становились способными воспринимать эту сверкающую красоту, в которой обречены были ежедневно находиться все горожане.