Второй Беличий Песок

- На ночь слушая?? - удивилась Ситрик, - Да почему бы и нет, но йа обещала Чейни закончить с сортировкой, так что нет.

- Кло, - повторно кивнул грызь.

В небольшой комнате избы, где обитала Ситрик, горел масляный светильник, позволявший кое-как расслушивать предметы, а если прямо под его зеркалом - то даже спокойно читать, что собственно белка и делала, переписывая длинные списки наименований чего-то там. Пахло сдесь исключительно маслом, деревом и сухим мхом, набитым в сурковательный ящик. Макузь нашарил на стене дождевик, снизу - калоши, нацепил сей инвентарь на организм и собственно пошёл. Потом правда сунулся обратно в дверь, и когда Ситрик подняла на него уши, предуцокнул

- Учти грызунихо, вернусь затискаю!

Ситрик фыркнула, засмеявшись, а Макузь теперь действительно пошёл. Стоял поздне осенний вечер, совсем тёмный и с дождём - не то чтобы проливным, но заметным. Сквозь туманное марево и качающиеся голые ветки деревьев маячил свет в окнах и фонари, разбросанные на большом отдалении друг от друга - цокалище как было нескученное, так и осталось, впрочем на то оно и. Насыпанные глинистым грунтом и укреплённые камнями тропинки вдоль дорог практически не размокали от дождей, так что ходить или ездить на велогоне можно было спокойно. Правда, при мокроте да ночью с велогона слетать в лужу совсем не долго, так что Макузь был не особый любитель и шлёндал на лапах, пропуская тех, кто любитель побольше.

Большущая единая изба учгнезда светилась всеми окнами, напоминая не иначе как саму себя. Грызь уже привык к этому выслуху, за несколько лет-то; на самом деле он лета не считал, но получалось что их уже не менее четырёх, с тех пор как Макузь переселился в Щенков. Белкач поднялся по лестнице, пристроенной снаружи, и сунулся в знакомую дверь с номером три дробь ноль. Как и все прочие двери, эта была тройной - самую большую открывали для проветривания или проноса груза, поменьше - для обычного прохода, а в люк внизу лазали в мороз, чтобы не выхолаживать. Пока мороза не наблюдалось, так что лазать в люк грызь не стал. Пройдя узкими тёмными корридорами, освещёнными только светлячковыми по мощности лампами, Макузь оказался в читальной комнате, где имелось большое окно и солнечным днём действительно было удобно читать; нынче тут собрались хвостов десять пушей, и в частности Фрел Древопилов, пожилой белкач, который с самого начала следил за всыпанием соли в макузьевую голову.

- Грызо! - Макузь поднял лапу, согнутую буквой "га", приветствуя грызо.

- Кло! - хором ответили пуши.

- Ввались, - цокнул Фрел, протирая очки.

Макузь повесил на крючок отсыревший дождевик и усадил хвост на скамейку, рядом с другими хвостами. На большом столе были орехи, квас и карты местности в большом количестве, которые собственно и были предметом расслушивания.

- Тобишь, - неспеша цокнул Фрел, тыкая гусиным пером в карту, - Сомнений в том, что бельчизации нужен тар, нету...

Под таром он как всегда подразумевал болотную сырую нефть, известную всем химикам - при перегонке её можно было размусолить на фракции, каждая из которых была более чем полезна. Главное, что знали про тар - так это то, что проще вытопить смолы с брёвен, чем нацедить этой жижицы из болота. А раз проще, то собственно так и делали, и болотный тар был пока что предметом изучения, а не нацеживания. Припомнив эти данные, Макузь почесал за ухом.

- ... и его у нас есть, - не без довольства продолжил белкач, - Всмысле, есть место, где его изрядно.

Рилла Клестова цокнула внутрь, то бишь цокнула, не открывая рта, отчего надула щёки, и Фрел повернул на неё уши.

- Имеешь что-то цокнуть, Рилла-пуш?

- Да не особо, - цокнула белка, - Просто хотела уточнить, что тар есть в болотах за Маржикватским хребтом, но это тысяч пять килошагов от нас и тысячи две от ближайшего цокалища.

- Сто пухов, - кивнул Фрел, - Йа не имел вслуху эти болота, как предмет чисто поржать.

До грызей доходило довольно быстро, так что Раждак Кострин поднял хохолок:

- Значит, ты имел вслуху другие болота с таром?

- В запятую, - усмехнулся белкач, - Это выяснилось не так давно, поверхностная разведка была этим летом, а точной разведки не было вообще... пока что. Вот выслушайте.

Он развернул карту и придавил края свитка стаканами. Под слегка дрожащим жёлтым светом масляных ламп на карте слышались дороги, реки, и пухова туча вертикальных штрихов - болота.

- Шишморский околоток. Сдесь Жад-Лапа делает большую петлю по низине, вслуху чего образуются затопленные участки, сиречь болота.

- Пух ты, - цокнула Рилла, которая всё-таки отлично изучила землеграфию, - Это всего сто килошагов от нас!

- Ага, - продолжил Фрел, - Лет десять назад ещё в тамошних болотах нашли то самое, ну подробно йа дам почитать. В этом году мы сподобились узнать, что именно там нашли, и вслуху этого - что?

- Подробное расслушивание! - цокнул Макузь.

- Рано, - поправил пожилой белкач, - Изучение материалов предварительной разведки и потом, если всё в пух, именно подробное расслушивание. Хотя конечно более для уточнения деталей, а сама факта она наморду - тар в наличии.

- Где? - вылезла любопытная Рилла.

- В образцах стоит, номер 4500-459, - фыркнул Фрел, - Какой смысл слушать тар в банке? Его уже расслушали. Надо выяснить, сколько его в болоте, где именно, ну в общем вы понимаете?

- Тоесть на предмет возможности добычи? - приподнял хохолок Макузь.

- Именно на этот предмет. И это далеко не так просто, как может показаться.

- Никто и не цокал, что просто, - заметил Макузь, - Но надо срочно начинать!

- Почему срочно?

- Потому что не терпится!

- А, это весомая причина.

- Вобщем так, - хлопнул по столу Фрел, - Основное, да и второстепенное тоже, все выслушали. Ухитритесь изучить отчёт, и когда оно будет, обцокаем далее. Кло?

- Три раза кло!

Для начала пришлось пойти в копировальню и отпечатывать, чтобы иметь возможность эт-самое. Там как обычно не хватало бумаги, так что Макузь пошёл искать оную по учгнезду, выдёргивая по листику от встречных пушей; всё равно на десять экземпляров не хватило, так что грызи доцокались изучать либо вместе, либо по очереди. Тар это жирно, подумал белкач, направляясь к дому... ну всмысле к ситриковскому дому, потому как грызь не привык считать своим домом какое-то конкретное место, а считал весь Лес кучно. По дороге, снова чувствуя осеннюю сырость и холод, белкач подумал мысли о том, что в общем-то грызя просто орехами не корми, а дай распилить какую-нибудь жажу! С чего иначе он так поднял хохолец на этот тар? Узоров на нём собственно нету и цветы не растут, а поди-ж ты. Макузь собственно и пошёл.

Вернувшись в избу, он исполнил свои угрозы и слегка потискал белушку, потому что и белушка была ни разу не против - Макузь был пушной зверёк, приятный на ощупь. После этого грызи вспушились и сели топить самовар еловыми шишками - не то чтобы для испития чаю, потому как проще скипятить на чугунной печке, просто это было долго, килоцока два, и за это время можно посидеть и поцокать, а если цокать не хочется - так и подумать на две пуши. Уж что-что, а подумать, да ещё и на две пуши, грызи уважали: как цокалось, пара ушей хорошо, а две лучше. Само собой, вторая пара ушей тут же получила на голову таром.

- Это же опушнительно! - хватался за уши Макузь, - Тут, не так уж далеко от Щенкова, эт-самое!

- Ну как цокнуть, - как всегда вдумчиво цокнула Ситрик, качая фиолетовым ухом, - Сто килошагов это один пух не в пределах дневной досягаемости, особо не разъездишься. Так что хоть сто, хоть три раза по сто, однопухственно.

- Для этого да, - согласился белкач, - Но для того чтобы вывозить добытое и ввозить расходное, близость к цокалищу, которое есть транспортный узел, это чистые орехи. Вот выслушай...

Ситрик милостиво выслушала, с улыбкой глядя на то, как Макузь сбивается с цоканья на квохтанье, токуя аки тетерев.

- Честно цокнуть йа не совсем понимаю, почему такой подъём хохолов из-за тара, - цокнула белка, - Но раз тебе интересно, то и мне интересно.