Второй Беличий Песок

- Это вы с чего взяли? - осведомилась Пушира, хрумая клубнем топа.

- А вот, слухани, - показал на нацарапанное на доске Макузь, - Общее количество полученного практически равно количеству исходного, исключая потери. Поскольку вещество ниоткуда не появляется, то.

- А что это такое?

- В душе не грызём, - уверенно ответил грызь, - Но затем собственно и.

Далее грызи собрали научный совет в составе четырёх морд - благо, для этого стоило только цокнуть - и составили программу дальнейших действий. Она была, но не особенно подробная, так как в основном рассчёт был на то, что в результате опыта подтвердится отсутствие в дёгте чего-либо кроме дёгтя - ан нет. Макузь немедленно задался вопросами про плотность полученной жидкости, её испаряемость, растворимость и так далеко далее; приспособления для того, что провести замеры, на месте имелись, так что оставалось их сделать.

- А напушища вот это, плотность, жажкость? - уточнил Лущик.

- Ну, в нулевых это стандартная процедура, - цокнул Макузь, - А поскольку она стандартная, то если результаты замеров совпадут с уже известным веществом, значит скорее всего это оно и есть.

- Понятно, - кивнула Мариса, - Вот в пушнину же, неведомая жижица из обычного дёгтя!

- Это она пока для нас неведомая, а может очень даже и.

- Всё равно заставляет разбрыливать, - вспушилась белочка.

Тут уж поперёк цокнуть было трудно, так что они продолжали разбрыливать и жечь в топке здоровенные поленья - извели уже очень приличную кучу, надо заметить. Золу при этом, естественно, аккуратно собирали, потому как из неё много чего можно сделать и куда применить - за ведро золы было немудрено получить ведро клубней, например. Эту погрызень использовали и на огороде, для опыления листьев от жуков и добавляли в почву, если на ней росло слишком много щавеля - так щавель рос тише, а всё остальное громче.

Постепенно количество полученной жижицы достигло нескольких уверенных зобов, а взятые пробы были измеряны всеми возможными способами. Чисто на слух жидкость напоминала ламповое масло, которым заправляли светильники - но его получали отстоем и фильтровкой подсолнечного масла, а никак не из дёгтя. Впрочем грызи знали, что одни и те же вещества можно извлекать из самых разных источников, так что шока от этого не испытывали. Мариса цокнула очевидное, что однако не сразу пришло в голову остальным - а именно возможность проверить, насколько хорошо жижица светит при горении. Наскоро сварганив фитиль, Макузь подпалил его от печки и занёс полученную лампу в норупло, закрыв двери и занавесив узкое окошко - так становилось хоть ухо выколи. Небольшой язык пламени вертелся на фитиле, бросая отсвет на бревенчатые стены и сурящики.

- Так себе, - фыркнула Пушира.

- А по-моему вполне себе ярко, - почесал за ухом Лущик.

- Надо проверить ночью, - цокнула Мариса, - А то днём глазы к свету привыкли.

- Это да, - кивнул Макузь, - Но лучше всего - взять обычный светильник и сравнить, будет точнёхонько.

- И то правда, - цокнули грызи хором.

Макузь затушил фитилёк и принюхался - запаха было не так много, и он вполне соответствовал тому, что бывает при горении обычного светильника. Так-так, задумался грызь, открывая дверь для проветривания.

- А это будет в пух, перерабатывать дёготь в светильное масло? - поинтересовалась Мариса.

- Ну пока йа бы так не цокнул, - не цокнул так Макузь, - На эту банку мы извели такое количество дров, что куда проще обычным способом. Из подсолнухов за это время можно бочку выдавить, наверное.

- Это надо тоже расслушать, - заметил Лущик, - А то чем гусак не шутит.

В любом случае, грызи годовали по поводу того, что хоть что-то получилось из этой затеи - они бы не особо расстроились, если бы и ничего не получилось, а тут такой вброс профита!...

- Слушай Маки, - тихо цокала Мариса, когда грызи сидели прибочно ночью и пырились на луну, - Какой профит имеется вслуху, йа что-то не совсем понимаю.

- Факта, - пояснил тот, поглаживая шёлковый хвостище белочки, - Знание держится на двух песках: на том чем разбрыливают, и на фактах. Мы весьма задёшево добыли факту, что из дёгтя можно сделать ммм... ну вот эту ерунду.

- Ну и??

- Само по себе ничегошеньки. Точно также само по себе не особо интересно, например, что если ввалить в землю золы, то на неё не будет расти щавель, кло? Но вместе с другими фактами получается знание, профит и хрурность.

- Пожалуй оно так, - кивнула ухом Мариса, - А вот это что?

Грызунья показала лапкой на луну, которая лезла по звёздному небу над тёмными верхушками елового леса.

- Нуэээ... - закатил уши Макузь, - Вообще невооружённым ухом это похоже на круглый камень.

- Это? - усомнилась грызунья.

- Ага. Возьми достаточно плоский камень сходного цвета, промой в ручье и услышишь, что весьма похоже.

- Но почему камень висит наверху?! - резонно цокнула Мариса.

- Без понятия, - точно ответил грызь, - Но рано или поздно мы и в этом разберёмся, есть такое предчувствие.

- Кстати волк, - показала в кусты белка.

- Хвост положить, там колючки, - зевнул Макузь.

Негромкий взвизг уколотого животного подтвердил, что там действительно колючки. Грызи знали, что бережёного бережёт даже хвост, так что провели некоторое оборудование своего погрызища, находящегося по сути дела в далёкой дичине. Волки, медведи и рыси сдесь были далеко не редкими гостями, и если не придерживаться правильных линий поведения - то велик шанс стать кормом для. Хотя шанс был и куда меньше, чем в неосквиряченном лесу, потому как пропушиловцы постоянно работали над тем, чтобы зверьки не бросались хотя бы на грызей и не воспринимали их как еду. Поскольку эта деятельность продолжалась со времён задолго до ПВ - Посчитанного Времени - то и результат накапливался. Совсем дикий медведь например не стал бы, почуяв грызя, сразу предупредительно орать "АЭЭЭЭЭ", дабы не вышло чего - а сдешние орали все как один.

Вообще грызи никогда не мыслили Лес или ещё какое место, как обиталище одних только грызей - любое белко расслушивало лес как сообщество деревьев, грибов, птиц, зверьков и так далее, а разумных белок - как проводников рассудка для всего этого великолепия. В жилищах грызей всегда обитали не только сами грызи, но всевозможные организмы, начиная от улиток и заканчивая лосями, когда мороз. Слыша своими ушами, что лось никак не осиливает построить себе гнездо - что странно, учитывая его мышечную массу - грызи и пускали животных к себе, когда те ломились, и без зазрения совести забрасывали свои постройки, чтобы их могли использовать другие звери. И когда подрастающая белка всё более полно осознавала такое положение вещей, укреплялось чувство попадания в центр пушнины.

После того, как паводок сошёл на твёрдое нет, а на ветвях попёрла в рост замечательная свежая листва, четверо грызей стали закругляться со своей вознёй, для чего следовало законсервировать всё хозяйство, забрать то что следует забрать, и дойти обратно до ХимУчГнезда. Они получили вполне уверенную факту, подтверждуённую результатами замеров, и почти пять зобов того самого, что составляло предмет расслушивания: жижицу тоже тащили с собой, предъявить и подвергнуть дополнительным опытам в более широком круге морд. Дёгтя оставалось зобов сорок, так его тащить не стали - потом можно и на паровике забрать, если что.

Сворачивание операции назначили дней за десять до первомая, как назывался традиционный общий грызосбор по цокалищу, посвещённый весне. Белконаселению надо было собраться и обцокать, всё ли в пух и как пилить дальше жажу, да и вообще - поржать. Дело в том что деятельность грызей зимой коренным образом отличалась от деятельности тех же грызей летом - практически редко где можно было услышать, чтобы грызо занималось одним и тем же делом и зимой, и летом. Зима как правило была временем для втыкания в работу, как вилы в сено, потому что как минимум это в пух - согреешься, пока что-либо сделаешь. В то же время летом большая часть грызей растекалась в рыже-серые плюхи и ничем большим, чем свой огород и сбор даров леса, не занималась - ну, всмысле, обременительным. Нельзя цокнуть что грызи не могли проработать всё лето - но они знали, что это просто незачем делать, и не делали. Всё что можно было оставить на зиму, оставляли на зиму.