Меня зовут Син

   Я повернул голову к монитору. Там уже было окно программы, которое приветливо запрашивало нажатие клавиши "Ввод", о чём извещало диалоговое окно с соответствующей надписью. А что это окошечко программы с таким нестандартным оформлением? Тут что, увлекаются всякими украшательствами "винды"? А не боятся, что из-за этого в самый неподходящий момент глюканёт аппаратура и всё пойдёт малость вразнос? Или тут не винда, а бессмертное детище Линуса Торвальдса, в народе именуемое "линуксом"? Если так, то можно понять, почему тут другое оформление. Скорее всего, так оно и есть, всё же тут не домашний комп.

   Но вот, наконец, Семецкий закончил на мне лепить всю эту электронную фигню, а его подчинённй сел за клавиатуру, уставившись на экран и начиная водить курсором от менюшек до кнопок, что-то включая, подстраивая и отменяя. Но вот, наконец, он ткнул курсором куда-то, и по экрану начали медленно ползти какие-то кривые линии, подозрительно похожие на линии кардиограммы сердца, какие-то счётчики начали менять свои показания, на приборе замигали какие-то индикаторы.

   - Нужно немного подождать! - обратился ко мне Семецкий. - Тут сейчас прибор снимает с тебя показания по многим параметрам, но компьютер немного слабоват, и потому обработка информации идёт с небольшой задержкой.

   Ага, ты мне ещё скажи, что тут у тебя раритет типа второго "Пентиума" или что оперативной памяти не хватает. Хотя может так оно и есть. Если предположить, что каждый датчик - это отдельный канал информации, который должен сбрасывать данные, которые в свою очередь должны обрабатываться в режиме реального времени, а не всякий компьютер тут может нормально работать из-за всяких неведомых причин, то возможно, что и вынуждены были подключить то, что работает, а не то, что хочется.

   - Виталий Викторович! - Вдруг обратился Тариев к Семецкому. - А что вы именно хотите сделать сегодня? Я имею в виду план первичного обследования Сина.

   - Да ничего особенного пока. - Задумчиво отозвался Семецкий, не отводя взгляда от экрана монитора, по которому программа рисовала свои загадочные графики и цифры. - Сейчас снимем показания на энцефалографе, электронейромиографе, кардиоинтервалографе, потом фотографирование, потом рентген, после рентгена хочу взять у него образцы крови и кожи для более глубокого исследования. Если свободен ультразвуковой сканер-диагност, попробую там его просветить, хочу проверить кое-какие мысли.

   - И всё? - удивился Тариев. - Маловато что-то.

   - Для первого раза хватит! - всё так же отстранённо отозвался Семецкий. - В первую очередь хочу получить ответы на давно заданные вопросы, а это, к сожалению, требует времени. А Син ваш никуда не денется, да и плохого ему никто ничего не сделает. Опять же аппаратура тут у нас не самая новая, что тоже не добавляет радости. К сожалению, на территории Зоны Отчуждения не всякий электронный прибор может нормально функционировать, что иногда вынуждает нас пользоваться слегка устаревшей техникой. Были случаи, когда присланная аппаратура просто отказывалась даже включаться, и приходилось отправлять её назад, и ждать замену. А ведь вне Зоны она работала просто отлично!

   - Виталий Викторович! - вдруг заговорил молодой человек за компьютером. - Двадцать второй канал начинает показывать отклонение от эталона на 12%, при этом рост идёт равномерно и без скачков! Отклонение не сильное, но заметное и пока что держится стабильно.

   - Да? - оживился Сахаров. - Может быть, это что-то с аппаратом? Возможна неисправность?

   - Вряд ли! - возразил Семецкий. - Скорее всего, либо организм Сина начал какой-то процесс, либо это просто несовершенство эталона. Не забывайте, что значительная часть их была выведена путём теоретических изысканий. А тут прибор впервые снимает показания с живого организма.

   - А до этого были только неживые? - блеснул своим чёрным юмором Левенталь. Похоже что герру командиру скучно, он наверное полагал, что меня тут же начнут толпой просвещать, препарировать, резать, вскрывать и складывать обратно, а тут всё так банально до скукоты и мало чем отличается от обычного медобследования поступившего больного.

   - Именно! - не заметил насмешки Семецкий, прикипев взглядом к монитору, и явно обдумывая только одному ему понятные показания в виде графиков и цифр. - Володя, а покажи-ка мне восьмой канал! Вот, примерно это я предполагал! А теперь двенадцатый... Не понял! А тут вообще нули! Странно, странно...

   - Виталий Викторович! - подключилась и девушка. - А если попробовать отключить часть каналов опционально, игнорируя их показания? Ведь тогда часть ресурсов оборудования освободится, и данные выйдут более точными?

   - Это в следующий раз сделаем! Можно будет даже каждый канал в отдельности прогнать, без нагрузки на остальные. Времени это конечно займёт больше... Но это потом! Мне сейчас главное получить общую картину, а то, что некоторые моменты будут смазанные - это не так важно!

   - Вы так уверены? - это снова Сахаров.

   - Конечно! У нас ведь сейчас первичное обследование живого экземпляра кровососа!

   - Homo Vampirus? - снова заявил о себе герр Левенталь. Сахаров на такие слова только хмыкнул.

   - Да не похож он на вампира, особенно на тех, что в фильмах показывают! - сказала вдруг девушка и покраснела.

   - Это да! - Не удержался от добавления своих пяти копеек Тариев. - Куда этим киношным задохликам до нашего Сина! Вы только на его мышцы взгляните, девушка! Да Син любого вампира в бараний рог скрутит без особого напряжения сил! А силища-то! Бьёт так, что слоны блюют! А уж его невидимость - это что-то с чем-то! Ни одна ещё жертва нашего Сина не смогла его вовремя заметить! А как он тихо подкрадывается!!! И убежать от него невозможно!!!

   Ну вот на хрена пугать-то девочку?! Та за время его высказывания несколько раз сменила цвет лица, испуганно переводя взгляд с Тариева на меня.

   - Герр майор, зачем вы так пугаете нашу прекрасную даму? - подхватил тему Левенталь. - Она ведь до сих пор знала, что вампиры - это красивые, молодые, галантные, и обязательно богатые существа, неравнодушные к прекрасной половине человечества. А вы тут только что доказали обратное, и теперь она будет думать, что вампиры - это накачанные монстры, появление которых всегда внезапно и очень смертельно, и которые рассматривают всех людей, в том числе и красивых женщин, только как источник еды!

   - Так ведь, господин Левенталь, у нас тут всё не так как у вас, в Европе. - Иронично отозвался Сахаров. - Даже вампиры и те особенные. Да и слово "вампир" к нашему подопытному... простите, Сину, не подходит!

   - Ну да! - подал голос молодой человек. - Истинный упырь!

   Тариев уже не выдержал и просто рассмеялся. Левенталь тоже имеет чувство юмора, вон как лыбу до ушей тянет. Сахаров с Семецким только ухмыляются. Молодой человек тоже похрюкивает от едва сдерживаемого смеха. И только девушка молча смотрит на нас всех, красная толи от смущения, толи от злости.

   Но тут вдруг прибор пискнул. И Семецкий с видом того самого вампира, загнавшего наконец жертву в угол, бросился к нему. Посыпались какие-то абсолютно мне непонятные слова, которые, похоже, и сам Сахаров толком не понимал, даром что академик.

   Семецкий и его молодой помощник что-то рассказывали друг другу, то тыкая пальцами в экран монитора, то отчаянно жестикулируя, то указывая пальцами в мою сторону. Интересно, это они так матерятся или это такие научные термины?

   Тариев и Левенталь, похоже, впечатлены грузом знаний этих светил науки, и потому только молчат, делая умный вид.

   Их помощница тоже скромно молчит, наверняка впечатлённая обилием различных слов на русском и латыни.

   А слова-то какие! Интересно, если я назову гипоталамусом какого-нибудь сталкера, он мне просто щупальца на морде лица оборвёт или наоборот, одобрительно похлопает по плечу? А кто такие эндорфины? Наверное какие-нибудь паразиты или микробы. Или злобные финны из какой-нибудь международной экологической организации, требующие суда и расправы над учёными из Янтаря, за то, что те рушат местную экологию, которой и так несладко.