Необъявленная война

— Я серьезно, выходи за меня, — настойчиво повторил он.

Гермиона приподнялась и посмотрела ему в глаза.

— Ты с ума сошел?

— И не думал даже. «Нет» это в смысле «да»? — переспросил Драко.

— Нет, — улыбаясь, Гермиона медленно опустилась на его плечо. — Нет это нет.

Она чувствовала, как любящие губы целуют ее в макушку, думая о том, что хочет прожить так всю жизнь. И только теперь желание иметь ребенка заявило о себе в полную силу. Слезы снова покатились по щекам, и Малфой почувствовал прохладную влагу.

— Гермиона, что с тобой? — он присел, приподнял ее за плечи и заглянул в заплаканные глаза. — Не молчи... Что такое?

— Сама не знаю, — солгала она, ведь сказать правду не было сил, и слезы потоком заструились по лицу.

— Что-то ты, бедная моя, слишком эмоциональна в последнее время, — улыбнулся Драко и стал вытирать их пальцами. — Прошу тебя, успокойся. А то я решу, что тебя подменили. Ты так не похожа на ту Гермиону, что спасла меня от самого себя.

В наступившей тишине можно было услышать, как что-то щелкнуло в ее голове.

— И от проклятья, — задумчиво произнесла Грейнджер.

Драко как молнией ударило:

— Черт!.. Ну причем тут оно?

— Его больше нет, — негромко, но уверенно заявила Гермиона.

— Быть такого не может, с чего ты это взяла?

— Просто знаю и всё. Вот что так сильно ранило тебя. Урон стал столь велик, а угроза — столь близка, что ты отключился на несколько минут.

— Ты ошибаешься. Успокойся... — Драко плел, что мог, лишь бы закрыть больную тему: — Ты слышала предание, ты читала пергамент, мне колдомедика позвать? В доказательство!

— Зови, это всё упростит. Я знаю, что я читала. И я знаю, что с ним не так. По-моему… И то, что твоя кровь боится меня, лишь подтверждает догадку.

Лицо Драко напряглось, он даже не мог пошевелиться.

— Ты тешишь себя надеждой, и от этого мне больнее, — сказал он.

— Послушай меня, прошу, — Гермиона горела яркой звездочкой, — всё сходится. Я зациклилась на яде, поэтому мне и в голову такое не приходило! Пергамент не врет. Ты сам говорил, что Кларисс писала послание перед смертью, поэтому и строчки неровные. Она со своим пристрастием к аккуратности и тут такое накарябать, извини за выражение. Да еще смазать последний символ и оставить всё как есть! Ну уж нет!..

— Может, пергамент просто свернули рано?

— Нет, он смазан в сторону и вниз, а не вверх. Фламель просто не дописала его, вот и всё! Нельзя предугадать момент своей смерти, а писать рунами утомительно, скажу я тебе.

— Так что ж там по-твоему было написано?

— Точно не знаю, но если яд так меня страшится, то символ отрицания должен идти за последним.

Счастливая и довольная Гермиона излучала радость.

— А если ты ошибаешься? — с недоверием спросил Драко. — Не в первый раз, между прочим.

— Не-а, — игриво заявила она. — Вы со своей манией чистой крови и подумать об этом не могли. Что за ирония... Гениальная женщина! Только невольно ввела вас в заблуждение.

— Гермиона, — Драко схватил ее за плечи. — Ты сама понимаешь, что сейчас говоришь? Я не?.. Ты чокнулась! — Драко почему-то улыбался, боясь впустить истину.

— Говори, что хочешь. Но если верить природе, через несколько дней мои подозрения превратятся в твердую уверенность. И к колдомедикам не ходи!

— Ты хочешь сказать, что... беременна?

— Я и мысли такой не допускала, думала, стресс, но теперь… Эти несколько дней не случайность. Мой организм раньше меня не подводил. Так что...

— Нет, Гермиона, нет, — не веря, повторял Малфой.

— Драко, ты провоцируешь меня своим «нет». Мы, беременные дамочки, можем быть очень озабочены.

И она повалила его на постель.

— А если ты не права? Твоя самоуверенность тебя погубит.

— Эту «погибель», — она погладила даже не намечающийся животик, — я переживу. И с ядом твоим что-нибудь придумаю, вот увидишь. Проклятия больше нет. Не мытьем, так катаньем, я это докажу.

— Дурочка ты, — прошептал Драко, уступая напору.

Но какая теперь разница...

Эпилог

— Можете войти, мистер Малфой. Миссис Малфой ждет вас. С ней и с ребенком всё хорошо.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Драко осторожно толкнул дверь в палату. Гермиона, уставшая, но довольная, держала ребенка на руках.

— Я же тебе говорила, что переживу это.

— Боюсь, сейчас я этого не переживу. Можно мне его подержать?

Гермиона аккуратно положила крохотный сверток мужу на руки.

— Думаешь, он знает, кто я? — спросил ее Драко, вглядываясь в чудное личико малыша.

Голубые глазки крохи с любопытством уставились на папу, пока тот, как завороженный, смотрел на ребенка, приказывая себе не расплакаться.