Русская Медея

Чтобы сразу было понятно: эта глава не моя, а Светланы Алексиевич, взята из пятой части ее свода "Голоса утопии", "Время секонд хэнд". У Алексиевич озаглавлено длинно - "О тьме лукавой и "другой жизни, которую можно сделать из этой", повествует эпизод о Елене Раздуевой, женщине весьма и весьма необычной. Меня эпизод сей, что называется, пронял, сразу захотелось куда-нибудь запостить, вот только куда? Сначала думал распилить на части и распихать эксклюзивом по литдневнику, но нет, получилось бы не то, как и в случае, если бы спихнул в пыльный чулан блога. И чем больше размышлял над тем, куда пристроить, тем больше понимал, что в одно место история вписывается просто идеально, а именно в цикл "О Любви".

Андреев Андрей Анатольевич

Андреев Андрей Анатольевич

Русская Медея

Цикл О Любви-4 [глава из вторых рук]

Титульный рисунок: по одному из преданий, Медея - внучка Гекаты, а Геката, как известно, имела три лица сразу. Подобным образом выглядит у нас и Медея, только вместо трех ликов - три выступающих одна из другой фигуры. Одна из Медей смотрит во фронт, другая - влево, третья - вправо. Расположена волшебница в самом центре титульного рисунка.

С левого края полотна на Медею смотрит былой муж, невысокий, но жилистый, крепкий, потому назовем его Кадмом. Руки Кадма на плечах двух мальчиков - сыновей, и они тоже смотрят, а вот мать не в силах - закрыла лицо руками, сгорбилась, плачет. Та Медея, что обращена вправо, подобна ангелу - одухотворенное лицо, фигура овеяна аурой света. Руки она простерла к новому своему избраннику - мужчине, прикованному цепями к галере, ибо у нас не Ясон, а его раб. Черты лица у этого раба инфернальные, вылитый демон. Нижний же край полотна занимает разъяренная толпа, вот-вот полетят первые камни. Средняя из Медей смотрит на людей с вызовом, именно такая, какой и хотят ее видеть - отступница, нарушительница, греховодница. За это и будет растерзана, уничтожена.

Русская Медея

Преамбула, или попытка оправдаться

Чтобы сразу было понятно: эта глава не моя, а Светланы Алексиевич, взята из пятой части ее цикла "Голоса утопии", "Время секонд хэнд". У Алексиевич озаглавлено длинно - "О тьме лукавой и "другой жизни, которую можно сделать из этой", повествует эпизод о Елене Раздуевой, женщине весьма и весьма необычной. Меня эпизод сей, что называется, пронял, сразу захотелось куда-нибудь запостить, вот только куда? Сначала думал распилить на части и распихать эксклюзивом по литдневнику, но нет, получилось бы не то, как и в случае, если бы спихнул в пыльный чулан блога. И чем больше размышлял над тем, куда пристроить, тем больше понимал, что в одно место история вписывается просто идеально, а именно в цикл "О Любви". Напомню основной его посыл:

"Планируется гирлянда зарисовок, каждая из которых отразит один момент. Своего рода набор прожекторов, бьющих с разных сторон, но в одну точку. То, что обозначится в центре, и можно будет звать Любовью".

Однако, как быть с тем, что первым эту историю услышал не я? Сначала ваш покорный отступился, ибо авторское право есть авторское право, но затем подумал: цикл-то у меня так и так экспериментальный, так почему бы не попробовать еще один эксперимент? И вот, попробовал, взял "из вторых рук". Люди творческие, думаю, поймут: когда оно так идеально цепляется к твоей "гирлянде", возможности устоять и не прицепить - просто никакой. Но повторюсь: авторство принадлежит Светлане Алексиевич, с моей стороны лишь преамбула да аранжировка. Обставить, кстати, решил под античную трагедию - один в один ложится.

Не исключено, что когда-нибудь подобный эксперимент будет повторен - мало ли? Но вероятность, конечно, невелика - слишком уж точечное здесь у нас получилось попадание. В любом случае, такая глава будет идти с пометкой [глава из вторых рук], с указанием как, почему и у какого автора взято. Ну, и, естественно, никакой коммерции.

Парод (вступительная песня хора в античной трагедии)

Для этой истории я долго не могла найти себе "проводника", рассказчика или собеседника, - даже не знаю, как мне называть тех, с чьей помощью путешествую по человеческим мирам. По нашей жизни. Все отказывались: "этот случай - для психиатра", "из-за своих больных фантазий мать бросила троих детей - тут суд должен разбираться, а не писатель". "А Медея? - спрашивала я. - Как же Медея, которая убила собственных детей ради любви?" - "Это - миф, а у вас реальные люди". Но реальность - это не гетто для художника. Это тоже свободный мир.

Потом я узнала, что о моей героине уже снят фильм "Страдания" (студия "Фишка-фильм"). Мы встретились с режиссером фильма Ириной Васильевой. Разговаривали, прокручивали кассету с фильмом, снова разговаривали.

Эписодий I

Из рассказа кинорежиссера Ирины Васильевой

- Мне рассказали... И мне эта история не понравилась, я испугалась. Меня убеждали, что это будет потрясающий фильм о любви, надо ехать и немедленно снимать. Очень русская история! Женщина, у которой муж и трое детей, влюбилась в зэка, да еще в "вечника", осужденного за особо жестокое убийство на пожизненное заключение, ради него она бросила все - мужа, детей, дом. Но что-то меня останавливало...

На Руси каторжников испокон веков любят - они грешники, но и страдальцы тоже. Им нужно ободрение и утешение. Целая культура жалости, она бережно сохраняется, особенно в деревнях и маленьких городках. Там живут простые женщины, у них нет интернета, но они пользуются почтой. Старинным способом. Мужики пьют, дерутся, а они сидят вечерами и пишут друг другу письма, там, в этих конвертах, бесхитростные истории жизни и ерунда всякая - какой-нибудь фасончик, рецептик, и в конце обязательно будут адреса заключенных. У кого-то брат сидит, сообщил о товарищах, у кого-то сосед или одноклассник. Передают по сарафанному радио... Своровал, погулял, сел в тюрьму - вышел и опять сел. Обычная история! В деревнях, как послушаешь, половина мужиков или уже сидела, или еще сидит. А мы же христиане, должны помогать несчастным. Есть женщины, которые выходят замуж за этих многократных сидельцев и даже убийц. У меня нет высокомерия, чтобы взять и объяснить вам, что это такое... Это сложно... Но у мужиков нюх на этих барышень. Чаще всего это женщины с неудачной судьбой, не реализовавшие себя. Одинокие. А тут они сразу становятся нужными, кого-то опекают. Один из способов что-то изменить в своей жизни. Лекарство какое-то...

В конце концов, мы все-таки поехали снимать фильм. Мне захотелось рассказать, что в наш прагматичный век есть люди, у которых другая логика существования. И как они беззащитны... Мы много говорим о своем народе. Одни его идеализируют, а другие держат за быдло. За совок. А на самом деле, мы его не знаем. Между нами пропасть... Я всегда снимаю историю, в любой истории есть все. Там всегда есть две главные вещи - любовь и смерть.

Это в Калужской области, в глухой деревне... Едем туда... Смотрю в окно: все бесконечно - и поля, и лес, и небо. На холмах белеют храмы. Сила и покой. Что-то древнее. Едем, едем... С магистрали свернули на обычную шоссейку... О-о-о! Русские дороги - эксклюзив, не всякий танк, бывает, проедет. Две-три ямы на каждые три метра, это еще хорошая дорога. А по сторонам - деревни... Кривые, косые избы с поломанными заборами, по улицам бродят куры и собаки. С утра уже очередь алкоголиков возле закрытого еще магазина. Все до спазма в горле знакомое... В центре как стоял, так и стоит гипсовый памятник Ленину...

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.