Страница 5 из 20
– Помолчи, Бруйд! – сказал атаман. – Не нам судить, должны мы Донну или нет. На это есть Посвященные.
«Пикт… – определил маг, глядя на темнолицего в шапке, и почувствовал, как между лопаток побежал неприятный холодок. – Это худо. Племена богини Дану никогда не отличались кротостью нравов и мягкостью обычаев». В этот момент он пожалел, что не стал сражаться, а сдался на милость бродяг.
– Я доктор Джон Ди, – стараясь, чтобы слова звучали как можно внушительней, с достоинством произнес астролог. Он надеялся, что его слава колдуна дошла и в эти дебри. Увы, астролог ошибся.
– Нам все равно, как тебя зовут, – отрезал атаман. – Ты совершил святотатство, осквернив своим присутствием Священную Рощу, и должен понести наказание. Разоружить его! – повелительно взмахнул он рукой.
Несколько человек бросились исполнять приказание. И тут маг словно сбросил странное оцепенение, овладевшее им на поляне. Он резким движением поднял правую руку с перстнем, направив камень на разбойников, и начал творить заклинание. Джон Ди не знал смысла слов, которые срывались с его языка свободно, без малейшей запинки. Этот текст был давним как мир. Заклинание заставил наизусть выучить отец в ту самую памятную ночь, когда уходил в мир иной. Правда, Роланд Ди не успел объяснить, зачем оно, потому что появился друид. Обычно маг использовал заклятье в сеансах гипноза, хотя подозревал: древние слова имеют совсем другое предназначение.
При первых звуках этой речи пикт вздрогнул, а затем в страхе начал пятиться назад. Остальные разбойники тоже остановились, но по другой причине. На их лицах появилось удивление, которое постепенно сменилось благоговейным ужасом. Им начало казаться, что берилл в перстне мага сначала засветился, а затем и вовсе засиял как маленькое солнце. Свет его лучей слепил людей, а монотонный голос доктора вводил в транс.
– Остановись!!! – как гром раздались чьи-то слова. – Не зови Морриган[11], иначе все мы будем обречены!
Увлеченный гипнотическим сеансом, который он впервые вершил при таком большом скоплении народа, Джон Ди вздрогнул от неожиданности и в недоумении оглянулся. Из лесных дебрей вышел высокий статный старик с седой бородой в длинном белом одеянии, напоминающем плащ. Старец оказался уже знакомым доктору друидом, провожавшим отца в последний путь. На нем был широкий кожаный пояс, украшенный золотыми фигурками птиц и лесных зверей, и большая шейная гривна-торквес, закрывающая половину груди; она представляла собой жгуты, свитые из тонкой золотой проволоки. В руках друид держал бронзовый жезл, верхушку которого украшал огромный изумруд.
Разбойники быстро избавились от заговоренного состояния, и тут же, стыдясь своего испуга, возжаждали крови мага. Блеснули клинки, и лесные бродяги начали окружать Джона Ди и Уилли, вопреки приказу господина снова решительно нацелившего на толпу мушкет. Мальчик уже обрел душевное равновесие и мысленно поклялся, что дорого оплатит путь в загробный мир, коль пришла пора умирать. Не раз битый жизнью, он не считал ее большой ценностью. Впрочем, в ту пору мало кто доживал до старости и смерть не вызывала больших эмоций.
Один лишь пикт не торопился проявлять присущую ему кровожадность. Он так сильно испугался, что готов был немедленно бежать с поляны, забиться в лесную глушь, непроходимую чащобу, – лишь бы подальше от колдуна. Только они со старым друидом знали, о чем шла речь в заклинании мага. И темнолицый сомневался, будто Морриган не услышала обращенных к ней слов.
– Эйлир, убери своих людей! – сказал друид, обращаясь к атаману. – Так вы встречаете моего гостя?
– Прости, о Дрэу, я не знал… – Главарь поклонился друиду. – Глиндур, Тарант, Майлгун, уймите свой пыл! – вскричал он, обращаясь к наиболее прытким, пытавшимся схватить жеребца за узду.
Андалузец уже взбрыкнул, пронзительно заржал и злобно оскалил зубы. Его фиолетовые глаза налились кровью, и доктор с трудом сдерживал порыв коня встать на дыбы и разделаться при помощи копыт с дерзкими людишками, посмевшими прикоснуться к нему без разрешения хозяина.
– Расступитесь! – своим грубым басом продолжал командовать Эйлир. – Позвольте помочь, ваша милость, – сказал он почтительно, обращаясь к магу, и подал ему руку.
Но Джон Ди грубоватой любезностью атамана не воспользовался. Его напряженные нервы требовали разрядки, и он соскочил с коня так ловко и с такой потрясающей легкостью, будто ему было по меньшей мере вполовину меньше лет. Разбойники одобрительно загудели – не каждый даже молодой рыцарь в боевом облачении способен на такой трюк. Только Эйлир нахмурился и сквозь зубы выругался – помянул темных богов. Ему не понравилось, что гость друида демонстративно отверг его руку.
– Следуйте за мной, – сказал друид магу и вошел в лес.
Тропинки, как таковой, не было и в помине, но старец выбирал удобный путь, чтобы могли пройти лошади. Он петлял среди огромных дубов, забираясь в чащу все дальше и дальше. Деревья, смыкаясь кронами, образовали густой шатер; сквозь него не пробивались ни дождевые капли, ни солнце. Ковер из листьев скрадывал звуки шагов, в лесу царила полная тишина, и в какой-то момент Джон Ди поймал себя на мысли: уж не сон ли все это?
Но вот впереди забрезжил яркий свет, и спустя какое-то время путники оказались на просторной поляне. Ее главной достопримечательностью был огромный дуб-патриарх. Возле него стоял жертвенный камень, а чуть поодаль виднелась бревенчатая хижина друида. Вход в жилище был сбоку, а более длинную стену, которую трудно было назвать фасадом, закрывало полотнище из плохо отбеленной серой холстины. На нем вырисовывалось грубое изображение владыки зверей, рогатого бога-оленя Кернунноса.
Уилли, совсем стушевавшийся на поляне (ему сильно не понравился жертвенник с темными пятнами засохшей крови), неожиданно отскочил в сторону и вскрикнул от испуга.
– Что с тобой? – спросил маг.
– Т-т… Т-там!.. – Сильно побледневший мальчик указывал на густую высокую траву возле каменной плиты.
Джон Ди проследил за его указательным пальцем и увидел в траве свившиеся кольца огромной змеи. Она угрожающе подняла голову, в ее пасти заиграл длинный раздвоенный язык. Наверное, хранительнице жертвенного камня сильно не понравилось, что ее покой потревожили.
– Не бойся, – успокоил мальчика друид. – Это Шшиа. Она безобидна, только очень проголодалась. Нужно ее покормить…
С этими словами хозяин нырнул в хижину, а когда возвратился, в руках у него была глубокая миска, наполненная молоком. Он поставил ее перед змеей – та тут же успокоилась и принялась трапезничать.
– Входите, – сказал друид, указывая на распахнутую дверь своего жилища, и Джон Ди, сердце которого почему-то застучало вдруг как малый кузнечный молоток, пригнулся (входной проем был низковат для него) и переступил порог.
Внутри хижина мало отличалась от дома деревенского знахаря. Те же высушенные коренья и пучки целебных трав, висевшие на балках, тот же травяной запах, такие же полки вдоль стен, с различными банками, плошками и горшочами, такой же неказистый очаг, сложенный из дикого камня. И все же, различие было.
Присмотревшись, Джон Ди увидел лягушек, подвешенных за задние лапки над очагом – чтобы они подвялились и высохли. Наверное, старец использовал этих земноводных для гаданий. Кроме того, в углу, из открытого сундука виднелась старинная бронзовая посуда и разная другая утварь. А еще на столе лежала раскрытой священная книга друидов – тонкие деревянные пластины с вырезанными на них письменами алфавита «оуэм»; его дал кельтам сам бог мудрости Огам. Это был настолько древний язык, что даже не все жрецы могли прочесть написанное. Впрочем, молитвы и заклинания с незапятных времен друиды знали наизусть.
Пока маг рассматривал внутреннее убранство жилища, хозяин, которого звали Дрэу, что означает «мудрый», достал из сундука кубки и налил в них крепкого ароматного эля. Все уселись и отдали должное превосходному напитку, явно сделанному по стародавним рецептам, как отметил про себя Джон Ди. Эль был очень густым, источавшим неизвестные ароматы, и разогревал кровь посильнее хорошо протопленной печки.
11
Сестры Морриган, Бадб и Немайн – божества войны древних кельтов; Морриган (главная из них) выбирает тех, кто умрет. Имена ее сестер переводятся как «Ужас» и «Пожирательница мертвых».