Страница 3 из 11
Матвей считал, что женщины генетически не имеют понятия о верности, любви к мужчине и надежности. Верность им заменяет страх потерять то, что у них уже есть. И чем меньше шансов потерять имеющееся, и чем больше шансов приобрести большее, в сравнении с имеющимся, тем тоньше женская верность. Любовь к мужчине в женщине так же отсутствует в мужском понимании и имеет чисто женскую форму, для мужчин не имеющую ничего общего с любовью. Женщина тем больше 'любит' мужчину, чем больше тот любит ее и не словами, а делами. То есть, обеспечивает женскую безопасность и будущее, а так же активно подогревает подарками и влюбленностью ее настоящее. Посему женская любовь, в отличии от мужской, от женщины почти не зависит и находится в руках мужчины. Даже мамонт-дегенерат влюбленный в женщину и способный дать ей защиту сейчас и на будущее, имеет все шансы получить 'искреннюю ответную женскую любовь'. Вот любовь женщин к своим детям уже гораздо более близка к тому, что и называется любовь, ибо она бескорыстна, ничем не оправдана и не требует для своего существования встречных 'инвестиций'. Надежность и вовсе мужское качество и только дурак может понадеяться на женщину. Она ведь так слаба и беззащитна, что даже неприлично ее упрекать за ненадежность. Это мужчине стыдно испытывать страх, а в женщине это лишний раз подчеркивает ее тонкую натуру и потребность в защите. Матвей искренне любил женщин, но ни как друзей или одинаковых с ним живых существ, а как неких антиподов, которых создатель поместил в один мир с мужчинами, и чтоб они не разбежались друг от друга в разные стороны, или, чего доброго, не начали воевать, бог заставил мужчин хотеть женщин и не иметь другого способа, чтоб отдохнуть и выпустить пар, кроме как от общения с ними. Вот по приговору Бога они и вынуждены любить женщин, хотя настоящее понимание и дружба с ними невозможны. Нельзя сказать, что Матвей считал мужчин сильно уж лучше женщин, он просто считал, что они разные и если бы не сексуальная тяга к женщинам, то он общался бы только с мужчинами.
Когда Диана уехала на две недели в отпуск, Матвей осознал, что ему не только приятно с ней быть вместе, но еще и плохо и тоскливо быть раздельно. К этому моменту он уже влюбился безвозвратно, но все еще об этом не догадывался, думая что творящееся в душе - это следствие уязвленного самолюбия и не пробиваемой Дианиной нейтральности. Отъезд Дианы пробудил Матвея. Он осознал, что постоянно только и делает, что о ней думает, в то время как встреч с Верой всячески избегает и уже две недели, под разными предлогами от них уклоняется.
Впервые в своей жизни полюбив в 39 лет, Матвей оказался к этому не готов настолько, насколько это только могло быть возможно. Он всегда легко знакомился и так же легко расставался с девушками, поскольку не дорожил отношениями с ними и его не пугало уйдут они или останутся, будут они его считать козлом или принцем, хотя, козлом, конечно, не желательно. А тут на него в один момент обрушились все страхи и дремавшие ранее комплексы. И с каждым днем, как снежный ком, его поглощали эти страхи, а комплексы набирали силу и вытягивались в полный рост расправляя плечи. В голове Крюкова гипертрофировались все мельчайшие достоинства Дианы в качества святой личности или божества. Собственная личность на глазах сохла, теряла форму и все, что в ней было положительного таило без следа. Матвей еще пытался зацепиться разумом за исходные свои мысли, пытаясь понять как в такой короткий срок все стало с ног на голову. Как могло так получиться, что ему нравится армянка, и не какая-нибудь всемирно известная Ким Кардашьян, а вполне обычная, да симпатичная, но не красавица, а обычная девушка - полная противоположность его вкусам и пристрастиям. Он сам открытый и не любит хитрых - она хитрая, он не любит манипуляторов - ей явно это не чуждо, он уже начал привыкать к Вериному полному пансиону - Ди ему такой пансион близко не обеспечит, скорее он сам будет скакать вокруг нее, как дрессированный котенок в цирке. Но на смену уже шли новые мысли о невероятности Дианы, о ее избранности и о том, что у такого раздолбая не имеющего к сорока годам за душой ни хрена, как он, шансов ноль, а ведь он не сможет без Ди жить ни дня. Не важно что она его не любит, обязательно полюбит, он все сделает для нее и она не сможет его не полюбить. Да, она продуманная лиса и ему нечем ее заинтересовать, но он пообещает и она ему обязательно поверит. Они две части целого, она не сможет этого не понять и не заметить. Как можно не любить свою руку, даже если на ней шрам и мозоли, вот он ее любит, даже невзирая на то, что она не в его вкусе. И она его полюбит, как себя, как свою руку.
А следом накатывали сомнения. Что же делать, если она даже не даст шанса, как ей доказать то, что лучше чем с ним ей ни с кем не будет. А у нее есть кто-то вообще? Да какого черта! Не может она не понять и не принять то, что твориться в его душе, - думал он, - не может не увидеть, что все это искренне, и он ее любит так, как не показывают в кино и не пишут в книгах. Если она привыкла к более высокому уровню жизни, то он напряжется, выше головы прыгнет, но предоставит ей этот уровень, у него нет выбора, лучше на галерах с ней, чем в раю без нее.
За две недели отсутствия Дианы Матвей превратил себя в одержимого зомби, он сотни раз пересказывал вслух то, что скажет Ди, когда они увидятся, ничего не скрывая и не стесняясь. Она поймет, поверит и они будут самыми счастливыми в мире. Даже если она не поймет и посмеется над ним - ему все равно, он все равно все скажет. Держать это в себе невыносимо. И чем больше он себе это повторял, тем больше боялся и сомневался, что такая любовь может получить путевку в жизнь. Не в духе это драматичных сценариев мироздания. Бог большой шутник и любитель остренького, чтоб так просто взять и дать людям счастье. Где оно в мире счастье-то? У единиц, и то, еще надо этих счастливчиков поскрести. Глядишь поскребешь, да и нет никакого счастья, все иллюзия для дураков, чтоб остальные смотрели и как ослы за морковкой шли, веря в возможность полного и беззаветного счастья. Не бывает счастья долгого. Это как первый прыжок с парашюта. Чистая химия. Ожидание, надежда, волнение, прыжок и мгновенный выброс слоновьей дозы эндорфина. А дальше блаженство и счастье, пока организм этот эндорфин освоит. Так и любовь, но ведь длительное время эндорфин не может выплескиваться, значит и счастье долгое невозможно. Но это у них химия, у дураков и ослов, а у нас любовь. Господи, поступи наперекор своим привычкам и дай нам с Дианой счастье. Мы никому не скажем и будем тихонечко им наслаждаться. Если тебе будет приятно, мы даже лица грустные сделаем, только дай, только помоги.
К приезду Дианы Матвей был похож на зомби как внешне, так и внутренне. Бессонные ночи, алкоголь без закуски и зацикленное переваривание одних и тех же дум в течение двух недель дали удручающий результат. Крюков осунувшийся, похудевший на десять килограмм с синяками под глазами и тяжелой головой без сколь-нибудь здравых мыслей, подготовил Диане подарок, и с улыбкой безумца с утра пораньше тайно принес его в офис и водрузил на ее рабочее кресло. Это была полутораметровая картина. Найдя в соцсетях фотографии Дианы, он выбрал самую красивую и заказал у художника с нее портрет. Он не знал где и с кем Ди живет и уместен ли будет такой подарок, но идея преподнести ей что-то, что будет напоминать о нем, перевесила и реализовалась таким образом. Матвей, в тайне, так же надеялся, что Диана, видя себя на портрете, не сможет отказаться от него и обязательно заберет. Матвей понимал, что поступает как мальчишка, что никогда раньше так себя не вел, но объяснял себе это тем, что он раньше и не чувствовал то, что чувствует сейчас. Когда после обеда Матвей снова приехал в офис, то застал неприятную картину. Портрет Дианы был распакован и установлен на всеобщее обозрение и весь офис смеялся и перешептывался, пытаясь определить, кто тот робкий поклонник подбросивший сей дар. Диана, не особо искусно имитируя смущение, уже не в первый раз поясняла любопытным, как обнаружила подарок и что понятия не имеет, кто его сделал и почему. Матвей был готов провалиться сквозь землю, так как неожиданно оказался в первой линии подозреваемых и то тонкие, то прямые скабрезные подколки так и сыпались отовсюду на него. А его, мягко говоря, не свежий вид, особо ярых шутников толкал на целые цепочки, как им казалось, уморительных шуток. Второй жертвой был Ткач Антон, начальник отдела персонала и босс Дианы. Тот уже давно и безответно любил Диану. Типичный представитель земли обетованной, Антон своей национальности не скрывал и даже всячески подчеркивал. Не высокий, с круглым добродушным лицом тридцатиоднолетний Антон подкупал своей порядочностью, сдержанностью и готовностью помочь. Воспитанный, тактичный и скромный по природе, он, видимо, не решался признаться Диане в своих чувствах, но постоянные знаки внимания, какие-то безвредные служебные послабления и регулярные угощения всех сотрудников офиса любимыми именно Дианой сладостями не оставляли сомнений.