Страница 35 из 55
«Натура» — один из символов художественной и человеческой веры Достоевского. Четвертый аргумент Достоевского против «бунта» Раскольникова заключается в словах Порфирия Петровича: «Действительность и натура… есть важная вещь, и уж как иногда самый прозорливейший расчет подсекают!» Натура человека, считал Достоевский, противится любым доводам разума, если они идут вразрез с ней. Действительно, хотя Раскольников и не испытывает раскаяния, он чувствует себя отрезанным от всех людей и даже с родной матерью не может встретиться так, как раньше, а «ведь надобно же, — как говорит Мармеладов, — чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти».
Наиболее последовательно защищает «натуру» человека Разумихин. Он отвергает всю надуманную теорию Раскольникова, отвергает просто потому, что преступление претит здравому человеческому смыслу, претит натуре человека.
Наконец, последний, пятый аргумент Достоевского против «бунта» Раскольникова не соотносится непосредственно с самим романом и с «бунтом» его героя, а является аргументом писателя против общей категории бунта, против любого бунта как такового. Именно с «натурой» связано неверие Достоевского в переустройство мира по «логике» и «разуму», его взгляды на проблему добра и зла в человеке. Роман «Преступление и наказание» написан Достоевским после каторги, когда убеждения писателя приняли религиозную окраску. Поиски правды, обличение несправедливого устройства мира, мечта о «счастье человеческом» сочетаются в Достоевском с неверием в насильственную переделку мира. Думая, что ни в каком устройстве общества не избегнуть зла, что душа человеческая всегда останется та же, что зло исходит из нее самой (мысль, положенная еще в основу ранней повести «Двойник»), Достоевский отвергает революционный путь преобразования общества, ставя вопрос лишь о нравственном совершенствовании каждого человека.
Важнейшую роль в романе играет Соня Мармеладова. Именно она прежде всего олицетворяет собой правду Достоевского. Если одним словом определить натуру Сони, то это слово будет «любящая». Деятельная любовь к ближнему, способность отзываться на чужую боль (особенно глубоко проявившаяся в сцене признания Раскольникова в убийстве) делает образ Сони идеальным (в хорошем смысле слова). Именно с позиций этого идеала в романе и произносится приговор.
Для Сони все люди имеют одинаковое право на жизнь. Никто не может добиваться счастья, своего или чужого, путем преступления. Грех остается грехом, кто бы и во имя чего бы его ни совершил. И Соня, тоже «преступившая» и загубившая душу свою, «человек высокого духа», одного «разряда» с Раскольниковым, осуждает его за презрение к людям и не принимает его «бунта», его «топора», который, как казалось Раскольникову, был поднят во имя ее. Соня, по мысли Достоевского, воплощает народное начало, русскую народную стихию: терпение и смирение, безмерную любовь к человеку. Поэтому столкновение Раскольникова и Сони, мировоззрение которых противопоставлено друг другу как идеологическая основа всего романа, очень важно. Идея «бунта» Раскольникова, по мысли Достоевского, «аристократическая» идея, идея «избранного» — неприемлема для Сони. Только народ в лице Сони может осудить «наполеоновский» бунт Раскольникова, заставить его подчиниться такому суду и пойти на каторгу— «страдание принять».
В лице Раскольникова Достоевский казнит революционный «бунт» собственной молодости. (Недаром Раскольников «жил» в доме Шиля, где был арестован петрашевец Достоевский, и недаром в эпилоге «Преступления и наказания» писатель рисует картину Омского острога, где он сам провел четыре каторжных года, будучи, как и Раскольников, «ссыльно-каторжным второго разряда».)
Проблема религиозности Достоевского, сущность православной этики в ее взаимоотношениях с этической концепцией писателя — это идея усовершенствования мира путем христианской нравственности. Самая трудная проблема на этом пути, точнее говоря, неразрешимая проблема для нашего «эвклидова» ума — это проблема мирового зла. Преодолевается она у Достоевского мистической идеей вины каждого за всех. (Вот почему православный Миколка берет на себя вину Раскольникова.) Неотмщенное безвинное страдание заставляет Раскольникова и Ивана Карамазова отвергнуть мир во имя оскорбленного нравственного чувства, требующего мести, но есть нечто более высокое, чем месть, — это прощение и любовь.
Спасает и воссоединяет отпавшего человека с богом только любовь, считал Достоевский. Сила любви такова, что она может содействовать спасению даже такого нераскаявшегося грешника, как Раскольников. Религия любви и самопожертвования приобретает исключительное и решающее значение в христианстве Достоевского.
И если Достоевский всегда сохранял в сердце человеческий образ Иисуса, преклоняясь перед его внутренней нравственной силой и красотой, то к богочеловеку-Христу, к идее бессмертия писатель пришел после переоценки ценностей на каторге. «…Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация, — писал он. — А высшая идея на земле лишь одна, а именно — о бессмертной душе человеческой…»
Мысль о неприкосновенности любой человеческой личности играет главную роль в понимании идейного смысла романа. Главный герой «Преступления и наказания» хотел логически обосновать, рационализировать нравственный закон, который по самому своему существу не допускает этого. Он хотел вполне рациональной морали и логическим путем пришел к ее полному отрицанию. Раскольников искал доказательств нравственного закона и не понимал, что он не требует доказательств, не должен, не может быть доказан, ибо он получает свою верховную санкцию не извне, а из самого себя. Почему личность всякого человека представляет собой святыню? Никакого основания для этого привести нельзя — таков закон человеческой совести. Недаром в подготовительных материалах к роману Достоевский запишет: «есть один закон — закон нравственный».
Каково бы ни было происхождение этого закона, он реально существует в душе человека и не допускает своего нарушения. Раскольников попробовал его нарушить и пал. И так должен пасть каждый, кто, обладая духовным сознанием, нарушает этот закон, закон человеческой совести. Этот закон провозглашает, что всякая человеческая личность есть верховная святыня, ибо от высоконравственного человека до злодея существует бесчисленное множество незаметных переходов: на какой же из этих степеней личность перестает быть священной?
В образе Раскольникова Достоевский казнит отрицание самоценности человеческой личности и всем содержанием романа показывает, что любая человеческая личность, в том числе и такая отвратительная, как старуха-процентщица, священна и неприкосновенна и что в этом отношении все люди равны.
Все, даже самые идеальные, мерила добра, правды и разума меркнут перед величием и значительностью самой реальности человеческого существа, перед его духовностью.
Идея высшей ценности человеческой личности нашла в авторе «Преступления и наказания» своего мощного за щитника и выразителя. Мысль о неприкосновенности всякой человеческой личности играет главную роль в понимании идейного смысла романа.
Вот почему после «Преступления и наказания» должен был обязательно появиться роман «Идиот», после «бунтаря» Раскольникова, проповедовавшего «разрешение крови», — идеальный, «положительно прекрасный человек», «князь-Христос» — Лев Николаевич Мышкин, всем своим существом, каждым жизненным шагом проповедующий любовь к ближнему.
Роман «Преступление и наказание» произвел большое впечатление на современников. Но радость Достоевского была омрачена невыполненным обязательством перед издателем Стелловским…
Хороший знакомый Достоевского, педагог и литератор Александр Петрович Милюков, автор широко известной книги «Очерки по истории русской поэзии», по поводу которой Н. А. Добролюбов написал одну из своих замечательных статей «О степени участия народности в развитии русской литературы», вспоминает, что когда он зашел к Достоевскому 1 октября 1866 года, то, оказывается, до срока сдачи нового романа Стелловскому оставался ровно месяц, а он еще не был начат.