Страница 26 из 97
- "Кобру" помнишь? - спросил Мишка.
Алексей индифферентно пожал плечами:
- Смутно. Я в сентябре под Металлистом был...
В сентябре он продолжал свою охоту за убийцами отца. Совмещённую, естественно, с проведением боевых действий луганскими вооружёнными силами. Да, получалось смешно и глупо, особенно в глазах бывшего офицера, но так, по сути, и было. Так было и, в общем, со всеми. Ну, почти. Война тогда очень точно напоминала Гражданскую в России. Точнее, её 18-й год. А что? Масса отдельных отрядов, банд, подразделений, воюющих кто за что. Кто за "Русский мир", кто за свой посёлок, кто за воссоединение казачьих земель. А кто за своё, шкурное. Это от таких пошло ставшее остромодным словечко "отжать".
Об этом напомнил Мишка, заявив, что "Коброй" звалось тогда подразделение так называемой "ГАИ ЛНР". На деле же "гаишников" задержала и посадила тогда на подвал комендатура по подозрению в убийстве, ограблении банка и присвоении квартир. Без счёта было отжато и машин. Просто пропадали люди, выехавшие из дома на автомобиле - хороший автомобиль означал тогда прямой риск для жизни. Часть удалось вернуть: до сих пор у бывшего салона "Тойота" стояло до сотни свезённых туда машин, конфискованных у незаконных новых владельцев силами МВД и армии. Министры Багров и Хорнет сулились в ноябре найти прежних хозяев авто, а кого не найдут - ну, значит, те машины отдадут раненым и семьям погибших ополченцев.
Судя по тому, что даже сейчас, на начало нового года, то механическое стадо у "Тойоты" особо не проредилось - Лёшка сам недавно видел, проезжая там, - законных хозяев нашлось немного...
Ну, главное всё же, что правоохранительная система республики задышала, и беспредел "ранней гражданской" постепенно пресекли. Так что Лёшке, никогда ничем подобным не занимавшимся, вряд ли что-то могло грозить с этой стороны.
-Тебе - нет, - согласился Мишка. - Но когда на подвал бросили Хасана, то за ним пошли косячком Куба и другие. Я пока ничего не знаю, но если замес с Бэтменом будет продолжаться, то сам понимаешь: логика дела потребует найти за ним грешки. Те же отжатые квартиры. Скажешь, нет за ним таковых?
Алексей поморщился. Ну, есть. Но такое есть практически за любым командиром любого подразделения. Где-то надо ему жить? И надо где-то базу для отряда своего держать?
Вот не уважал Лёша Кравченко чистоплюйства! Сам он квартиру снимал, да. Но у него были на то свои деньги. У большинства ополченцев - не было. И они занимали жильё - да, и забирали машины! - по праву военного времени. По праву людей, защищающих того же обывателя. То есть считать, что вооружённые люди во время войны должны жить в построенных из листиков шалашиках, в то время как гражданская публика будет жить по-прежнему, не неся никаких жертв, - это было неверно. Не реалистично по жизни. И не справедливо по морали.
В общем, не может в военное время не быть военного налога на публику в тылу. Хотя бы и в виде конфискаций.
Иное дело, что всё должно быть оформлено по закону. Должны быть установлены компенсации. Выплачены деньги за изъятое, наконец. Не так и мало осталось собственности от сбежавших в Укропию, чтобы не возместить за их счёт убытки тех, кто остался здесь и нёс все тяжести военного времени и насквозь простреливаемого тыла. Это же, в общем, две части одного организма.
- Подожди, - отмахнулся Алексей от потянувшегося к нему с бокалом пива Мишки. - Сперва позвонить надо. Нет, дай твой!
Тот молча протянул свой аппарат.
Алексей набрал номер Ирины, молясь про себя, чтобы та не побоялась ответить на незнакомый номер. Ответила.
- Слушай быстро, внимательно и делай точно, что велю, - чётко и отрывисто, негромко проговорил Алексей в трубку, когда в ней послышался недоумевающее "Алло!". - Сейчас быстро собираешься и уходишь с квартиры. Ясно?
Ирка что-то пискнула, но Алексей её даже не слушал. Повторил:
- Исполняй быстро. Очень быстро. Уходи дворами на Коцюбинского. Оттуда закажешь такси и быстро уедешь домой. Исполняй немедленно!
Услышав в ответ что-то нечленораздельное, но похожее на начинающийся бабий вой, он проговорил ещё более жёстко:
- С нами всё нормально... Со мной и тобой. Это по моим делам... Но уходить тебе нужно. За ключом я потом заеду. Соответственно, перезвоню. Обязательно. На связи буду через Митридата... - и, игнорируя того скептический прищур, закончил: - Всё, исполняй!
Ничего, Ирка - девочка умная. Мать-одиночка, да на войне... У них инстинкты, как у тех же львиц. Поймёт.
А Мишке показал кулак:
- Ты что, морда, намекаешь, что связи мне не дашь?
Тот пожал плечами:
- Ну-у... Не факт, что я тебе смогу трубу на подвал передать...
Шутит! Мишечка шутит! У-тю-тю...
Лёшка пихнул его кулаком под ребро:
- Куда ты на хрен денешься! Я того не боюсь. Я боюсь, что ты меня из вредности своей заразной, только наутро с подвала вытянешь, злодей!
Мишка хмыкнул:
- А ежели тут Москва замешана?
Алексей задумался. Да, тут уж шутки в сторону. Москва - это серьёзно. Но проговорил, пытаясь внушить самому себе больше уверенности, нежели ощущал на самом деле:
- Москве я без интереса. Я ж с Бэтменом дела не делал. Да и разбежались мы с ним в октябре. Ты ж помнишь...
Мишка кивнул.
В октябре Сан Саныч бурно ушёл в политику, выдвинувшись на пост главы республики. Шансы, в общем, имел... если бы выборы в вакууме проходили. Но за Сотницким стояла Москва, да и нити в республике он в руках своих собрал практически все.
А главное - Кравченко сам не желал бы победы Бледнову. Хороший человек Сан Саныч. Сильный. Командир прекрасный. Но - не политик. И прежде всего - не политик по характеру. С людьми он жестковат. Чересчур. И авторитарен. Чистое создание эпохи войны и бури. Вот на фронте - его место. А в политике он бы дров наломать мог мно-ого...
Политический шанс Бледнова сильно вырос после августовских событий, когда не всё, но очень многочисленное население руководящих структур Луганской Народной Республики, с советниками и даже некоторыми подконтрольными вооружёнными формированиями решило, что всё кончено, и рвануло в Россию. Тогда действительно казалось, что Луганск находится на последнем издыхании: сколь бы упорно ни оборонялись ополченцы и сколь бы дорого они ни продавали украинским войскам свои жизни и метры своей земли - город был в оперативном окружении и стоял перед перспективой оказаться в полном кольце.
Алексей сам видел этот исход. Из Москвы тогда попросили, по словам Сан Саныча, и именно на ГБР "Бэтмен" взять сопровождение некоторых российских специалистов, что помогали налаживать государственность в новорождённой республике. И первой работой Алексея у него - сразу, как прошёл через "ноль", - стало обеспечение гуманитарного коридора для вывоза мирного населения. Которое оказалось, правда, больше представителями новых властей и просто "солидными" людьми, но это ничего не меняло. Это была задача, и Сан Саныч, судя по всему, уже тогда достаточно знал об "охранном" прошлом Кравченко, что сразу, в первом разговоре её ему поставить.
А обстановка была действительно скверная. Последняя, прямо скажем, обстановка была. Георгиевка, бои, передислокация, больше похожая на драп, до Роскошного, тяжелейшая оборона там, метания между ним, Александровским, Юбилейным... А уж когда через два дня укропы, понеся тяжёлые потери под Роскошным, но не пробившись, переменили направление наступления и вместе с нацистами из "Айдара" навалились на Новосветловку, Хрящеватое, Острую Могилу, тем самым перерезая последнюю - ну, почти - дорогу, связывающую Луганск с Россией...
Так что и эвакуация, похожая на бегство, да и бегство само были для многих должностных лиц республики единственной надеждой на жизнь. Они ж гражданские, а тут и казаки вон иные сгинули неведомо куда... Никто ведь ещё не знал о близящемся "Северном ветре"...