Страница 82 из 97
Словом, жизнь тут была сродни казацкой - настоящая дисциплина только в строю и в бою. В остальное время - пионерлагерь. И Кравченко, который сумел поставить подобие армейской дисциплины в своей бывшей роте, с некоторой критичностью оценивал то, что видел покамест здесь.
Но не это беспокоило капитана Кравченко. Его волновал вопрос, как бы не перегнуть палку в самом начале новой службы, не восстановить против себя ветеранов. Ну, пусть ветеранов в небольших кавычках, ибо самому подразделению двух месяцев ещё нет. Но ведь эти люди взялись тут не с неба, а вышли из боевых действий лета. И при самых благих устремлениях новый человек быстро и через колено переламывать сложившиеся порядки не может. Да и не должен. Во-первых, верно говорят: если работает, не ломай. А во-вторых, он сам сейчас под десятками придирчивых глаз, и каждый его перегиб будет неприятно отзываться на его отношениях с сослуживцами.
А ему с ними ещё ходить на выходы.
Но и тютей показаться нельзя. Это армия. Иначе сядут и не слезут. Свесят ножки, да ещё и за уши дёргать будут. Мужское общество - тут всегда идёт гласная или негласная битва за лидерство.
Поэтому услышав от уверенного в себе Куляба - "всё равно херня, детские игрушки, у нас в десанте такой ерундой не занимались", - Алексей спросил:
- А ты кем был в десанте, лейтенант?
Охрименко смерил его взглядом едва ли не свысока:
- Командиром отделения спецназа.
Ага, значит, лейтенанта уже здесь получил. Вроде как Еланец при своей "Ноне". А на службе был старшим сержантом.
- А сам откуда?
- Из туркестанских русских, слыхал про таких? Из Ташкента с родителями выехали в Россию. А там Воронеж, хрен догонишь. А зачем тебе это?
Алексей помолчал, внимательно изучая его лицо.
- Да просто думаю я, лейтенант, что полагаешь ты себя круче яиц. А главное - круче меня, - затем медленно, с нажимом произнёс он, глядя парню прямо в глаза. Оно ведь так - чтобы не плодить конфликтов в мужской среде, надо сразу поставить себя. На подобающее место. И если это место будет... хм, на подобающем месте, то и другие согласятся не только с тобой, но и с твоей расстановкой уже их по соответствующим местам. Если перегибать палку в службе с первых шагов действительно не стоило, то перегнуть её с одним и в чисто мужском разговоре - это даже необходимо.
- Но я тебе берусь доказать, что это не так, - продолжил Кравченко. - И что херня в моей сфере ответственности, а что - нет, буду решать я, а не ты. И одобрения моих решений я буду ждать только от командира, а не от тебя. Что, готов принять мои доказательства этой мысли?
Лейтенант побледнел. Не от страха, конечно, - от охватившего его гнева.
Ответил, тем не менее, сдержанно:
- Вы начальник, товарищ капитан, вам виднее.
Но добавил, приметно усмехнувшись:
- Конечно.
- Не понял, - протянул Кравченко. - Ты что, струсил, лейтенант? Мы же здесь не в строю. У нас вроде как физо. И я тебе предлагаю честно побороться и проверить, чьи приёмы - херня, а кому ещё надо им поучиться. Ну? Вот, в присутствии начальника штаба заявляю тебе, что на данный момент я тебе не начальник, а спарринг-партнёр. Победишь меня - делай, что хочешь, я больше в твою подготовку не лезу.
- А если нет? - дерзко поинтересовался Охрименко. Дерзость напускная, явно: то, что он поинтересовался, что будет в случае его проигрыша, говорит в первую очередь о том, что он этот проигрыш допускает. В отличие от того же Бурана.
- А если я - ты мой с потрохами, - отрубил Алексей. - И бойцам своим пояснишь, что в боевой подготовке "херни" не бывает. По крайней мере, у меня. Принял?
И стал демонстративно расшнуровывать берцы.
- Принял, - после паузы ответил Куляб.
Вообще, если честно, в глубине души Алексей давил сомнение, то ли он делает. Парень незнакомый, подготовка его неизвестна. Спецназ десантуры, пусть и на уровне сержанта-срочника, - это серьёзно. Конечно, с приёмчиками, отработанными в "Антее", одолеть такого противника есть все основания, - но это если биться по-настоящему. Недолгая мясорубка на блоках, во встречном движении прорываясь через удары начавшего наступление оппонента, - и ценой некоторой боли ты его вырубаешь. Особенно полезно при битве на ножах, которую никогда лучше не затягивать, - во избежание ненужных случайностей.
Но сейчас-то этого всего не будет. Надо отмахаться от десантника на кулачках, что называется. Причём быстро, эффектно, но без тяжких телесных. Это надо думать. А как, не зная манеры противника?
Ладно, бой покажет.
Бой показал. На деле вышло не очень серьёзно.
У парня была вполне надёжная, но кондовая подготовка. Ну да, из той серии, что дают солдатам. Что он сам своим давал: "Делай - раз! Делай - два!". Примерно, что те же десантники на показательных демонстрируют - "шаг вперёд, шаг назад, шаг в разные стороны". Но сверху у Охрименко было наложено нечто более качественное. Что, видно, и помогало парню поддерживать свой авторитет, в том числе и в собственных глазах, - но тоже не выходящее за рамки чисто армейских единоборств.
Так что Алексей уже через десяток секунд приноровился угадывать следующий выпад оппонента и начал его довольно эффективно встречать, добавив в свою оборону элементы из той квази-восточной смеси, что они отрабатывали ещё в училище. И чуть-чуть из казачьего, из того, что то ли сам Ященко, то ли кто-то до него переложил из сабельного боя на ручной. Изобретение на самом деле гениальное, ибо в "ручных" единоборствах привычка к холодному оружию как раз больше мешает: привыкает рука к инструменту, а мозг - к дистанции. Но если уж отработал такое переключение-подключение, то вот эта манера не отбивать чужую руку, как и чужой клинок, а отжимать - она даёт определённое преимущество.
Поэтому схватка их со стороны, должно быть, выглядела забавно. Лейтенант старался достать и забить Алексея ногами и руками, напирая буквально пыром. Но каждый раз промахивался, не понимая, отчего. Бедняге Охрименко не хватало прежде всего комплексности: он не очень умел переводить одно движение в другое без пауз и слома общего рисунка. У него получалось, как в кино про каратистов - серия разных ударов. Но именно серия, - а не один многоэлементный удар, как надо.
Так что Алексей вскоре нащупал манеру Куляба, а затем определил и свою для данного боя. Он уклонялся, плавно, но быстро отжимая руки-ноги оппонента в неудобных для него направлениях, отчего тот терял равновесие. Он встречал движения лейтенанта и по-айкидошному провожал их дальше, опять-таки заставляя соперника отлетать в сторону и тем вызывая усмешки и покачивания головой у зрителей. Какому-нибудь гражданскому вообще должно было казаться, что лейтенант сам пролетает мимо Кравченко. Наконец, Алексей тоже проводил удары - только обозначая их, конечно, звонким хлопком, в основном, по спине.
Нет, парень был хорош, чего уж там. Просто с другим уровнем. И, прежде всего, с другим уровнем натренированности. Реакция его явно была слишком размягчённой для, скажем, ежедневно проводимых отработок. Оно, конечно, и сам Алексей здесь, на войне, тоже не каждый день уделял время подобным тренировкам. Но всё же на прежнем месте службы он добился активного внимания ребят к физо, особенно к отработке приёмов единоборств. И сам с ними занимался. И ещё у него был Злой, с которым они спарринговали если не каждый вечер, то раза четыре в неделю точно.
И надо отдать должное Кулябу ещё в одном отношении. Он не стал бычить, как только понял, что проигрывает. Он остановился, тяжело дыша, - что ж, и чемпионы мира по боксу нуждаются в отдыхе через три минуты поединка, - потом наклонил голову и произнёс, делая паузы на вдохах:
- Всё... убедили... тащ капитан... Прошу прощения... был неправ...
Алексей протянул ему руку:
- Да ладно, проехали... Работаем?
- Работаем! - улыбнулся Охрименко.
Вообще говоря, это было важно - заполучить доброжелательный контакт с подобного вот рода энергичными, пусть с наглинкой, бойцами батальона. Потому что уставов в луганской армии пока ещё не было - ходили лишь неопределённые слухи об их разработке, - а потому организационную структуру своих частей и подразделений каждый командир определял едва ли не самостоятельно. Ну и делалось это, естественно, с опорой на уставы вооружённых сил прежде всего России. А там командиру батальона никакого зама по боевой подготовке не полагалось. Там вообще два офицера в управлении - начштаба и зам по вооружению. А поскольку Перс сам был офицером родом из российской армии, то и оргструктура у него была похожа на ту.