Второй Беличий Песок

- Ну что Ситти, мне кажется, или ты довольна, что вляпалась в тарную лужу? - цокнул Макузь, ласково почёсывая ушки грызунихи.

- Сто пухов!

- Сто пухов довольна, или сто пухов - кажется?

- Первое! - пихнула его лапкой белка, - У меня такое ощущение, что всё это поле попало точно в пух.

- Ну, поле оно да, такое, - сумничал грызь, - А вообще почему бы?

- Это хрурное осознание того, что мы с тобой в возне с самого начала, - цокнула Ситрик, покачивая ухом, - Ну не с самого, когда только услышали про тар, но ведь до тебя кажется никто и не думал его выковыривать тоннами.

- Это Фрел-пуш сначала подумал. Головой подумал, да. Вот ведь как вышло - сидел себе грызь в учгнезде, всё книжки читал да трепался с пушами, а потом бабах! и кло.

- Так оно так и бывает постоянно, - хихикнула белка, - Учгнездо оно на то и, чтобы.

- Надо непременно его пригласить съездить сюды, - цокнул Макузь, - Чтоб внушило.

- Чтоб внушило, это надо когда бочки с таром будут, - добавила Ситрик, - И будет в пух.

Грызуниха задумчиво оглядывала расплывчатые перистые облака, протянувшиеся через пол-неба и подсвеченные снизу солнцем. В воздухе висел приятнейший свежачок после дождя, никак не переходящий в промозглость, так что можно цокнуть, что погода идеальная.

- А про грызунят подумывала? - цокнул Макузь.

- Угу, - призналась та, - Сейчас возня слегка поуляжется, тогда и. А то или мне уши оторвут с корнем, или придётся убегать в другую область! А ни того, ни другого не хочется ни разу.

- Но ты вгрызаешь, что грызунята довольно привязаны к месту, и если уж бельчиться сдесь, то перебираться потом в Щенков будет довольно сложно, по крайней мере лет десять.

- Эт надо разбрыльнуть, - согласилась Ситрик, - Но зато приятно, даже разбрыливать.

Разбрыльнуть было над чем: стройка далеко не самое лучшее место для бельчения, если не цокнуть что самое нелучшее, но в то же время пуши собирались окапываться сдесь, и в то же время таки бельчиться, а если бельчиться в Щенкове - это, как цокнул Макузь, надолго. Кроме того, при прочих равных условиях белки всегда выбирали не цокалище, где и так пуха - выше ушей, а новые, более свободные места.

- Ну, с каких-то сторон в цокалище оно и неплохо, - растеклась мыслью Ситрик, - Да собственно со всех, да. Но если грызи будут сплошь селиться в цокалище, понятно что будет - оно лопнет, а в других местах будет обезгрызивание.

- Это да, - кивнул ушами Макузь, - Йа думаю вот что, надо будет доцокаться с пушами, как они насчёт бельчения. Всмысле, задумывается ли сделать школу и всё такое, или мы тут двое такие оригиналы.

- Не двое, - точно цокнула белка и покатилась по смеху, - А трое, бхехехе... Кхм! Йа цокаю, знакома с обстановкой, и точно знаю что подобные намерения отцокивали примерно сто пушей. Следовательно, подгонка посёлка под грызунят будет, в полной независимости от нас.

- О, это точно по центру пуха, - квохтнул грызь, - Тогда предполагаю, пол-дела сделано.

- Опушнел до беспредела - вот и сделано пол-дела, - кивнула белка, - А ещё можно подумать, что в Щенкове есть больше чем заняться, нежели тут. Там в одном химучгнезде оягрызу сколько всего... Ну всмысле, это о том, чем заняться грызунятам, когда они увеличатся.

- Пока белочь мала, все эти штуки ей без надобности, - цокнул Макузь, - А дичь и кой-какое вцокивание соли мы обеспечим, это уж будь спокойней. А когда белочь увеличится, то сможет и преребраться в Щенков, раз есть Дурь - кто помешает?

- Тебе не помешало, - припомнила грызуниха, - Тогда да, в пух.

Макузь потискал бельчону, отчего по сквозняку полетели ворсины серого пуха, который постоянно и упоминался. Неслушая на то, что вокруг по прежнему простирался огромный пустырь, грызи потирали лапы, потому как пустырь просто на ушах наполнялся - и превращался в полнырь, судя по всему. Пуши уже начинали расчерчивать огороды и сажать кусты в изгородь, а также закапывать саженцы деревьев и плодовых кустов вдоль дорог и возле построек; результат был хрурен вообще со всех сторон, но он будет только через несколько лет, когда всё это вырастет.

- Пока всё вырастет! - вспушилась Ситрик, - У меня такое чувство, что йа попала в степь!

- Во что?

- Степь, это когда поле, поле, поле... - пояснила белка, - Довольно далеко на юге такое бывает.

- А, ну да. А ещё у нас уже шарятся чайники, - хихикнул Макузь, - На следующий год можно давать уши на отрыв, что большая часть пустыря будет покрыта кыпреем, а это первейшее чайное растение.

- А чего они сейчас-то шарятся?

- Разведывают, дабы потом не, и окапываются.

Пуши окинули ушами поле и представив себе заросли кыпрея, довольно прицокнули.

Седьмое ведро песка! Названо ше(р)стым вслуху понятно чего.

Полный пароходик пушей, шлёпая колёсами, медленно тащился вверх по притоку Жад-Лапы; как обычно оно и бывает, грызи сидели смирно, не желая вознёй раскачать хлипкое плавсредство, чьи борта зижделись на просмолённом клохе и решётке из жердей, навроде штакетника. Вместе со всеми на берега таращились ушами Бронька и Кулифа Треожисхулты; уже не особо молодые грызи, они тем не менее бодренько цокали и мотали ушными раковинами по поводу и без оного. Нынче, умяв всякую возню, они взяли да и сорвались заехать в Таров, где обитала ихняя дочка Ситрик со своим согрызуном; нельзя цокнуть что такая идея была нова, но внезапность придавала ей эффект внезапности. От Щенкова до посёлка добирались как правило стандартно - пароходом до пристани Весёлая Пырь, а там килошагов сорок пешком, вдоль "лемминговой" дороги. Ездить летом на трясущихся паровиках было настолько не в пух, что никто и не ездил, если только была малейшая возможность.

- Посиди-ка на хвосте, - цокнула Кулифа, - Так это та дорога, что через Чихов?

- Не, там ещё дальше, - ответил Бронька, - Эта через шишмор, только не заходя в цокалище.

- Сорок киловых шагов это прилично, - призналась белка, - Если бы не отдых на пароходе, йа бы цокнула, что будет не так просто их прошагать.

- Да так все пуши ходят, - пожал плечами грызь.

- Как ходят, чап-чап лапами? - покатилась по смеху грызуниха.

- И это тоже. Всмысле, ходят от пристани по этой дороге. Ну, эти, трясы заплывные.

Под заплывными трясами он как и всякий грызь подразумевал белокъ, приходивших на сезонные работы в шишморской топи, а заплывные они были вслуху того, что заплывали по рекам на пароходах, а не заезжали, кпримеру.

- Да, если с утра выйти, к вечеру кло, - зевнула во все резцы Кулифа.

Пароходик покачивался, причём в основном под порывами ветра, потому как волн на реке ясное дело не наблюдалосиха, и тащился всё дальше и дальше. Собственно уцокнутые трясы плыли тут же, на расстоянии вытянутой лапы, и пуши осведомились у них, почём перья с дорогой.

- Про утро это правильно, хотя и не всегда. Мы вот пол-ночи ходили, и ничегошеньки. Правда, луна была.

- А дорога там вообще как?

- Ну как, из места отправления начинается, и в месте назначения заканчивается... Да в общем, в пух дорога.

Возле пристани имелись несколько изб большой вместимости, чтобы устраивать хвосты тех самых заплывных трясов; там отвалились в сурящики и Бронька с Кулифой, внеся за оную операцию воистину жалкое количество единиц бобра. Сам бобёр наверняка бы посмеялся, а уж белки тем более. Отсурковавшись как следует, они с утреца вышли в дорогу, как собственно и многие другие пуши с того же парохода. Как и угрожали грызи, дорога оказалась годной - достаточно наезженая колея среди леса, где в низинах лежали настилы из брёвен или имелись глиняные насыпи, чтобы в дождь не создавалось болото; идти сдесь было одно удовольствие, пуха ли - через Лес, а не через что-то там.

Идти было одно удовольствие, посидеть после этого и погрызть орехов из карманных запасов - другое удовольствие, а потом опять первое, так что чувствовался даже некоторый перекорм. На огромных пушных ёлках горели ярким зелёным пламенем свежие свечки иголок, а повыше - и малиново-красные мягкие шишки, только что отросшие. Листва поспевала попозже и ещё не до конца распушилась после зимы, но тоже выслушила весьма живенько и внушительно. Восхитительный свежий ветер гладил ушные кисти и прочие части пуха, так что оставалосиха довольно прицокивать. Ну и конечно, проходя мимо плотных ельников, грызи не забывали цявкать, дабы не наткнуться на кого внезапно. Впрочем, это было весьма маловероятно, потому как по дороге шла целая растянутая вереница пушей - компаниями по несколько хвостов или на одну морду, они разошлись так, чтобы и слышно не было, и вытянулись наверное килошагов на десять.