Земля-3

— Смотрите: большую часть северной области полушария занимает этот континент, который можно представить как продолжение Себы. На юге имеется множество разбросанных островов — в море, почти целиком покрытом паковым льдом. Вокруг Антистеллара, где холоднее всего в мире, застыла ледяная корка. Но на самом Антистелларе, похоже, находится большой горный массив. И мы считаем, что где-то имеется монумент Основания Антистеллара, свободный от льдов. Возможно, существование самих гор имеет какое-то отношение к их уникальному положению, прямо противоположному Звезде… возможно, это результат флексуры[2], вызванной приливами.

Брод не понял ни слова из сказанного и проигнорировал заданные Валой вопросы.

Трипп обвела указательным пальцем предполагаемый маршрут.

— Здесь должно располагаться замерзшее озеро, очень обширное, можно сказать, внутреннее море. Поэтому, хотя мы и идем на юг, должны оказаться к западу от него. И я намерена следовать вдоль этой лощины.

Лощина оказалась гигантским оврагом, тянущимся на тысячи километров.

— Должно быть, этот овраг вырыла река с очень сильным течением, — восхищенно прошептала Вала.

Трипп улыбнулась.

— Река из расплавленных камней. Хелен утверждает, что это место, где континент лопается по швам. В этом отношении Земля-3 все еще активна. И, как можете представить, такая рана в земле будет теплее окружающего ландшафта, что должно помочь нам…

Она говорила о том, что континенты на Земле-3 когда-то плавали на более глубоком жидком слое, будто пена на стоячей воде. Временами бурные течения могли разорвать или столкнуть вместе континенты — целые континенты, подумать только!

Брод с трудом представлял, что земля, которую он всегда считал неизменным фоном к развертывающейся драме человеческой жизни, сама по себе может претерпевать эволюцию, изменения и рост.

Но все эти рассуждения никак не влияли на путешествие. Они продолжали двигаться в полутьме, по твердой, замерзшей земле, освещаемой только полосами фотомха из фургонов и звездами на небе, когда оно прояснялось.

Все было странным в этом полумраке, где лежали густые, черные, угрожающие тени, и единственные звуки — это цоканье лошадиных копыт по земле и тихие голоса путешественников.

Возможно, самым странным открытием явилось свидетельство застывшей жизни. Они натыкались на полосы того, что могло быть фотомхом, или на стволы деревьев с зеркальными птицами, а также целые ковры слизи. И даже на то, что казалось останками животных, иссушенных, изломанных и вмерзших в землю. Ни один из видов они так и не определили.

— Как такое возможно? — пробормотала Трипп себе под нос. — Может, это свидетельства предыдущих экспедиций? Нет, конечно, так далеко никто не забирался. Свет Звезды сюда не доходит, другие звезды чересчур высоко, их свет ничего не дает…

Неразгаданная тайна этих останков сильно беспокоила Трипп, а Брод почему-то был доволен. По его мнению, поляр была слишком самоуверенна, слишком категорична, слишком поспешна в объяснениях устройства мира. До чего же приятно видеть ее сбитой с толку, хотя бы и ненадолго!

Вскоре они добрались до оврага и последовали вдоль него с осторожностью. Да, он казался теплее окружающего ландшафта. Но, по мнению Брода, здесь было немало странного: озера пузырящейся грязи, из которой поднимались столбы зловонного, удушливого газа, поля обломков, присыпанных красной и желтой крошкой, и даже равнины из белого камня, выглядевшего льдом, но бывшего на самом деле солью. Трипп объяснила, что этот новый ландшафт образован минералами, выброшенными из внутренностей земли, а соляные пространства — последствия вторжений океанской воды в эту глубокую рану.

Брод старался сосредоточиться на повседневных вещах. Например, как не позволить крепким полярным пони затащить их в очередное озеро смрадной, кипящей, смертоносной грязи.

По мере того как в бесконечной тьме шли смена за сменой, путешественники постепенно становились все более молчаливыми. А особенно Брод, который ощущал все усиливающееся разочарование, грозящее перейти в отчаяние — словно выбрал неверную дорогу, и пути назад уже нет.

Причиной служили его отношения с Валой, вернее, отсутствие таковых. С самого начала их связь была чисто физической — секс и немного сверх этого. Даже в долгом путешествии на Полюс они умудрялись наслаждаться друг другом. Но теперь на это не было сил.

Однако в глубине души Брод знал: их отчуждение имеет гораздо более глубокие корни. Вала больше не выказывала к нему ни малейшего интереса. Он отчаянно тосковал по дому, а вот она была очарована новизной мира, который открывала для себя. Брод не находил себе места и утопал в тоске, в то время как разум Валы, глухой и слепой разум храмовой девственницы, теперь расцветал, будто цветок под солнцем.

Его мучила мысль о цели их долгого, утомительного путешествия за пределы Полюса. Да, они отправлялись туда, чтобы исследовать Антистеллар. И это было давней мечтой Трипп. Но ведь они к тому же бежали от Килли! Возможно ли, чтобы даже такой одержимый жаждой мести дикарь стал преследовать их за границами Терминатора? Или они бегут от призраков?

Подобные вопросы, казалось, не тревожили остальных. Поэтому каждые несколько смен он старался взобраться на какую-нибудь возвышенность, чтобы посмотреть, нет ли погони. Для этого он даже позаимствовал подзорную трубу Трипп. Но пока все было спокойно. Может, он зря тратит время?

Однажды, стоя в одиночестве на темном, жестоком холоде, он увидел свет. Крошечную точку. Словно упавшую на землю звезду. Крадущуюся медленно, но неуклонно — по направлению к ним.

Остальным он не сказал ни слова. Но после этого удвоил частоту наблюдений.

И вытащил оружие, спрятанное в самой глубине мешков с припасами. Пытался палить из мушкетов, чтобы проверить, влияет ли холод на спусковой механизм. Упражнялся с копьем и шпагой, дубинкой и ножом, несмотря на то что был укутан в тяжелую зимнюю одежду.

XIII

«Галактика стара…»

Сидя в одиночестве, в удобном экипаже сына, куда поставили легкую модель Кресла Левой Руки, Главный Спикер совершенно не страдал от холода: в экипаже была раскаленная железная печка. Кроме того, стенки были обиты мехом, поверх которого висели шпалеры. Свет от полос фотомха был достаточно ярким для чтения. Спикер предпочитал читать вслух, водя пальцем по нечеткому, много раз скопированному тексту, стараясь понять значение архаичных слов, многие из которых ему были совершенно не знакомы.

«Пока Галактика формировалась из гигантского вращающегося облака пыли, газа и льда, внедренного в темную материю, первые звезды застывали, подобно льду. В первичном облаке почти ничего не было, кроме водорода и гелия, элементов, выделившихся в результате Большого взрыва. Первые звезды, собранные в центре Галактики, были монстрами. Они почти мгновенно подверглись цепным реакциям синтеза и, взорвавшись, превратились в сверхновые, выплевывая в пространство металлы, углерод, кислород и другие элементы, необходимые для жизни. По крайней мере жизни, подобной нашей. Образование сверхновых, в свою очередь, привело к появлению звезд в областях вне центра Галактики, и эти вторичные звезды были обогащены продуктами первых…»

Тяжелые занавески, закрывавшие вход в экипаж, откинулись, и в отверстии появился Килли, как нельзя более походивший на огромный сверток черного меха. Дерзкий. Суровый. И молча принялся стаскивать верхнюю одежду. Под ней оказался панцирь из отшлифованной кожи, усиленной металлическими пластинами: не слишком согревающие материалы. Сначала подобный костюм представлялся Элиосу излишней предосторожностью, учитывая тот факт, как далеко они находятся от любого врага, но вскоре он понял: Килли опасается предательского удара в спину от своих же солдат.

Прижав бумаги к груди, Элиос махнул рукой сыну.

— О, во имя Дизайнеров, задвинь занавески! Опять выпустишь все тепло.

2

Изгиб в слоях горной породы.