Страница 178 из 205
Но меньше собратья чудовища не собирались останавливаться и усилили напор, пользуясь отсутствием огня. Крики послышались из глубокого тыла армии -- чудовища лезли из щелей и нор. К паукам присоединились и другие насекомоподобные твари с длинными, острыми, как клинки, лапами и крепкими панцирями. Ужасающий визг и стрёкот неслись отовсюду. Тянулась ожесточённая схватка между Ашамаэлем и гигантским пауком, а Скаррестинуор к негодованию своему оказался практически бессилен, ибо чудовище не брал огонь. Зато дракон мог сосредоточиться на ордах мелких тварей, пламенем своим уничтожая их сотнями. Ашамаэль же в ужасе увидел, как на посохе его шипит серного цвета яд, и пальцы жжёт ядовитая кислота, а воины вокруг постепенно превращались в куски корёженного железа и остатки плавленой плоти. Но вот плотной стеной встали Морн-Тир, и перевес перешёл вновь на сторону короля. Темноту разрезала молния, чудовище с воплем отступило, яростно сверкая чёрными, словно Бездна, глазами. Арахнид вздыбился, готовясь нанести огромной мощи удар, но у Ашамаэля было время на более сильное заклинание. Когда жуткая тварь кинулась вперёд, встретил его снежный буран, с каждой секундой паук замедлялся, покрываясь льдом. И жвала его замерли перед лицом чернокнижника. Ашамаэль отшатнулся от жуткой статуи. Но дух перевести ему не дали, ибо омерзительные твари не сбавляли напора. Тогда Ашамаэль и Скаррестинуор объединили свои усилия, вновь лёд и пламя слились воедино, уравновешивая друг друга. По отрывистой команде эльфы закрылись щитами сверху, и вдоль стен и потолков хлынуло всепоглощающее пламя. Огонь неистово уничтожал всё, до чего добирался, но ледяной барьер короля не пускал стихию к солдатам Сиралиона. Завывали, словно озверевшие, ледяные ветры, неся песнь войны по пещерам. Но когда король хотел приказать продвигаться, со стороны замороженного чудовища послышался треск. Ледяная поверхность жуткой статуи затрещала, и вот магический хрусталь разлетелся на сотни осколков, а ужасающий арахнид вновь предстал перед тёмным королём. Лапы его стали остры, словно копья, а шкура казалась стальной. Круша всё вокруг, чудовище кинулось на Ашамаэля. Уворачиваясь от ужасной силы ударов, чернокнижник создавал одно ледяное лезвие за другим, а потом и тьма пошла в ход, обжигая арахнида. Во все стороны летели камни, поднимаемые ударами чудовища, пронзённые острыми лапами тела теперь устилали поле боя. Но вот пещерные твари начали уступать, и эльфийское войско, наконец, продвинулось и пришло на помощь своему королю.
Когда отгремело очередное заклинание, Ашамаэль увидел, как мимо него на всей скорости пронёсся Иирс Нар и, вскинув меч, с боевым кличем кинулся на разъярённого арахнида. Зазвенел клинок, сталь ударилась об ледяные жвала, и безумец буквально вскарабкался на зверя, занося меч над его головой. В разверстую пасть, из которой вновь начинала капать кислота, прилетела разрушительная молния, от чего тварь жутко взвыла, но меч маршала не достиг своей цели -- клинок соскользнул с твёрдой поверхности, и эльф чуть было не свалился под лапы паука. Тем временем со всех сторон тварь разили копья и мечи эльдар. Казалось, что сам Дартазаэль вселился в эльфийского полководца, даруя тому нечеловеческую силу, и древний клинок его вспыхнул лазурным светом. Вновь удар, и из раны на теле арахнида хлынул поток ядовитой крови. Следующим взмахом Иирс отрубил лапу чудовищу и рухнул на землю, чудом не оказавшись под ударом другой лапы. В руке Ашамаэля выросло длинноё чёрное копьё, которое при первой же возможности пробило жуткое чудовище насквозь. От воя, полного боли и первобытной ярости, задрожали своды пещеры. И древнее чудовище пало. Испустив дух, оно скрючилось, прижавшись к стене пещеры, словно стремясь в последние мгновения сбежать. К сожалению, не всем повезло в тот час, и в агонии арахнид раздавал не меньше десятка эльфов. Страшная битва порядком задержала армию. Но нельзя было бросать павших в бою и раненых, а посему часть войска вернулась назад, принеся с собой страшные вести и нереальные байки о чудовищах из пещер, которые быстро расползлись по всем наступающим армиями, ибо с момента падения столицы Империи связь между армиями поддерживалась почти всё время.
Наконец-то эльфам удалось организоваться, а с падением первых городов войско тёмных эльфов была фактически уничтожено, солдаты врага теперь почти не чинили препятствий эльдар. Главным противником эльфов стали чудовища пещер и собственный страх, ибо отовсюду мерещился разъярённый взгляд самой Ллос. Повсюду захватывались города, освобождались рабы, а геноцид расы обрёл небывалый размах -- чёрные города фактически превратились в жуткие могильники, ибо высшие эльфы хотя и наполнились жаждой мести, всё же не могли столь бесчестно обходиться с врагом, бросая его тела прямо на улице. Впрочем, даже эта честь не оправдывала того кошмара, что творился в захваченных городах. Таким образом почти каждый дом в захваченных городах превращался в гробницу. Но только не там, где проходило войско Ашамаэля...
Сажа, пепел, лава, ледяная вода и жестокий холодный ветер. Они воплотили ярость, месть, стали жесточайшей карой. Вновь легион ужасного короля двинулся вперёд, и каждый осаждаемый им город фактически делился на две части. Одна половина пылала магическим огнём, а по улицам, словно вены, ползла раскалённая лава, вторая же половина превращалась в пристанище беспощадных ветров, льда и ледяной воды -- лёд всё же плавился от жара Скаррестинуора, но от этого тёмным эльфам было только хуже. А когда магическая буря проходила по улицам трущоб и обрушивала башни, по руинам шли воины Сиралиона, добивая тех, кто выжил. Нельзя сказать что им повезло, ибо в адских муках ждали они своей участи, и в нестерпимом ужасе, который не позволял принять кончину в трезвом уме. Среди кровавого безумия даже дроу теряли рассудок. Хоронить во взятых Ашамаэлем городах было почти некого -- столь беспощаден был король к своим врагам. А из-под изуродованных осколков и развалин эльфы доставали нетленные богатства Сиралиона, утерянные в ходе десяток войн. Кровь на руках чародея не просыхала, и тысячи убитых дроу буквально физически ощущались вокруг тёмного правителя, а за его спиной не оставалось ничего, кроме руин. Действительно, чернокнижник чуть ли не купался в крови тёмных эльфов, поддаваясь злобе и жестокости, временами Ашамаэль казался безумным, подолгу смотря на выжженные, мёртвые города. Даже верные сторонники правителя усомнились в духовном равновесии своего правителя. Такая злоба не могла принадлежать живому, смертному существу.
На пути армии короля-чародея почти не встречалось рабов -- в отместку тёмные эльфы вырезали практически всех.
И именно на королевскую армию твари пещер нападали наиболее часто, а схватки были всё более и более жестокие и отчаянные. Неведомой силы воины тёмных эльфов выходили на бой с войском узурпатора, принося огромные потери. Так же Ашамаэль попросту не знал, куда он идёт, ибо столицу врага он уже оставил далеко позади. Никто не знал, что ждёт их в глубине мрачных подземелий, и каждый эльф физически ощущал, как всё глубже и глубже спускается под землю. Здесь камни дышали тёмной древностью, а в бесконечных тенях таилось невиданное ранее зло. Вскоре неровный рельеф пещер пропал окончательно, а на смену ему пришли широкие своды чёрных арок и колонн. Из лож, покрытых замысловатой резьбой, на эльфов взирали воплощения Ллос. Под ногами глухим эхом гудела древняя плитка. И вместе с этими переменами на смену гигантским насекомым пришли гигантские змеи, гидры и василиски, взглядом своим обращающие в камень. Ужасающие тени, подобные тем, что Ашамаэль призывал из Бездны, бросались в бой из-за каждого угла. Армия стремительно истощалась, и в какой-то момент показалось, что всё погибло, ибо связь с остальными армиями давно прервалась -- гонцы не доходили до цели. Большинство осадных орудий оставлено позади. Их оставалось не больше полутора тысяч. Гвардейцы, рыцари и сильнейшие воины, чьи имена после этого страшного похода будут вписаны в эпические легенды и сказания. Те, кто первым шагнул во мрак империи Мортис. Многие были вооружены древними мечами и щитами, найденными в развалинах захваченных городов.