Страница 15 из 20
Однако наваждение прошло очень быстро, потому как Зубаку в данный момент занимали совсем иные мысли и устремления: каким образом испросить у Строганова милости, чтобы тот походатайствовал за него о получении в оброк новых рыбных угодий. Но едва Фетка открыл рот, решив, что время для доверительного разговора настало, как Строганов отложил ложку в сторону, огладил седую бороду и строго молвил:
– Передохнем маленько. А заодно и посмотрим на спасенных тобой немчинов. Скажи, чтобы привели.
Фетка мигом выскочил из-за стола, выбежал на крыльцо и крикнул Ондрюшке:
– Давай их сюда!
Карстен Роде, штурман и боцман сидели во дворе на окоренных бревнах, дожидаясь своей участи. Их переодели в ношеную, но чистую одежду с плеча Фетки. В ней они чувствовали себя не очень ловко, особенно долговязый Карстен Роде – кафтанье сидело на нем как торба попрошайки на вороньем пугале, потому как Фетка Зубака хоть и не отличался высоким ростом, но зато в плечах был гораздо шире голштинца.
Когда спасенные датские купцы вошли в горницу и встали перед столом, Строганов впился в них цепким, по-молодецки острым взглядом. Его внимание сразу же привлек Карстен Роде, отличавшийся статью и какой-то внутренней независимостью, которая пробивалась даже через Феткины обноски.
– По-моему, то, что требуется… – пробормотал он себе под нос. – Фетка!
– Слушаю!
– Переведи, что я приветствую их в земле русской и приглашаю к столу.
«Стол есть, да не про их честь… – зло подумал про себя недовольный Фетка, но виду не подал, сказал все так, как требовал Строганов. – Это же сколько оголодалые немчики сожрут? Ужас! Эк, Февронья постаралась… Харчу столько понапрасну извела».
Карстен Роде сначала сдерживал себя. Но глядя, как невозмутимый Клаус Тоде и Ганс Дитрихсен вовсю работают челюстями, и сам начал наворачивать так, что за ушами трещало. Еда у московитов была восхитительна, а уж большая чарка двойного хлебного вина, выпитая в честь высокого гостя, и вовсе показалась ему бальзамом на душу.
Подождав, пока гости немного насытятся, старик сказал Карстену Роде:
– Нам нужны такие молодцы, как вы. Не пойдете ли ко мне в услуженье? Обижены не будете. Я Аникей Строганов. Слыхали? Переводи, Фетка.
Фетка с унылым видом перевел. Похоже, его надеждам получить премию за найденышей (точно морские разбойники!) сбыться не суждено. С Аникеем Строгановым не поспоришь и поперек дороги ему не встанешь – заломает, как медведь-шатун.
О Строганове бывший капер датского короля уже был наслышан. Новости на Балтике быстро распространяются. Говорили, он богат, как Крез. А значит, его приглашение на службу и впрямь достойно внимания. Однако у Голштинца были свои соображения на сей счет.
– Мы искренне благодарим вас за столь любезное предложение, но – нет, – твердо ответил Карстен Роде. – Починим пинк и поплывем в Копенгаген.
«Мне еще нужно кое с кем свести счеты», – мстительно подумал он, вспомнив наглую ухмылку Ендриха Асмуса. – Мне этот польский пес за все ответит».
– Ай-яй-яй… – сокрушенно покачал седой головой Строганов. – Беда-то какая… Ваш пинк намедни шторм о берег разбил, остались одни щепки. Почему молчишь, Фетка? Расскажи им, что случилось с судном.
Фетка Зубака судорожно сглотнул. Слова застряли у него в горле. Какой шторм, когда это было?! Погода установилась хорошая, как на заказ, – ведро[53]. Атаман точно знал, что его люди сняли корабль с камней и отвели в надежное место для ремонта. Всего-то дел – откачать воду из трюма, зашить несколько дыр в борту и днище, проконопатить и поставить новые паруса. Доброе судно, надежное. Он смотрел на Строганова совиным взглядом и только хлопал ресницами, не в силах сказать ни слова.
– Фетка, пинк немцев развалился на камнях, – жестко глядя на Зубаку, повторил Строганов. – Ты лично покажешь им место на берегу, где лежат обломки. Понял?
– К-как не п-понять, отец родной, – дрожащим голосом ответил артельный атаман. – Знамо, покажу.
И, приняв скорбный вид, что в его положении было совсем несложно, Фетка поведал Голштинцу: возвращаться в Копенгаген им не на чем. Он наконец понял замысел Строганова, и мысленно простонал, словно ему вдруг стало больно – все, конец мечтам! Ни премии, ни нового судна не увидеть. Придется послать мужиков разломать останки, да так, чтобы восстановить их было невозможно. Эх!
Сообщение Фетки стало для потерпевших крушение, а в особенности для Карстена Роде ушатом ледяной воды за шиворот. Голштинец был вне себя от горя. Он разорен и уничтожен! И снова беден, как церковная мышь. И все это благодаря Ендриху Асмусу! Подлый поляк, абордажную «кошку» ему в кишки!
Строганов будто и не замечал бушующих чувств на лицах Карстена Роде и его товарищей; он безмятежно жевал блин с семгой да благосклонно посматривал на смущенную Февронью, которая пчелкой сновала вокруг стола, ловко и ненавязчиво убирая объедки. В этот момент старик помнил только о разговоре с Малютой Скуратовым, состоявшийся между ними неделю назад в Усть-Нарве.
– … А что, Аника, как у тебя идет торговля с иноземцами? – спросил тогда Малюта Скуратов, тщательно обгладывая куриную ножку.
Они сидели в небольшой таверне, расположенной неподалеку от деревянной крепости; когда началась ливонская война, крепость принялись строить для защиты города с моря. Малюта Скуратов, за последние два года сильно возвысившийся (он возглавил опричное сыскное ведомство), приехал в Нарву, чтобы узнать, как идет строительство.
А еще (и это тоже было известно Строганову) он вел дело о государственной измене двоюродного брата царя, удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Кузен Ивана Васильевича был претендентом на престол и считался тайным вождем бояр, недовольных правлением царя. Агенты Малюты доносили, что заговорщики просят помощи у польской короны и держат связь с королем Польши Сигизмундом II[54] через Нарву.
– Да худо стало, Григорий Лукьяныч, совсем худо. Король Сигизмунд нанял морских разбойников, и теперь они перехватывают почти все суда заморских купцов, что торгуют с Нарвой. Особенно свирепствуют польские и данцигские каперы. На нарвском фарватере их полно. Нападают даже на караваны Ганзы, идущие под охраной военных кораблей. Мои товарные склады в Нарве забиты, а толку? Из-за пиратов иноземные купцы сильно сбивают цены, и мне лучше утопить товар в море, чем отдавать его почти даром. Большой урон для торговли получается.
– И как мыслишь справиться с этой бедой?
– Клин вышибают клином, – решительно ответил Строганов. – На каперов Сигизмунда мы все равно управы не найдем, больно много их, а вот его торговых людишек пощипать можем. Пусть призадумается и сам укоротит своих псов.
Малюта Скуратов с одобрением посмотрел на старика. Крут Аника, ох, крут. В своих владениях навел порядок железной рукой, туземцы боятся его как огня. Жаль, годы его уже не те. Уж Строганов смог бы поприжать бояр, дабы у них дурь выветрилась из-под лохматых шапок.
– Так-то оно так, но кому можно поручить это непростое дело? – Малюта с сокрушенным видом почесал в затылке. – Поморы наши народ крепкий, обстоятельный, да вот только каперскому делу не обученный. Опыта нет. И потом, на кочах да на карбасах много не навоюешь. Тут нужны суда побольше, с огненным боем.
– Твоя правда, Григорий Лукьяныч. Народ наш поморский зело мирный, без пиратских навыков. Их бы подучить, поднатаскать…
– Хорошо бы найти какого-нибудь иноземца капитана, а лучше опытного капера, – задумчиво сказал Малюта. – Предложить ему государеву службу и полное наше покровительство. Да вот только где его найти? И кто пойдет? Дело-то для нас новое…
На том их разговор на данную тему и закончился. Но Аникей крепко держал это в голове. Положение с товарами и впрямь оставляло желать лучшего. Потому он и приехал в Нарву, чтобы на месте оценить ситуацию со складами.
53
Ведро – ясная, сухая погода.
54
Сигизмунд II Август (1520—1572) – великий князь литовский, король Польши с 1530 г. (правил совместно с Сигизмундом I Старым), глава федеративного государства Речь Посполитая.