Жена офицера

Лечащий врач разрешил. Оформив на мужа соответствующие документы, Настя купила билеты на самолет и, не задерживаясь ни минуты, они полетели домой. Накануне перед вылетом она позвонила в Душанбе командиру дивизии, попросила, чтобы их кто-нибудь встретил.

В Душанбинском аэропорту их встречал командир дивизии со своей свитой. Настя смотрела на суровые лица офицеров, которые по-мужски крепко обнимали своего боевого товарища, выполнившего свой интернациональный долг перед Родиной. А мимо них, мимолетом бросая взгляды на изуродованное лицо офицера, проходили люди. Смотрели по-разному: кто с состраданием, кто с любопытством, а кто и просто так…

Глава седьмая. КРИК ЖУРАВУШКИ

В конце мая родители приехали. Для Димы это был настоящий праздник. Его уже не пугало лицо отца. Для него отец стал примером подражания в жизни, окончательно созрела мысль твердо идти по его стопам. Но, заранее зная отрицательную реакцию матери, решил свою мечту держать в тайне.

Сдав последний экзамен на «отлично», Дима зашел к матери в ее школьный кабинет. Она по его лицу поняла, что у него все нормально.

— Можно поздравить?

— Да.

— Молодец. Сегодня мы это событие дома отметим. А сейчас иди домой, только по дороге зайди в магазин. Отец просил, чтобы ты купил «Боржоми». Деньги есть?

— Нет.

— А почему их у тебя нет? Представь: едешь с девочкой, и вдруг она просит купить ей мороженое. А ты в ответ: мол, извини, дорогая, но в моих карманах денег нет.

— А если действительно у меня их нет?

— Это тебя не украшает. На всякий случай в кармане всегда должны быть дежурные деньги. Как у офицеров — неприкосновенный запас.

— Понял, — улыбнулся сын.

— Если понял, можешь идти.

— Есть! — четко ответил он и по-военному повернулся через левое плечо.

Настя, глядя ему вслед, усмехнулась. Дима так возмужал, что порою она не знала, как с ним обращаться. Она все считала его ребенком, а этот ребенок уже носил сорок шестой размер обуви. Денег для сына она не жалела. Словно хотела заполнить вакуум той нищей жизни, которую в юности пришлось испытать ей.

Дима спешил домой. Ему предстоял трудный разговор с отцом, и он не хотел, чтобы при нем присутствовала мама. Открыв дверь своим ключом, услышал голос отца:

— Сынок, это ты?

— Да, папа.

Дима вошел в гостиную. Отец читал книгу. Отложив ее в сторону, взглянул в лицо сына.

— Можно поздравить?

— Да.

— Поздравляю. А мама когда придет?

— Сказала, что не раньше четырех. Папа, я тебе «Ессентуки» купил, «Боржоми» не было.

— Ничего и это подойдет, только поставь в холодильник. Обедать будешь?

— Да, папа, а что сегодня на обед?

— Борщ, макароны по-флотски, компот.

Алексей, подпрыгивая на одной ноге, направился на кухню. От его тяжелого веса пол загудел. Дима быстро вымыл руки, последовал за ним. Стол был накрыт только для него.

— А ты что, не будешь обедать?

— Я маму подожду.

Алексей сидел напротив сына и с улыбкой смотрел на него. Он радовался, что сын рос крепким и здоровым. Дима несколько раз бросил взгляд в сторону отца. Тот понял что сын хочет что-то сказать, но не решается. Наконец, не глядя на отца, Дима произнес:

— Папа, хочу с тобой поговорить, только вначале выслушай меня, а потом скажешь «да» или «нет».

— А может, сразу ответить «нет», чтобы не разводить впустую дискуссию?

— Ты же не знаешь, о чем речь пойдет!

— Почему не знаю? Знаю.

Дима какое-то время молча смотрел на отца. Тот увидел, как потускнели его глаза, и ему стало жалко сына.

— Говори, может, я и ошибаюсь.

— Папа, я знаю, что ты скажешь «нет».

— Даже если я скажу «да», за мной не последнее слово. Все зависит от матери, а она твердо скажет «нет». Выкладывай, что у тебя там за душой.

— Я хочу поступить в Суворовское училище.

Алексей хотел сказать, что это пустая затея, но чтобы не травмировать сына, как бы с сожалением произнес:

— Ты, сынок, опоздал. Если память мне не изменяет, документы в Суворовское и другие военные училища в военкомате еще с апреля отправляют, а сейчас на дворе июнь.

— Мои документы уже в училище.

— Кто отправил?

— Майор из военкомата.

— Как же он мог это сделать без родительского согласия? Там же нужны наши заявления!

— На комиссии я сказал, что родители не против. Военком знал, что ты в Афганистане получил ранение и лежишь в госпитале и что мама с тобой.

Некоторое время Алексей молча смотрел на сына.

— Выходит, ты обманул?

— Наполовину.

— Как это понимать?

— Пятьдесят на пятьдесят. Ты — «за», мама — «против».

— Рассуждаешь ты логично, но про последствия забыл, и ничего из твоей затеи не выйдет. Мать не допустит, чтобы ты стал военным.

— Папа, я хочу быть военным!

— Твоего желания мало. Надо, чтобы мама согласилась.

— А ты согласен?

— Я уже тебе ответил: решающее слово за ней. Балом в доме правит она.

— Папа, ты же глава семьи!

— Может, когда-то и был им, но не сейчас.

— Я так не думаю. Мама слушается тебя. Поговори с ней.

— Ты думаешь, она меня послушает?

— А ты попробуй. Скажи, что это моя заветная мечта.

— Попробую, но это дохлый номер. Она и слушать не захочет.

Домой Настя пришла поздно. Взглянув на мужа и сына, поняла, что они чем-то озабочены.

— Выкладывайте, что у вас?

— У нас все нормально, — поспешно произнес Алексей. — Ты пока переодевайся, я ужин разогрею.

За столом все трое ели молча. Настя видела, что они прячут глаза. Отложив вилку в сторону, она посмотрела на них, как на провинившихся учеников.

— Может, хватит играть в кошки-мышки?

Дима умоляюще взглянул на отца. Тот прокашлялся.

— Настя, ты только выслушай молча…

— Ты можешь не начинать. Я уже догадалась, о чем пойдет речь. — Она повернулась к Диме. — Раз и навсегда запомни. Пока я жива, ни о каком Суворовском училище не мечтай! Понял?

Алексей удивленно посмотрел на жену.

— А ты откуда узнала?

— Я об этом давно знала. Наш военрук сказал. Все ждала, когда вы, оба умника, первыми заговорите.

— Мама, я хочу…

— Молчи! — стукнув ладонью по столу, крикнула Настя. — Вы что, окончательно хотите меня в гроб загнать?

— Настя, ну зачем ты так…

Она с негодованием посмотрела на мужа.

— Сам себя погубил, хочешь и сына погубить?

Алексей хотел возразить, но Настя, плача, вышла из кухни.

— Я же сказал, что это дохлый номер.

— Папа, я все равно буду военным. Меня вы не удержите. Если сейчас не разрешите, закончу школу, поступлю в военное училище.

— Дима, а теперь выслушай меня. Военным ты успеешь стать, вначале закончи среднюю школу, а там видно будет. Может, к тому времени мать успокоится, а может, и сам передумаешь. А теперь иди и успокой ее, скажи, что ты передумал.

— Папа, я хочу в Суворовское. Ты можешь это понять? Это моя мечта…

Отец попытался надавить на его чувства.

— Дима, ты должен понять мать, она еще в себя не пришла после того, что произошло со мной. Неужели ты хочешь, чтобы она сошла с ума? Она и так на грани срыва. Видел ее реакцию?

— Папа, ждать, когда мама придет в себя, будет поздно. Да и сомневаюсь, чтобы она пришла в себя.

— Ты лучше иди и успокой ее.

— Я не пойду.

— Если тебе ее не жалко, можешь не идти.

— Папа, при чем здесь жалость?

— А при том, что ей сейчас больно.

Дима продолжал сидеть. Алексей терпеливо ждал, что он встанет и пойдет к матери. Но тот поднялся и пошел спать. Алексей с сожалением посмотрел вслед сыну.

Убрав посуду со стола, он пошел к жене. Настя была в спальне. Присев на край кровати, он дотронулся до ее руки.

— Оставь меня в покое! — отбрасывая его руку, недовольно произнесла она.

— Настя, успокойся, он никуда не поедет, будет учиться в школе.

После этого инцидента в доме надолго воцарилась напряженная атмосфера. Алексей, зная отходчивый характер жены, терпеливо ждал, когда та успокоится, но время шло, а Настя, словно набрав в рот воды, молчала. Несколько раз попытался сгладить напряжение в доме, но ничего не вышло. Мать и сын, словно не замечая друг друга, не разговаривали.