Короли Бурбона

«Нет, нет, — подумала она. — Это неправильно… Эдвард ни при чем! Почему он….»

Дверь закрылась с грохотом, она дрожала от одной мысли, что может происходить за этой дверью.

Конечно, резкий звук удара ремнем последовал оттуда.

И снова.

Снова...

Эдвард никогда не плакал, и никогда не матерился.

Она знала это, потому что часто слышала такое.

Джин положила голову на согнутые тонкие руки и зажмурилась. Она не знала, почему ее отец так ненавидит Эдварда. Он не любил и всех остальных детей, но ее брат доводил его просто до белого каления.

Эдвард никогда не плакал.

Она плакала за него... и тогда она решила, что если ее отец ненавидит Эдварда, почему она тоже не может ненавидеть? Двое могут играть в эту игру.

И она выбрала того, кто в эту самую минуту держал ремень в руках.

Отныне она будет ненавидеть своего отца.

Оглянувшись, Джин обнаружила, что сидит на кровати, прижав колени к груди, и обхватив руками… словно она снова сидит в гостевой комнате, одетая в свою ночную рубашку Lanz, сохраняющую тепло, и то, что творилось в люксе ее отца пугало ее до глубины души.

Да, теперь он решил взяться за нее… Уильям Болдвейн никогда не давал ей повода пересмотреть свое решение. Его бизнес с Ричардом Пфордом всего лишь еще одна запись в очень длинном списке.

Но это было не самое худшее.

Самым худшим было то, что сотворил этот человек, но кажется только она подозревала его в этом, нигде не поднималась эта тема, не под крышей Истерли, ни в газетах.

Она была убеждена, что отец имел прямое отношение к похищению Эдварда.

Ее брат довольно часто ездил в Южную Америку, являясь американцем с соответствующим статусом, управленцем высшего звена, он всегда путешествовал с телохранителями и службой безопасности, предоставленной Би-би-си. При таких мерах безопасности никто даже не мог подойти к нему ближе на двадцать ярдов, и если учесть, что ее брата похитили… не по дороге к гостинице и не в отданной глухой местности.

А в гостиничном номере.

Как, черт возьми, такое могло произойти?

Первая мысль, которая тут же возникла у нее в голове, как только ей сказали о произошедшем, что ее отец приложил к этому руку.

Были ли у нее какие-то доказательства? Нет, не было. Но она провела свое детство, наблюдая за отцом, как он все время смотрел на Эдварда, будто презирал сам воздух, которым дышал этот ребенок. Когда Эдвард стал работать в компании, у нее сложилось впечатление, что отношения между отцом и братом стали еще больше прохладными, особенно, когда Попечительский совет предоставлял Эдварду все больше и больше прав.

Существует ли лучший способ избавиться от противника, чем убить его за границей? Таким образом, чтобы Уильям Болдвейн выглядел бы жертвой, играя роль отца, которого постиг такой «траур».

Боже, Эдвард был почти похоронен там… и когда он наконец вернулся? Он был в ужасной форме. Отец же был впереди — в центре всех СМИ, у членов Попечительского совета и семьи, но он ни разу не встретился с «разрушенным» сыном.

Позор. И как бы подтверждая ее мысль, существовало одно обстоятельство — Уильям Болдвейн пытался избавиться от своего соперника именно таким опасным методом, поскольку не мог его уволить… никогда.

Неудивительно, что она не доверяла мужчинам.

Неудивительно, что она никогда не выйдет замуж.

И уж однозначно, чтобы осчастливить своего отца.

15.

Когда Лиззи приехала в Истерли на следующее утро, ей потребовалось две попытки, чтобы поставить Yaris на парковку… это явно был результат ее душевного грустного состояния, учитывая, что ее автомобиль был величиной с велосипед. Выбравшись с водительского сидения, она порылась в сумке, выронив тюбик с солнцезащитным кремом, наклонилась, чтобы подобрать его с уже раскаленного асфальта, и поняла, что забыла захватить с собой ланч.

Она закрыла сумку.

— Черт…

— Ты в порядке, девочка?

Лиззи выпрямилась и повернулась к Гарри МакАдамсу. Глава садовников медленно перешагнул, прихрамывая, через травяное ограждение, его обветренное, покрытое морщинами лицо выглядело обеспокоенным, словно оценивая трактор, который мог в ближайшее время потерять колесо.

«Я что, так плохо выгляжу?» — подумала Лиззи про себя.

Ну, она вообще не спала этой ночью.

— Ах, да, в порядке, — она заставила себя улыбнуться. — Жива и здорова.

— Уверена?

Нет, она не была уверена.

— Да. Как твоя команда?

— У меня все двигается, плющ подрезали, и я собираюсь пошуметь на террасе после десяти. — Именно в это время разрешается шуметь вокруг дома. — Тенты натянуты, банкетная зона готова с грилями, но есть проблема.

Лиззи подтянула сумку повыше на плечо и решила, что сможет разобраться с возникшей проблемой.

— Какая?

— Мистер Гарри хочет поговорить с тобой, поскольку существует проблема с поставкой бокалов для шампанского.

— По поводу размещения их на столах? — Она закрыла дверь машины. — Я думаю гости сами их будут брать.

— Нет, доставили только половину заказа. Он думает, что ты изменила количество.

— Зачем мне это?

— Он сказал, что ты единственный человек, которая договаривалась об аренде.

— Я заказывала тенты, вот и все. Он должен заниматься столовыми приборами, посудой и тарелками… прости. Я кричу? Мне кажется, что я очень громко говорю.

Он положил руку ей на плечо.

— Не волнуйся об этом, девочка. Мистер Гарри слишком уж вынуждает меня совершить глупость.

— Мистер Харрис.

— Я знаю.

Она должна была рассмеяться.

— Я разберусь с ним.

— Когда он окончательно тебе надоест, я сяду за одноковшовый экскаватор. У меня имеется много открытого пространства.

— Ты же джентльмен.

— Вряд ли. Давай мне свою сумку, девушка. Я поднимусь с тобой.

— Она ничего не весит. Я смогу справиться сама, — она направилась по дорожке, которая вела к восточному крылу для обслуживающего персонала. — Кроме того, я могу использовать ее, чтобы ударить его по голове, если придется.

— Помни про мой экскаватор, — крикнул он вдогонку.

— Непременно.

При каждом шаге по брусчатке, ее грудь сжималась, и накрывало ощущение удушья, как только она увидела подавляющий своим видом белый особняк вдалеке.

Ее предрассветные часы прошли в обозрении своего потолка, и она так и не смогла прийти к каким-либо выводам по поводу себя и Лейна. Как ей остаться с ним лояльной? От одного звука его голоса на другом конце провода. Она вспомнила его сексуальные нотки, которые обычно означали, что он собирается предпринять шаги, пытаясь как можно скорее раздеть ее и уложить в кровать.

Казалось, что ее тело стало полным и тотальным предателем, да… ее либидо уже во всю ждало возвращения своего хозяина. Но сейчас она чувствовала себя намного лучше, в несколько раз лучше, даже по сравнению с украденным оргазмом с мужчиной, или двух оргазмов, поскольку на данный момент ей стоило разобраться с щипцами для барбекю и огнетушителями.

Сумасшествие.

Добравшись, наконец, до дома, она вошла через боковую дверь из сада и двинулась к дальней вращающейся двери на кухню, через которую предполагала выйти к месту, где все готовилось к вечеринке, чтобы проверить изменилось ли что по сравнению с накануне вечером.

Вечеринка выглядела полной глупость, напоминая стадо прибывших карликов, чтобы наесться до отвала под луной.

Войдя в служебный вход, она шла вперед по огромной холодной и пустой кухне, ожидающей налета нанятых поваров, работающих с восьми до восьми вечера. Однако кухня оказалась не совсем безлюдной... Мисс Аврора стояла перед плитой промышленных масштабов — железная сковорода, наполненная скворчащим беконом, слева, а вторая стояла справа, наполненная ярко-желтым омлетом. На главном островке из нержавеющей стали находилось четыре тарелки, и пиала со свежей малиной и черникой, а также серебряный сервиз, сахар, сливки и кофе на подносе, с корзинкой домашней выпечке.