Второй Беличий Песок

- Из принципа! - пояснил он ближайшей ёлке, и та согласно промолчала, - Хотя в общем не из принципа, а из трясины, но и из принципа тоже.

Пока же следовало устроить ремонт путей, что не так просто, как может показаться с высоты птичьего помёта. В целом ветка, проходящая через топь по настилу, была одна, и когда её перерезали - таровые платформы оставались без подвоза дров и вывоза собственно тара. За этим рожном Макузь и настоял в своё время на постройке тупика - он назывался Тупой тупик - чтобы иметь возможность выехать оттуда вечером, после прохода последнего поезда, быстро прибыть на место и наковырявшись до утра вдосталь, слинять обратно. Таким образом транспортному сообщению вообще ничего не мешало, хотя и наковырять за одну ночь более чем несколько новых свай или пару десятков метров дороги - не получалосиха. С другой стороны, поскольку процесс был постоянный - его вполне хватало для аммортизации путей.

- Аммортизация, - пояснил для ёлки Макузь, чтоб дерево знало, - Это вплане того, что поддержание состояния против процесса распада. Причём не обязательно именно в том месте, где гниёт, а в целом по общему количеству - если всего сгнило за год сто шпал, то и положить следует не меньше, проще цокая.

С третьей стороны, хватало, пока работали семь платформ, а нынче в постройке находились ещё пять, так что туда постоянно ходили поезда со стройматериалами, и в том числе по ночам, так что выбираться на ремонтные работы становилосиха всё более проблематично. Собственно, сейчас бы и, но где-то через час на восьмую платформу пойдёт набитый досками состав, и попробуй его не пропусти - все уши истреплют. Вслуху этого грызи решили сурковать, днём ещё подготовиться, а следующей ночью, что называется, атаковать.

Грызь ещё попырился ушами на поезд, прилично видимый в рассеяном лунном свете - вагоны стояли почти зигзагом, потому как путь огибал большие ёлки; спереди громоздился укладчик с краном, намекая, что штука весьма большая. С этой штукой Макузь потратил сотни часов пинания мозга, приводя в годность механизмы, изобретённые сдесь же и изготовленные буквально на коленке в мастерской Тарова. С одной стороны, теперь у путейцев был укладчик, какого нигде не достанешь, потому как пух у кого такой есть - а с другой, кроме Макузя никто толком не разбирался, где чего подкрутить и подмазать, если застряло. Это обстоятельство заставляло его хватать грызей за уши и вцокивать туда, воимя.

В этом ему не могла помочь даже согрызунья, которая уж что-что, а если вцокивать - то только держись. Пушнина, припомнил Макузь и зажмурился, потому как обожал Ситрик до полного ухомотания. Та самая белка недавно цокнула ему интересные вещи навроде таких, что за прошедший зимний сезон в Чихов уехало по лыжне около трёх с половиной тысяч тонн тара. Собственно это уже вызывало апух, потому как грызь помнил, что несколько лет назад лично черпал тар лапным черпаком и радовался, что его целый горшок. В пересчёте не только на топку черпаков, но и на посёлок, на каждую тонну тара уходило по пятнадцать тонн дров, а следовательно завезли как минимум пятьдесят две тысячи тонн топлива - что допуха. Ну и наконец, учитывая стоимость дров и все прочие расходы, прибыль предприятия в бобрах составила восемнадцать миллионов: это позволяло почти полностью покрыть все долги перед дальними поставщиками за одолженные рельсы, паровые машины и прочие предметы.

Эти самые сведения работники Избы Учёта должны были довести до всех ушей в посёлке только через некоторое время, Ситрик цокнула заранее, потому как интересно, да и секретности вроде никакой не требуется. Ещё она цокнула - так как была близка к темам и оттого знала - что милиция проводила в шишморском околотке профилактику и было признано, что для достижения противотупакового эффекта открытие добычи тара пришлось в пух. Если раньше существовали некоторые опасения по поводу брожения недоумий среди скворчьих кланов, то теперь они имели куда меньше почвы - привыкшие к втыканию в работу в коллективе скворчьи трясы пропадали на тароразработках, и им просто было ни до чего.

Если цокать достаточно откровенно - а так и цокали - то скворки по многим показателям отставали от средних трясов; накачать мышечную массу, которой они славились, можно достаточно быстро, а вот перестроить ход мыслей - почти невозможно. Если самый распоследний дича легко работал в одну морду, и его не требовалось подгонять, то скворк моментально сбивался на пух знает что и делал что угодно, только не то что нужно - Макузь уже успел наслушаться этого лично, и просто диву давался, как они так ухитряются. Скворки работали как следует только с присутствием, как они выцокивались, лаповодителя - а поскольку к каждому лаповодителя не приставишь, то получалось, что бригаду не разделить. Это вызывало негодование и зачастую Макузь думал, какого пуха вообще связывается с этими животными - но ответ был очевиден, раз животные есть - придётся и связываться. Это было не так просто, даже учитывая, что это точно такие же грызи, как и все остальные - а как тогда трясти с волками и кабанами, вообще ума не приложить! Ещё разок брыльнув мыслями по кругу - грызуниха, тар, рельсы, грызуниха, тар - Макузь таки отвалился сурячить.

С утра Ситрик, верная тряске, сразу после того как покормила белочь, наведалась в Избу Учёта, а там её схватили за уши, что впрочем не ново. Правда, на этот раз цоканье было совсем конкретное и заключалось в том, что образовался грызодефицит: вслуху строительных работ на осуществление плановой работы на платформе номер четыре осталось ноль пушей.

- Ровно ноль? - уточнила на всякий случай Ситрик.

- Нет впух, ноль целых три десятых! - фыркнул грызь, - Ровней не бывает.

- Кло.

Чуть не бегом вернувшись домой, грызуниха цокнула грызунятам, почём перья; сонные Бронька и Кулифа только вылезали кормиться, так что наблюдали по большей части серо-фиолетовую молнию, проносящуюся туда-сюда. Когда же она прочистила, в чём причина, Бронька думал недолго:

- А пуха ли искать, поехали мы, а Куль?

- А что, в пух, - распушила щёки Куль, - А то и тар не услышим лично.

- С вами, с вами!! - затараторили грызунята, подпрыгивая как пушистые рыжие мячики с ушами.

- У вас горох засохнет, - напомнила Ситрик, - Йа бы полила, но меня снова за уши - хвать, и всё.

- Оу...

- Давайте по очереди! - цокнула Кулифа, - Кпримеру возьму Речку и поедем, тем более вы цокаете, никто не будет против. А потом может как-нить эт-самое, ну и кло!

- Вот вам хвост покоя не даёт, - покатилась по смеху Ситрик, - Вы у себя засиделись, чтоли?

- Да нет, но у нас нет болота и тарных черпаков, - резонно цокнул Бронька, - А это люто интересно выслушать собственными ушами.

- Сто пухов! - хором подтвердили грызунята.

Вслуху такого подъёма хохолков план был принят незамедлительно. Ситрик была не просто запасливая грызунья, а запасливая грызунья, постоянно трясущая в Избе Учёта - а в этой избе можно было найти что угодно, если знать где искать. Так что белка выдала Броньке и Баклышу накомарники и прочий инвентарь, крайне затребованный для существования на болоте - чесночные сухарики, в частности.

- Повезло вам, что комаров пока особо нет, - цокнула Ситрик, - Пока только мошки и обычные комары, не заразные. Летом пух бы йа вас пустила, ибо тупо, а так слазайте, покатайтесь по смехам.

- Иих, в пух! - привзвизгнул Баклыш.

- Думаешь, мы осилим весь песок с платформой? - почесал ухи Бронька, - За время-то да, но тут надо сразу, как йа понял...

- Это легко, йа думаю просто завернуть к вам Макки, пусть покажет, почём перья, вот и всё.

- А, тогда в пух.

В кормоблоке Избы набрали и корма с собой, чтобы не ходить на базар, потому как это не особо быстро. От огромного бревенчатого здания через участок леса шагов в полтысячи грызи выходили по тропинке к станции - навесу возле путей и будке, где чаще всего бдили только сорные куры, залезшие через окно. Это была пассажирская станция - и кстати одна из трёх, имевшихся по ветке. Вслуху этого возле навеса сидели пуши, и если подойти достаточно близко - слышен звук трясущихся ушей. Едва раковины повернулись на Ситрик, та мотнула своей и отмахнулась лапой: