Второй Беличий Песок

Ситрик помотала ушами, но грызи всё-таки пошли занимать норупло, потому как в чистом поле можно и подморозить хвосты - морозцы ещё вполне могли заглянуть в район. Походные условия никогда не смущали даже Ситрик...

- Что значит "даже"? - фыркнула грызуниха, уставившись на Макузя.

- Ну, ты понимаешь, что йа хотел цокнуть, - почесал он за ушком белочке.

- В этом и соль, что понимаю! - скривилась та, - Ты что хочешь цокнуть, йа горшочный овощ, который никак не может без полива и тёплого воздуха?

- Нет, не это йа хочу цокнуть, - цокнул не это Макузь, - Не овощ, фрукт... Кхм. Йа цокаю, не до такой степени, но всё-таки ты явно привыкла к цокалищу, и как минимум к тёплой избе.

- Вот это и косяк! - пояснила Ситрик, - Конечно, когда есть такая возможность, почему бы не усадить хвост в тёплую избу? Но раз уж тряска требует эт-самого, при чём тут?

- Ситти, йа ни разу не имел вслуху, что ты меньшая белочь, чем любое другое грызо.

- И всё-таки цокнул "даже", - хмыкнула грызуниха.

- Зря цокнул, - согласился Макузь, - Цокаю обратно.

- В пух.

Кое в чём, а именно в том чтобы вскочить с утра и носиться, как белочь в колесе, до самого вечера, Ситрик превышала средние показатели по пушам, причём значительно. Макузь же оказался настолько загружен мыслями о строительном песке, что казалось, что он постоянно сонный - а на самом деле он был не только сонный, но ещё и. В частности ему пришлосиха доцокиваться с пушами, которые вовсю возводили центральную избу; по этой части сдесь присутствовала Ольша Треожисхулт, каковая давнище занималась проектированием построек, так что ей доверяли это дело.

- Вот послушайте ухом, - цокала она, на время бросив топор, - Тут ставим основную квадратную башню на три этажа, на первое время - сойдёт.

- На первое, - кивнул Макузь.

- Да. А поскольку, то сзади этой башни оставляем свободное место, - грызуниха показала лапкой, - Вон дотудова, где телега стоит. Меряли, правда, такой рулеткой, что...

Макузь слегка отвлёкся на саму белку - неслушая на лёгкий морозец, она работала в майке и шортах, только слегка скрывавших шёлковую пушнину и собственно тушку. Под пушниной, естественно... Вдобавок ко всему, грызь никак не мог избавиться от мысли, что треожисхултовские белки - родственницы его согрызуньи, отчего они казались ещё более в пух, чем остальные. Впрочем, стоило ему вспомнить про Ситрик, растечение мыслей заканчивалось.

- ...и песка, - закончила междометие из ста слов Ольша, - Так вот, по мере расширения там будут появляться пристройки, увеличивающие как рабочую площадь, так и подсобки, без которых никудища. Кло?

- Более чем кло, - кивнул Макузь, - Так сэкономим ресурсы. Йа помню, там предуслышан даже канал?

- Впоследствии да, - созналась грызуниха, - Когда было обцокивание, йа честно цокнула, что полной надобности в этом никакой нет, но очень хочется попробовать.

- Выслушайте-ка ушами, - цокнул один из грызей, - А почему вообще столько песка об этой избе? Не однопухственно ли, где размещать эт-самое?

- Ни разу! - уверенно ответил Макузь, - Центральная изба - это управление хузяйства, а без годного управления ничего толком не работает. Мы вот тут прикинули, для нашей возни придётся чуть не завтра посадить дюжину грызей в конторы, причём по отдельным вопросам каждая. А туда ведь ходить будут, кло?

- Ну, вам слышнее, - хихикнул тот.

- Да, конечно, - мило улыбнулась Ольша, но тут же схватила грызя за ухо - просто в прямом смысле, лапой, - Ну-ка выслушай всё ушами, раз не удосужился ранее...

У Ольши были все задатки чистого цоканья, и хотя до уровня Ситрик она не дотягивала, сразу было понятно, что грызуниха из Треожисхултов. Ситрик же натурально оказалась с потрёпанными ушами, потому как заметность фиолетовым окрасом выливалась в то, что грызи чаще всего цокали именно ей. К удаче, у белки была шапка с опушкой из лопухового пуха, крашенная точно также, как уши - в серо-фиолетовое с чёрным; эту шапку одевали по очереди разные пуши, Макузь в том числе, чтобы спасти Ситрик от окончательного выноса мозга, но при этом не затормаживать процесс.

Не заторможенный процесс развивался в четыре раза быстрее расписанного плана; это было вызвано в нулевую очередь обилием трясов, а также подкреплениями в виде передвижных бригад лесозаготовки, которые помогли быстро выпилить чернолесье и расширить дороги. В топях повторили раннюю операцию с наморозкой дороги и набросали материала по маршруту пролегания гати далее Керовки, до островов, и соответственно прудов с искомым. Решение было логичное - класть столько настила, сколько есть осины, а рельсы проложить позже.

Основные заварщики компота также просчитали, как наиболее выгодно проложить дорогу, и выяснили, что проще всего будет сделать петлю, поочерёдно захватывающую все станции, так чтобы поезд проезжал всё время в одну сторону - чуть дольше по расстоянию, но получится быстрее. У этого решения однако была и ружа: пока петлю не замкнут, поезда будут вынуждены ездить только туда-сюда в тупик, и возвращаться задним ходом, что было не в пух. Макузь разбрыльнул, прикинув, что для полной постройки всей дюжины платформ может потребоваться несколько лет, и забраковал собственную идею. Дорогу переделали - благо на бумаге, а не в болоте! - так что теперь ветка шла к самой дальней станции, а к остальным имелись ответвления на стрелках. На самой станции предполагалосиха сделать разворотный круг, дабы поезд не ехал гузлом вперёд, благо для узкоколейки его диаметр не превышал полусотни шагов.

- Минимум одинадцать стрелок, - цокнула Ситрик, показывая на схему, - Это жирно.

- По старому варианту было в два раза больше, - зевнул Макузь.

- Как так?

- Вот так. Вокруг каждой станции пришлось бы делать объездной путь, чтобы не закупоривать всю линию, а это по две стрелки на каждой станции.

- Тогда чисто.

- Не совсем, - покачал ухом грызь, - Когда йа думал о стрелках на станции, то учитывал что их смогут переключать трясущие с самой станции. А так у нас стрелки оказываются пух знает где, точнее на островах, так что переключать придётся, слезая с паровоза.

- А когда двое поедут навстречу, вот так? - показала Ситрик.

- Упрутся, - покатился по смеху Макузь, - На этот случай что-нибудь надо изобрести, например сигнализацию или расписание, чтобы по времени.

Потом так и сделали, но до этого ещё требовалосиха доцокать. Пока грызуниха разбирала организационные вопросы и прочищала, Макузь хватался за инструмент и лопатил металлические предметы в большом количестве и ассортименте, потому как уже был возведён большой сарай для сборки подвижного состава, и следовало собирать то, что успели привезти Соболя и прочие лыжные животные. Вдобавок грызи сообразили, что нужны не только паровозы и вагоны, но и путеукладчик, не вслух будет цокнуто. Собственно, чтобы не цокать вслух, один из грызей написал на бумажке, и показал всем. Мысль была трезвее некуда, потому как класть влапную около двадцати килошагов рельс, пусть и узкоколейки - не самое в пух; вдобавок, больше половины пути приходилось на деревянные настилы, в которых нужно выпиливать пазы для укладки опорных брёвен - не шпал, а брёвен вдоль рельса, внутрь которых и забивался сам рельс, выполненный в виде желобка. Сделать такой объём топорами быстро не получится, а если приспособить фрезы, приводимые в движуху от паровика - совсем другое кудахтанье.

С этим укладчиком возни получилось столько же, сколько со всеми остальными изделиями вместе взятыми. Щенковские заводчане хорошо знали своё дело, и ихние машинокомплекты для паровозов изменённой конструкции собирались без проблем, а вот с собственными изысками приходилось биться много дней, пока не начинало работать, или не бросали за полной бесперспективностью. От сарая-депо уже уходила ветка с рельсами, так что на ней и испытывали первые паровозы типа "ящерица", названные так за сидящее на земле брюхо. Кстати цокнуть, пуск паровозиков по узкоколейке пришёлся как нельзя вовремя, как раз к весеннему половодью, когда всё вокруг развезло в кашу. Причём к полю, где возились пуши, это относилось более, чем к любому другому месту - тяжёлая техника разворотила землю, и оттаяв, она превратилась в болото; к тому же сдесь не было дёрна и кустов, чтобы как-то связать грязь.