Страница 5 из 49
- Другими словами, вы хотите сказать, что "природа знает лучше", или, как говорил Ж. Руссо, "природа не делает ошибок"...
- В то время как человек с его всемогущественной техникой и непоколебимой верой в то, что он компетентен во всех вопросах, делает их на каждом шагу.
- Не ошибается тот, кто ничего не делает, - это старая истина. Впрочем, и тот, кто ничего не делает, тоже ошибается.
В XVIII столетии, когда цивилизованные европейцы научились производить уже вполне приличные машины и механизмы, Ж. Руссо так определил, что такое человек: "Во всяком животном я вижу лишь хитроумную машину, которую природа наделила чувствами, чтобы она могла себя заводить и ограждать себя до некоторой степени от всего, что могло бы ее уничтожить или привести в расстройство. В точности то же самое вижу я и в машине человеческой с той только разницей, что природа одна управляет всеми действиями животного, тогда как человек и сам в этом участвует как свободно действующее лицо. Одно выбирает или отвергает по инстинкту, другое - актом своей свободной воли; это приводит к тому, что животное не может уклониться от предписанного ему порядка, даже если бы то было ему выгодно, человек же часто уклоняется от этого порядка себе во вред".
Вопрос о том, "хорошо" это для человека или "плохо", оставим без обсуждения; Руссо, как известно, полагал, что "очень плохо", и звал людей "назад, к природе". Не первый, но, впрочем, и не последний апостол "жизни по законам природы" практического успеха не добился. Общество продолжало развиваться "противоестественно", понастроило массу дымящих заводов, громыхающих юродов и изрыгающих газ автомашин...
И лишь в одном оно осталось верным заветам Руссо:
возможность подчеркнуть свое преимущественное положение "над природой", свое отличие от нее не упускалась почти никогда. Даже теперь, когда упомянутая "исключительность" человечества уже ощутимо угрожает его собственному существованию. Поневоле позавидуешь вместе с Руссо тем "благословенным временам", когда люди прямо-таки затруднялись точно установить разницу между собой и буйволом (впрочем, негры из племени бауле до сих пор считают, что этой разницы практически не существует).
Сейчас, как и две сотни (а если быть более точным, то и две тысячи) лет назад, вновь раздаются призывы опомниться и вернуться к новому "золотому веку" Руссо, к "естественному человеку". Правда, теперь, в наш техницизированный век, уже трудно говорить о "природном человеке". Но зато можно говорить о "естественной промышленности", о производстве, которое бы "составляло с природой единое целое"...
Попыток спасти человечество или, по крайней мере, найти путь к спасению в истории цивилизации чрезвычайно много. По существу, делом спасения занимались все: мифический Иисус Христос, вполне реальные утописты от Кампанеллы до Оуэна, известные писатели, ученые и философы...
В апреле 1968 года в Риме, в одном из старейших научных учреждений "Академия деи Линчей", собралась очередная группа "спасателей". Bee составе были высокопоставленные администраторы, ученые, экономисты, социологи и, естественно, представители деловых кругов. "Римский клуб" поставил цель: "способствовать упрочению и распространению правильного понимания той критической ситуации, которая сейчас сложилась в мире". Другими словами, собравшиеся задали друг другу вопросы: "куда все это движется" и существует ли некий "разумный вариант ведения дел в будущем".
Поскольку задавшие вопросы не смогли на них ответить, решили перепоручить это дело группе специалистов из Массачусетского университета во главе с профессором Д. Медоузом. Группа, воспользовавшись разработанной профессором Дж. Форрестером техникой социологического прогнозирования, предложила несколько "математических моделей будущего" и доверила их анализ вычислительным машинам. Машины сделали категорический вывод: любые гипотезы будущего, исходящие из предпосылок непрерывного экономического роста, ведут человечество к катастрофе.
Итак, человечеству предложено нажать на стоп-кран, ограничить рождаемость и снизить потребление. "Самая интересная особенность этих предложений, - писал М. де Альмейда, глава бразильской делегации на Стокгольмской конференции ООН 1972 года, - состоит в том, что их авторы предпочитают, чтобы сокращало численность и снижало потребление какое-нибудь другое общество, но не то. к которому принадлежат они сами".
Что это действительно так, убедительно доказывает один из документов Госдепартамента США, адресованный президенту Р. Никсону: "Соединенные Штаты и другие страны, участвующие в программе помощи, удручены тем, что быстрый рост населения в малоразвитых странах съедает и сводит к нулю две трети нашей помощи... Если мы и будем оказывать большую помощь, ее хватит только на то, чтобы помочь возросшему числу людей остаться хотя бы на том уровне бедности, который наблюдается сейчас... Поэтому... мы должны прекратить всякую помощь стране с растущим населением до тех пор, пока эта страна не убедит нас в том, что она делает все возможное, чтобы ограничить этот рост... На любую страну или международную организацию, мешающую решению самой насущной проблемы мира, должно быть оказано самое жестокое политическое и экономическое давление. Пусть некоторые из этих мер и кажутся репрессивными, но выбора нет".
Для новоявленных мальтузианцев действительно нет сомнений, что сокращать: роскошь богатых или потребности неимущих. Разумеется, второе! Что же касается призыва "нажать на стоп-кран", то практическое его осуществление не пошло дальше "дней без автомобиля", демонстраций преимуществ велосипедов перед моторными средствами передвижения и, конечно же, благотворительных вечеров.
Когда Бразилия объявила о начале освоения долины Амазонки, в развитых капиталистических странах раздались возмущенные голоса: что будет с человечеством, если исчезнут леса, ныне дающие планете третью часть кислорода? При этом, как писал М. де Альмейда, намеренно забывают, что именно они "компенсируют неумеренную кислородную прожорливость американцев", давно уже живущих "чужим воздухом"!
Призыв "нажать на стоп-кран" не только вреден, но и утопичен: почему то, что было позволено сделать с лесами американцам, нельзя бразильцам? Впрочем, может быть, следует просто изменить ориентацию прогресса? Например, перейти от индустриального развития к сельскохозяйственному как более естественному? Возможно, человек некогда сделал чудовищную ошибку, повернувшись лицом к индустрии? Ведь в конце концов ему хватило бы и того, что дает одна земля...
Не только по мнению малоосведомленной публики, но и с вполне компетентной (и в то же время ошибочной) точки зрения отдельных специалистов, именно сельское хозяйство может явить "пример сбалансированных отношений с природой". Американский эколог Б. Коммонер так и пишет:
"Из множества видов человеческой деятельности, пожалуй, ближе всего стоит к природе сельское хозяйство. До того как ее коснулась техническая революция, ферма была не более чем место, где в угоду человеческим потребностям были локализованы некоторые естественные биологические процессы: выращивание растений на полях и разведение на этой базе животных. Растения и животные росли, созревали и размножались по законам, издавна установившимся в природе. Столь же естественной была и их взаимосвязь: растения всасывали из почвы питательные вещества, такие, как, например, неорганический азот; питательные вещества возникали в почве в результате постепенного воздействия бактерий на органические вещества почвы; запас органических веществ поддерживался за счет поступления в почву остатков растений и продуктов жизнедеятельности животных и путем преобразования азота воздуха в пригодную органическую форму.
При таком положении вещей экологический цикл практически сбалансирован, и с небольшими отклонениями естественное плодородие почвы может поддерживаться веками, как это происходило, например, в европейских странах и во многих странах Востока".