Страница 76 из 92
Современная Европа становится все более светской. Регулярное посещение храмов различных религий и верований становится редким явлением во всех странах. Опросы показывают, что европейцы относятся к религии все более или более индифферентно, иногда даже враждебно. Перед Второй мировой войной евреи были частью этого секуляризма, это не является более предметом какого-либо спора. Мусульмане, напротив, очень религиозны. Возможно, такое утверждение не носит универсальный характер, но оно истинно в достаточной мере, чтобы считать мусульманские общины в какой-то мере оппозицией секуляризации Европы. Франция, например, запретила ношение хиджаба мусульманскими женщинами в общественных местах. Запрет объяснялся мерами безопасности, но мусульмане восприняли это как попытку контроля за публичным выражением своей религиозной принадлежности.
Проблема мусульманской миграции не сводится только к волнам переселенцев на север через Средиземное море. В Великобританию прибывают пакистанцы, в Голландию — индонезийцы. Жителям бывших европейских колоний было дано право эмигрировать в бывшую метрополию сразу после получения колониями независимости. Это означает, что те европейские страны, которые ранее имели колониальные империи, подвержены специфическим типам миграции в дополнение к чисто экономической миграции, которую в свое время поощряла Германия.
Суммируя все сказанное, можно утверждать, что в последние годы европейские общества претерпели значительные изменения своего внутреннего устройства. Открытая дифференциация населения по культурным и религиозным признакам, которая отчетливо проявляется в одежде и манере поведения, привела к серьезной дестабилизации отдельных городов и даже стран. Причем степень дестабилизации даже непропорционально велика, если учесть количество переселенцев. Иммигранты требовались во время послевоенного восстановления и экспансии. Но практика показала, что они в большинстве своем не интегрировались в общество. Во-первых, сами эти общества были не готовы принять их в свои ряды. А во-вторых, мусульмане хотели остаться обособленными группами для сохранения своей культуры и образа жизни. Они приехали в Европу ради денег, на заработки, но не для того, чтобы изменить свою жизнь. Им требовалась работа, а не участие в жизни общества.
Два фактора усугубляют проблему. Первым является терроризм. Европа не испытала террористических атак, сравнимых по масштабу с одиннадцатым сентября, но крупные теракты в Британии и Испании имели место. Нельзя забывать и прецедент с датским карикатуристом, чьи изображения пророка Мухаммеда в 2006 году были восприняты как оскорбление всей религии. На него совершались покушения, проходили многотысячные демонстрации против него и т. п. В некоторых странах появилось и начало шириться ощущение того, что рост мусульманских диаспор в них требует пересмотра базисных принципов свободы самовыражения, характерных для культур этих стран. Премьер-министр Дании Расмуссен назвал все это самым опасным кризисом, с которым страна столкнулась после окончания Второй мировой войны. Скорее всего, это было преувеличением, но четко отразило уровень обеспокоенности в то время.
Вторым фактором стал финансовый кризис. До 2008 года Европа нуждалась в рабочих руках, поэтому была готова терпеть постоянные «эксцентричные» выходки иммигрантов. Низкая безработица означала, что хоть европейцы и ощущали угрозу своей культуре, исходящую от мигрантов, но с точки зрения своего материально-экономического положения особых рисков не наблюдалось. После того как разразился кризис и в разы выросла безработица, мусульмане стали представлять не только культурную, но и экономическую угрозу коренному населению. Это привело к резкому росту антиисламских настроений, особенно в странах с самой большой концентрацией мусульман хотя бы в их отдельных областях. И, что самое главное, — в странах, которые оказались затронуты кризисом в большей степени и испытывали наибольшие экономические трудности. Далеко не всегда и не везде эти настроения принимали расистскую окраску, но они явно создавали общественную напряженность.
В то время как антиисламские настроения распространялись по Европе, антиевропейские чувства появлялись в мусульманских общинах. По Парижу прокатились массовые беспорядки французских мусульман в знак протеста против того, как с ними обращаются. Их причина носила социальный характер: напряженность в обществе из-за большого числа иностранцев, неважно, имеющих ли местное гражданство или нет — они все чужаки. В странах же Южной Европы антииммигрантские и антиисламские настроения наложились на более тяжелые (чем в североевропейских странах) последствия социально-экономического кризиса, что только усугубило все кризисные явления. Население Марселя и Барселоны почти на одну треть состоит из мусульман. Конечно, это крайние случаи, но одновременно эти города находятся в тех регионах, по которым экономический спад ударил больнее всего. По мере ликвидации все большего числа рабочих мест коренное местное население во все большей мере ощущало, что «чужаки» отнимают у них работу, а это неминуемо усиливало социальную напряженность. Весьма значительная мусульманская диаспора в Германии, где безработица находится на уровне 6 %, вызывает совершенно другие проблемы, чем в Барселоне, где более 20 % населения не имеют работы.
Мировой экономический кризис вызвал глубокий раскол в Европе. Южная Европа переживает его последствия гораздо более тяжело, чем Северная. Не знаю, может быть, эта тяжесть несколько смягчается другим отношением к жизни и ее проблемам, характерным для средиземноморских народов. Но отличия Южной Европы от Северной проявляются и в других областях. С точки зрения физической географии Южная Европа является более холмистой и неровной местностью, чем Северная. Исторически путешествия по югу представляли бóльшую сложность, а с военной точки зрения армиям было труднее прочесывать местность в поисках врага. Кланам было легче выживать в условиях внешних вторжений, а семья, понимаемая в самом широком смысле, могла быть более прочной основой общества, чем абстрактное понятие нации. Рим находится далеко за морями, за горами от Сицилии, а Македония — от Афин; те же, кого вы любите — вот они, рядом с вами. В то время как северные равнины предоставляли мало возможностей спрятаться и укрыться, на юге было много укромных уголков для этого. В наше время Южная Европа, конечно, состоит из национальных государств, но южный национализм к какой-то мере можно считать более мягким и менее «абсолютным», что ли, по сравнению с национализмом северным. Чтобы понять эту мою мысль, сравните итальянский фашизм с немецким нацизмом — как говорится, почувствуйте разницу. Фашизм носил заметно более опереточный характер и был более гибок в своих доктринах, чем нацизм.
Я, конечно, не являюсь первооткрывателем именно этих различий между югом и севером Европы. Но подробно останавливаюсь на них и описываю их, может быть, излишне подробно для того, чтобы еще раз подчеркнуть их наличие и важность. Индустриальная революция произошла на севере, в результате чего то, что ранее было богатейшей частью Европы — Средиземноморье с его важнейшими торговыми путями, стало беднее севера. Южная Европа постоянно в течение уже многих десятилетий плетется в хвосте у Северной. Я утверждаю, как и многие другие, что у южан наличествует отличное от северян ощущение жизни, представление, как надо жить и относиться к реальности; и одновременно южный характер в меньшей степени, чем северный, закалился в борьбе с естественными, природными трудностями. При этом нельзя сказать, что южане мало и плохо работают, — каждый, кто видел в деле греческих рыбаков или испанских фермеров, скажет, что это неправда. Но в их жизни значительно меньшее место занимает глубинное ощущение настойчивой необходимости, срочности, безотлагательности в сравнении с тем, что имеет место на севере. Наступление зимы не означало неминуемую смерть, если ты по каким-либо причинам к ней не очень хорошо подготовился. Поэтому внутренняя дисциплина, необходимая в индустриальном обществе, на протяжении всего существования цивилизации там казалась менее важным жизненным фактором. Можно много говорить об этих особенностях, даже романтизировать их, но в сухом остатке надо просто запомнить, что южане ведут себя иначе, чем северяне.