Белые ночи

— Гриша, а, Гриша! Где вы были? — спросил Чиж друга, который все еще возился около лошадей.

— Далеко… Отсюда не видать.

— Небось у генерала?

Ординарец пропустил вопрос мимо ушей.

— Балуй, балуй, безухая дуреха. Укусить хочешь, черт! — крикнул он лошади.

А Чиж твердил свое:

— Ну, Гриша, скажи. Ты мне друг или нет?

Гриша подошел к нему вплотную.

— Чего ты шебутишься, чижик-пыжик? Надо будет — вызовут, скажут. А пока голову не ломай. Все. Разговор исчерпан.

Но трудно успокоить Чижа-непоседу. Он заикнулся было спросить еще о чем-то, но в эту минуту дверь землянки отворилась и звонким голосом Кауров позвал:

— Старшина Грай!

Из-под навеса высунулся любопытный Чиж. Опанас мигом поднялся, поправил гимнастерку, пригладил усы и направился к лейтенанту. Приложив руку к пилотке, отдал честь:

— Слушаюсь, товарищ гвардии лейтенант!

— Стройте роту. С вами будет говорить капитан.

— Есть строить роту!

Грай четко повернулся кругом и побежал к землянкам, замаскированным еловыми ветками. Вскоре послышался его густой бас:

— Выходи строиться!

Солдаты высыпали из землянок.

— Джигангир-уртак[2], кажется, затевается что-то серьезное, — сказал Измаилджан и кинулся к винтовкам.

Но лейтенант крикнул вдогонку:

— Без оружия!

Спустя несколько минут под высокими густыми соснами выстроилась вся рота. Когда солдаты выровнялись, Грай скомандовал громко, так что отозвалось на весь лес:

— Ро-та, смирна-а-а! Равнение на середину!

Строй застыл, и головы бойцов повернулись к лейтенанту. Прищуренными голубыми глазами Грай окинул строй и твердым, чеканным шагом направился к Каурову.

Приняв рапорт, Кауров ушел к командиру роты, а Грай пристроился к правому флангу.

Из землянки вышли капитан Разумов и лейтенант Кауров. Подошли к строю:

— Здравствуйте, товарищи!

— Здравия желаем, товарищ гвардии капитан! — дружно, как один, ответили минеры.

Капитан Разумов прошел вдоль всего строя, всматриваясь в каждого бойца. Но никто не опустил глаз, встретив пронизывающий взгляд своего командира.

«Ох, какие орлы!» — с гордостью подумал Разумов. У середины строя он остановился, широко расставил ноги и заложил руки за спину. По его очень серьезному лицу, по тому, как он испытывающе смотрел на всех, минеры смекнули: будет сказано что-то важное. А капитан медлил, как бы подыскивая нужные слова.

Наконец он обратился к строю:

— Очень серьезное дело. Нужно шестерых. Есть желающие?

Какое задание, об этом капитан умолчал. И все же минеры сразу подумали о Валзаме. Это и понятно: куда бы их ни посылали, что бы они ни делали, на их пути была вражеская крепость Валзама. Недаром немцы хвастливо назвали ее львиным логовом. На десятки километров вокруг нее топкие болота. Окружает Валзаму цепь скал, и она закрывает единственную дорогу, проходящую по этим местам.

Рассказывают, до революции этот чудесный уголок Северной Карелии входил во владения одного из богачей. С приходом Советской власти Валзама стала излюбленным местом отдыха трудящихся. Но теперь осталось только одно воспоминание от некогда прекрасных вилл. У подъезда огромного разрушенного дворца, по обе стороны входной лестницы дремлют мраморные сфинксы. Они — единственные стражи на этих руинах. А кругом траншеи, выдолбленные в камне, бронеколпаки для кругового обстрела, стена колючей проволоки, по которой пущен электрический ток, да минные поля в двенадцать рядов. Здесь проходит главная линия обороны противника на Карельском фронте.

Вот уже свыше двух лет длятся кровавые бои за Валзаму. Попытка лобовым ударом овладеть Валзамой не дала успеха, и тогда наше командование решило взорвать вражеские укрепления. Пользуясь темнотой осенних ночей и спадом воды из-за отсутствия дождей, наши минеры прокопали вдоль дамбы длинную подземную галерею. Много усилий ушло на это. Предполагалось заложить в этот подкоп столько тола, что вся Вал-зама могла бы взлететь на воздух. Работа уже близилась к концу, когда гитлеровцы узнали об этом и неожиданным ударом свели на нет все наши усилия.

Бойцы тяжело пережили временное поражение. Но бои за Валзаму не прекращались. Такая обстановка сложилась весной 1944 года. А этим летом находившиеся в длительной обороне войска Карельского фронта получили от Верховного Главнокомандующего приказ о подготовке к наступлению по всему фронту. Первый удар предполагалось нанести где-то в районе Валзамы.

Наступили горячие дни. Командира отдельной роты минеров капитана Разумова вызвали к генерал-майору Давыдову. Перед минерами его роты была поставлена задача — взорвать Валзамский мост, который находился в тылу валзамских укреплений.

— Вот смотрите! — и генерал указал на испещренную красными, синими и коричневым отметками карту. — В укрепленный район врага ведут две дороги: шоссе и железнодорожный путь. Если мы до начала нашего наступления сумеем взорвать Валзамский мост, противник лишится возможности подвозить боеприпасы и продукты. Задание очень ответственное, капитан. Подберите самых храбрых ребят. Лучше всего — добровольцев, — И, взглянув на часы, генерал закончил, не повы шая тона — Сегодня пятница. А в понедельник, к 10 часам утра моста не должно быть. Ясно?

— Ясно, товарищ генерал-майор. Только… разрешите и мне пойти…

Заложив руки за спину, генерал принялся ходить по комнате. Разумову ничего не оставалось, кроме как наблюдать за генералом. Пострижен наголо. В молодости должно быть, был красавцем, лицо его и сейчас было привлекательно, во взгляде сквозит ум. Только мужественные честные люди смотрят вот так. На золотых, шитых шелком, погонах играет солнечный зайчик.

— Я ждал, что вы так скажете, — наконец заговорил генерал. — Нет, дорогой капитан, я не могу послать вас. Вы мне понадобитесь.

Краснея, Разумов попросил разрешения идти. Генерал сказал:

— Да, да, идите. И не забудьте зайти к начальнику штаба. Вам Владимир Андреевич даст дополнительные указания.

Всю дорогу Разумов думал о задании. На счету у минеров немало взорванных мостов, дотов, складов, поездов. И далекие рейды им не в новинку. Но этот участок еще не освоен ими: сюда их перебросили совсем недавно. Они успели предпринять одну вылазку на Орлиную скалу, да и то совместно с дивизионной разведкой. И, как назло, сейчас белые ночи. Даже в полночь светло, как днем! Задание казалось почти невыполнимым, но приказ есть приказ, и его надо выполнять.

Сейчас, перед строем, Разумов мысленно представил все это. И повторил свой вопрос:

— Есть желающие?

Лунов хотел откликнуться первым, но волнение сжало ему горло.

Послышался спокойный голос:

— Я пойду, товарищ гвардии капитан.

Это был Опанас Грай. Капитан окинул взглядом крепко сложенного старшину.

— И я пойду, — отозвался из строя Саша Володаров. Вслед за ним — сержант Джигангир Мубаракшин, ефрейторы — Измаилджан Юлдашев, Миша Чиж и другие.

Только тут Аркадий Лунов смог говорить.

— Я обязательно пойду! — крикнул он не по-уставному.

Разумов выбрал первых шестерых, остальным приказал разойтись.

— Старшим назначаю лейтенанта Каурова, — сказал Разумов, — помощником — старшину Грая.

Лица минеров посветлели при упоминании фамилии лейтенанта Каурова, умного, смелого, всеми уважаемого офицера.

— Я верю, — продолжал капитан Разумов, — задача, которую поставил генерал, будет выполнена. Какое задание, об этом лейтенант Кауров скажет на месте. Пока — секретно. Товарищ Грай, готовьте группу в дорогу. Приступайте немедленно, времени у вас мало.

Когда офицеры удалились, Опанас Грай, поглаживая усы, хитро подмигнул Лунову:

— Вот видишь, и о нас вспомнили.

Подул резкий ветер. Чиж запрокинул голову?

— Кажись, братцы, тучи собираются.

Все смотрели вверх. По небу плыли иссиня-черные тучи. Сверкнула молния, раздался оглушительный удар грома.

2

Друг, товарищ (по-узбекски)