Жена офицера

— Да, сынок, разрешаю.

— Спасибо, папа. Я буду вам посылать письма с обратным адресом на общежитие Бауманского училища. Думаю, ты все понял… Папа, я звоню от дежурного по училищу. Время мое истекло. Папа, я люблю тебя. Ты слышишь? Я люблю тебя. Я хочу идти по твоим стопам, чтобы осуществить твою мечту. До свидания.

— До свидания, сынок. Желаю удачи.

Настя удивленно посмотрела на мужа. Он положил трубку и, стараясь не смотреть на жену, произнес:

— Я разрешил ему ехать к другу. Пусть погостит у него.

— Не надо было ему разрешать. До начала занятий больше двадцати дней.

Алексей, не слушая жену, сел на диван, задумался. То, что сын стал курсантом такого престижного военного учебного заведения, вызвало в душе ликование, но это длилось недолго. Он уже думал, что рано или поздно жена узнает об этом и для нее это будет ударом. Настя посмотрела на расстроенное лицо мужа.

— Сам виноват. Не надо было ему разрешать ехать к другу. Лучше давай это событие отметим. Как-никак наш сын студент. Даже не верится, что так быстро он повзрослел.

Потом Алексей долго не мог заснуть. Настя тоже не спала.

— Алеша, как ты думаешь, а не лучше ли, если Дима будет жить на частной квартире?

— Зачем? Ему в общежитии будет намного интереснее.

— Если бы ты пожил в студенческом общежитии, так бы не думал. Я боюсь, как бы он не попал под влияние дурных парней.

— Плохо, что ты сомневаешься в своем сыне.

— Я не сомневаюсь, но времена другие.

— Если он что-то сделает плохое, значит, мы виноваты, что так воспитали. А я в нем не сомневаюсь, я верю ему.

— Я тоже верю ему, но в общежитии много соблазна, а парень он видный и девчонки быстро ему голову вскружат.

— Чего бояться? Он же дружит с Ниной Ивановой.

— Уже не дружит.

— Почему?

— Он увидел, как она курила, и с того момента перестал с ней встречаться.

— Ну и правильно сделал. Ненавижу, когда женщины курят. Природа дала им нежные и сладкие губы, а они гадостью их покрывают.

Настя, посмеиваясь, подколола его:

— Что-то про губы ты во множественном числе заговорил. Может, объяснишь?

Алексей, приподняв голову, удивленно посмотрел на нее.

— Ты о чем?

— Ты что, не понял, что я сказала?

— Нет.

— А это хорошо, что ты не понял, — смеясь, произнесла она. — Все, давай спать. У меня завтра много работы. Школу будет принимать комиссия гороно.

В начале сентября Дима позвонил домой и сообщил, что начались занятия. Телефонный разговор длился не больше минуты. Настя сильно расстроилась, подумала, что у него проблемы с деньгами, и решила: как только Дима напишет адрес общежития, сразу же вышлет деньги.

Письмо не заставило себя долго ждать, спустя неделю Настя получила его. Дима описывал студенческую жизнь. Закончив читать, Настя отдала письмо мужу. Алеша, читая, мысленно усмехался: «Ох и врешь же, парень!». Прочитав, молча вернул Насте письмо. Та ждала, что он скажет, но Алексей молчал.

— Ты что молчишь?

— А что я должен сказать? Молодец, что учится хорошо, что не просит денег.

— Теперь я поняла, почему ты так спокойно отнесся, когда он позвонил, что поступил. Ты, наверное, никак не можешь успокоиться, что он не пошел по твоим стопам. И правильно сделал, что послушался меня. Зато будет жив и здоров.

— Можно подумать, что если бы стал военным, с ним обязательно что-то случилось.

— Да. Именно об этом днем и ночью я думала, пока он не поступил в гражданский вуз.

Она помолчала, потом снова заговорила:

— До встречи с тобой, когда я продавала мороженое, ко мне подошла цыганка с ребенком. Мальчишка схватил мороженое и хотел убежать, но я схватила его за руку и сказала, что дам мороженое, если он помоет руки. Кожа на его руках от грязи потрескалась. Мать его подошла ко мне и говорит: «Красавица, не жадничай. Угости его мороженым». Я ей отвечаю: «Дам, но пусть помоет руки». А она мне в ответ: «У него нормальные цыганские руки. Дай ему мороженое, а я тебе погадаю». Я не хотела, но она взяла мою руку. «Скоро ты встретишь своего возлюбленного и поведет он тебя по дороге любви. Но тяжелая будет эта дорога. Она тебя приведет…» Цыганка на полуслове замолчала и странно посмотрела мне в глаза. От ее взгляда мне стало жутко. Ее черные глаза пронизывали меня насквозь. Она взяла сына за руку и быстро пошла по тротуару. Тогда я не придала значения ее словам. Но с годами ее слова и черные глаза всюду меня преследовали. Когда с тобой это случилось, цыганка больше не появлялась. Наверное, она хотела предупредить, что может произойти с тобой. Вот почему я не хотела, чтобы ты ехал в Афганистан. А когда Дима заговорил о военном училище, вновь, как наяву, я увидела черные глаза цыганки. Та словно предупреждала меня, чтобы я не разрешала ему поступать в военное училище. Теперь на душе у меня спокойно…

Алексею показалось, что и он видит черные глаза цыганки и, чтобы разогнать мрачные мысли, которые назойливо лезли в голову, недовольно произнес:

— Выбрось из головы всю эту чепуху. Нашла кому верить!

— Нет. Она сказала правду. Словно видела, какая судьба меня ждет.

— Что ты этим хочешь сказать?

Настя поняла, что задела его, и успокаивающе ответила:

— Я, Алешенька, довольна своей судьбой и не сожалею, что вышла за тебя.

Разговор с женою выбил Алексея из колеи. Теперь часто перед ним появлялись черные глаза цыганки, которые он никогда не видел. Настя стала замечать, что муж постоянно чем-то озабочен. «Наверное, по сыну скучает», — подумала она и все-таки спросила:

— Алеша, о чем ты думаешь? Что тебя тревожит? Может, скажешь?

Он хотел признаться ей, что теперь цыганские глаза преследуют и его, но передумал и беспечным голосом ответил:

— Все нормально, жду не дождусь, когда Дима приедет в отпуск.

Настя удивленно посмотрела на него.

— При чем тут отпуск? Это военным дают отпуск, а у него каникулы.

Алексей понял, что допустил промашку, и в душе похолодел. Но, к его счастью, Настя не придала значения этому и ушла готовиться к урокам.

* * *

Однажды, как обычно, еще не было восьми утра, Настя шла на работу. Подходя к школе, издали увидела директора. Тот с улыбкой на лице смотрел в ее сторону.

— Доброе утро, Виктор Трофимович.

— Здравствуйте, Анастасия Александровна. Если не возражаете, нам с вами надо обсудить один вопрос.

— Разве директору можно возражать? — улыбнулась Настя.

— Тогда прошу ко мне в кабинет.

В кабинете Виктор Трофимович сразу взял быка за рога.

— Анастасия Александровна, не пора ли вам занять это кресло?

Она сразу поняла, что он имел в виду, и быстро ответила:

— Нет, Виктор Трофимович, не пора! Вам еще работать и работать.

В ответ он, добродушно улыбаясь, произнес:

— Старый я, да и сил нет. Пора, пора мне уступить это кресло.

— А если у меня нет желания в это кресло садиться?

Он пропустил ее слова мимо ушей и будничным голосом, словно вопрос давно решен, продолжал:

— Вчера я разговаривал в районо по поводу моего ухода на пенсию и предложил вашу кандидатуру. Там дали «добро».

— Виктор Трофимович, я не справлюсь!

Он снял очки и удивленно посмотрел на нее.

— Анастасия Александровна, да будет вам известно, что школой давно руководите вы. Поэтому вы не только справитесь, а сделаете намного больше, чем я. Разговаривал я и с завучами, со многими учителями. Все в один голос называют ваше имя. Коллектив вас уважает, вы пользуетесь большим авторитетом…

Настя, опустив голову, молча слушала его, а когда он замолчал, тихо произнесла:

— Виктор Трофимович, спасибо за доверие, но я не могу. Вы же знаете, в каком состоянии мой муж. Когда Дима был дома, мужу было с кем разговаривать, а сейчас целыми днями он дома один. Наоборот, я хотела обратиться к вам, чтобы уйти со своей должности, а вы мне предлагаете быть директором. Спасибо за доверие, но я не могу.