Страница 31 из 114
Он замолчал. Настя удивленно посмотрела на него.
— Алеша, к чему эти слова?
— Я люблю тебя и до сих пор не верится, что ты моя жена. Мне кажется, что ты придешь в себя, взмахнешь крыльями и улетишь.
— Если ты будешь так черств ко мне, улечу.
Она увидела, как потускнели его глаза, поняла, что допустила непростительную оплошность, и чтобы сгладить свою вину, грустно произнесла:
— Никуда я от тебя не улечу. Я вечно твоя.
Сделав глоток шампанского, она посмотрела на него. У того по-прежнему в глазах стояла печаль, и чтобы развеять его тоску, попросила:
— Алеша, скажи какое-нибудь хорошее слово.
— Ты уже сказала и мне нечего добавить.
— Я сказала, что вечно твоя. Разве тебе это не по душе?
— Ты другое говорила…
Настя с укором посмотрела на него.
— Целыми днями одна, скучаю по тебе, а ты… — не договорив, замолчала. Дальнейший разговор у них не получился и обиженные друг на друга они легли спать. Алеша лежал с открытыми глазами и думал над словами жены. Настя чувствовала, что он не спит, и повернулась к нему.
— Ты сердишься на меня?
— Нет.
— Тогда поцелуй.
— Не хочу.
— Тот, кто по-настоящему любит жену, это слово никогда не произносит. Запомни это.
Он хотел повернуться к ней, обнять, но не мог. Она ждала, но он так и не повернулся.
Утром, перед его уходом, Настя обратилась к нему:
— Алеша, мне нужен твой совет…
Он вопросительно посмотрел на нее.
— В университете давно начались занятия, что мне делать? За непосещение занятий меня могут отчислить.
Она увидела, как побледнело его лицо, и сразу поняла, что он подумал.
— Ты хочешь уехать? — спросил он.
— Нет. Просто жду твоего совета.
— Надо поехать в Целиноградский пединститут по поводу перевода на заочное отделение.
— Мне одной не хочется ехать. Может, вместе?
— Боюсь, что меня не отпустят.
— А ты скажи своему командиру, с какой целью едешь.
— Хорошо, завтра я поговорю.
На обед Алексей не пришел. Не дождалась она его и к ужину. Вернулся он только на следующий день к вечеру. Взглянув на мужа, Настя поняла, что у него на работе неприятности. Хотела спросить, что случилось, но подумала, что сам скажет. Обнимая ее, он грустно спросил:
— Скучала?
— Да.
За столом он ел молча. Точнее не ел, а, думая о чем-то, ковырял вилкой в тарелке.
— Алеша! — позвала она.
Но он не слышал ее.
— Алеша! — притрагиваясь к его руке, вновь позвала она.
Приподняв голову, он посмотрел на нее.
— Ты почему не ешь?
— Спасибо, я уже поел, — он отодвинул от себя тарелку и посмотрел на часы. — Мне пора.
— Ты что, уходишь?
— Да. Я забежал на минуту, чтобы увидеть тебя.
— Что случилось?
— Все нормально.
— Ты говоришь неправду. Я же по твоим глазам вижу, что ты чем-то расстроен.
— У меня во взводе плохие дела. Вчера на службе начальник караула в честь своего дня рождения устроил коллективную пьянку. Дело чуть не дошло до оружия.
— А ты при чем? Не ты же их водкой поил!
— Ты что, не поняла, что пьянку совершили мои подчиненные?
— Я все поняла. Кто организовал эту пьянку, тот и должен нести ответственность.
— Он понесет ответственность, но все шишки посыпятся на мою голову.
— Почему?
— Да потому, что я плохо работаю, — раздраженно ответил он.
— Если твои солдаты пьют, значит, они тебя как командира не ценят и не уважают.
— Ты так думаешь? — задетый ее словами хмуро спросил он.
— А ты как думаешь?
Он хотел ответить, что глубоко ошибается, но передумал, так как она в чем-то была права. Настя это поняла и спокойно сказала:
— Ты не сердись на мои слова, но если солдаты по-настоящему любят своего командира, они его никогда не подведут.
— А ты откуда знаешь?
— Читала про Суворова. Солдаты в огонь и в воду за ним шли.
— Мне до Суворова как до Китая пешком.
— А тебе и не надо быть Суворовым, будь самим собой, но учиться у него тебе не мешало бы.
— Ох и умная ты!
— А тебе хотелось бы, чтобы я была глупая?
— Нет.
— Тогда слушай, что я тебе говорю. Плохого не посоветую. Ты когда вернешься?
— Не знаю.
— А как насчет поездки в Целиноград?
— Тебе придется ехать одной. После этой пьянки меня перевели на казарменное положение.
— Я ничего не поняла. Объясни, что значит казарменное положение?
— Начинай привыкать. Тебе еще не раз придется услышать это слово. Казарменное положение означает «ни шагу от взвода». Куда солдаты, туда и ты. По ночам не спать, а караулить, чтобы они вновь не выкинули очередную «шутку».
— Но ты же не железный! Тебе надо есть, спать…
— Насчет еды не переживай. Солдатской каши хоть отбавляй, а насчет сна, то это слово надо забыть. К нему я вернусь, когда пойду на пенсию. Спи спокойно и ни о чем не думай. Соседи не беспокоят?
— Нет. Я почти из комнаты не выхожу. Алеша, без тебя в Целиноград не поеду. Я подожду, когда тебя отпустят.
— Хорошо. Думаю, дня через три-четыре меня отпустят.
Он притянул ее к себе, прижал к груди.
— Я люблю тебя.
Она закрыла за ним дверь, пошла к себе, достала книгу, легла на кровать и стала читать. Но, прочитав несколько страниц, отложила в сторону. Она представила Алешу, как тот в темноте идет в часть…
Лишь на третьи сутки, под утро, он вернулся домой. Поцеловав ее, снимая с себя полевую форму, сообщил ей, что его отпустили на один день. Через час они были на автостанции. Им повезло: буквально через пять минут отходил автобус. К обеду они приехали в Целиноград. В приемной пединститута секретарша, выслушав Настю, объяснила, какие необходимо представить документы, чтобы из МГУ ее перевели на заочное отделение Целиноградского пединститута. Домой они приехали поздно вечером. Не успели войти в дом и поужинать, как Алексей собрался идти на работу. Настя удивленно посмотрела на него.
— Ты посмотри, который час! Твои солдаты давно спят.
— Сегодня мой взвод в карауле. Надо проверить, как службу несут.
— А без проверки нельзя обойтись?
— Конечно нет. Солдат не будешь проверять — обязательно что-нибудь выкинут.
— Выходит, ты им не доверяешь?
— Пока нет. У меня во взводе есть солдаты, за которыми нужен глаз да глаз.
— Плохо, когда не доверяешь.
— Ты знаешь, по наследству какой мне взвод достался? Даже представить себе не можешь. Одни пьянчуги.
— И Дмитриев тоже?
— Нет. Он и еще несколько солдат исключение. Ребята порядочные. Кстати, у Дмитриева высшее педагогическое образование. Вся надежда на него. Ребята прислушиваются к его голосу. Ну, я побежал!
Алексей быстрыми шагами шел на охраняемый объект, где в карауле службу нес его взвод. Подойдя к объекту, остановился. Идти к караульному помещению вокруг объекта не хотелось и, недолго думая, он пролез через проем деревянного забора и пошел по тропе наряда. Впереди в ста шагах виднелась вышка. Часовой, заметив на тропе постороннего, громко крикнул:
— Стой, кто идет?
— Командир взвода лейтенант Соколов.
Часовой узнал голос взводного, поднял телефонную трубку, чтобы предупредить начальника караула, что идет взводный. В трубке раздался сонный голос сержанта Зыкина.
— Товарищ сержант, по тропе идет командир взвода.
— А как он туда попал?
— Через дыру пролез.
— Ты что, его пропустил?
— Так точно.
— Идиот. Ты что, обязанностей не знаешь? Когда повернет назад, не вздумай подпустить к себе. Подержи его на снегу. Понял?
— Так точно.
— Запомни, если лейтенанта пропустишь, заживо сгною!
Сержант положил трубку, надавил на кнопку оператора. В динамике раздался простуженный голос:
— Оператор ефрейтор Мурашкин.
— Соедини с пятым постом.
Через несколько секунд раздался голос:
— Часовой пятого поста Царев.
— Зыкин говорит. Ты кого-нибудь на тропе видишь?
— Так точно.