Страница 21 из 32
Харрэк отпустил руку Снаги, и крупный мужчина сделал вид, будто потирает запястье, которое покрывали уродливые шрамы – совсем не ритуальные – и такие же были на другой руке.
− Снага? − переспросил Харрэк. − Почему тебя так называют?
− Это мое имя, − снова заразительно улыбнулся он. Харрэк почувствовал, что улыбка невольно отражается на его губах.
− Твое истинное имя?
Снага кивнул:
− Там, откуда я родом, к этому относятся по-другому. Человек просто носит свое имя. Никак его не скрывая.
− Ты с севера. Из-за моря. Земли Христа, где люди бледные. − Харрэк был рад, что прислушивался к мудрости старейшин в кругу и помнил достаточно, чтобы не выглядеть невежественным в глазах этого незнакомца.
− Ха! − Снага кивнул Харрэку и отошел в тень стены, махнув рукой в сторону двух стражников. − Я с самого севера. Из-за двух морей. Мой дом − страна снега и ледяных ветров, и наши боги во многом похожи на ваших. Христиане называют нас викингами, секирщиками, они боятся нас.
− Снег?
Снага сел скрестив ноги и похлопал по земле рядом, приглашая Харрэка присоединиться.
− Ты должен научиться верить мне, прежде чем я расскажу о снеге. Я бы не хотел, чтобы ты назвал меня лгуном.
Харрэк присел, насторожено покосившись на прямой железный меч, лежавший теперь на коленях Снаги:
− У тебя нет секиры.
За весь свой скот и все раковины каури Разбитая Миска мог купить себе железный меч, но не такой длинный и тяжелый, как этот.
− Секира осталась у сына. − Улыбка Снаги сникла. − Хороший парень. Большой. Он примерно твоего возраста, Пылающий Камень. Когда я отправился в плавание − о, это было осенью... уже четыре года прошло. Забери меня Один! Целых четыре года?..
Харрэк не знал ни «осени», ни «Одина» − в языке хакку не было таких слов, но он умел слушать.
− Как бы там ни было, когда я уплывал, я поговорил с ве...[4] с ведьмой, и она сказала, что если я уплыву сейчас, то больше не вернусь к берегам Юелеска. Так что я оставил свою секиру, Хель, моему сыну. Мой отец владел этой секирой, и его отец. Я не хотел, чтобы она покинула наш род.
− Зачем же ты тогда плыл? − Харрэк никогда не видел моря или даже озера, зато видел пруд Нолу, который появлялся в сезон дождей, и ему не составило большого труда представить водоем во много раз шире, чтобы по нему могли плавать люди на деревянных плотах. − Если ведьма сказала...
− Человек не может жить следуя пророчеству. У меня был долг перед братьями по клану. Сколько их могло бы не вернуться домой, если бы я остался в своей хижине? Как бы тогда мой сын смотрел на меня и мою секиру? − Опять улыбка. − И еще. Я ведь могу вернуться!
− Что случилось?
− Заплыл слишком далеко, в теплые моря, потерял слишком много людей, попал в плен, потом меня увезли на юг, продали в рабство, отправили еще дальше на юг.
Харрэк снова перевел взгляд на шрамы на запястьях Снаги. Племена Змеиных Жал торговали рабами с маврами из-за северных гор. Иногда они брали в плен и мужчин. Только призрачная равнина разделяла хакку и Змеиных Жал с их веревками и базарами, где людей продавали как скот.
− Ты сбежал?
− Твой король купил меня для своей охраны. Лакка. − Он кивнул на стену.
Харрэк знал дюжину историй о лакка. Если и существовал отряд более опасный, чем лучшие воины короля-многих-племен, то старейшины хакку о нем ничего не знали.
− В лакка есть воины-рабы? − Харрэк знал, что там были мужчины из многих племен и даже из земель, которые лежат за пределами владений короля, но он не слышал ни об одном бойце, который был бы рабом.
− Больше нет. − Снага похлопал по мечу на коленях. − Я добыл себе свободу в первом же бою. Салаш из глубокой Сахры захватил город в пустыне. Мы отбили его обратно.
− Салаш...
− Есть и более интересные вещи, о которых ты мог бы спросить, − перебил его Снага.
Харрэк сел на корточки. Он посмотрел на ожидавшую толпу. Старики блестящими камешками на деревянных досках играли в манкала. Воины, сгорбившиеся под весом своих копий, жевали бетель, купцы сидели на подушках рядом с грудами товаров.
− Почему воин лакка сидит и разговаривает со мной?
Снага кивнул:
− Потому что в тебе есть огонь. − Прищурившись, он глянул на Харрэка. − Зачем ты сюда пришел?
− Я избил одного мужчину. Отец послал меня рассказать об этом королю. − Говоря это незнакомцу, Харрэк чувствовал себя более виноватым, чем когда стоял перед людьми своей деревни.
− Он был твоим врагом? Этот мужчина?
− Сын предводителя наших воинов. Известный боец и богатей.
− А почему ты напал на него? − спросил Снага.
− Он велел мне принести воды.
− А что действительно было причиной?
− Он сказал, чтобы я...
− Нет, − Снага шлепнул Харрэка по лицу − тяжелый, небрежный удар − так неожиданно, что даже реакция Харрэка его не спасла.
Вскочив, Харрек ринулся на северянина, но Снага ткнул рукой в его покрытую шрамами грудь, без видимых усилий посадив обратно:
− Почему?
− Потому что он... Потому что он был большой. − Лицо Харрэка горело от удара.
− Теперь ты знаешь, почему я сижу с тобой, Пылающий Камень. − Снага встал, отряхивая с одежды пыль. − Потому что я увидел в тебе убийцу.
Харрэк тоже встал, заставляя себя не тереть щеку:
− Я жалею о том, что сделал. Надеюсь, Разбитая Миска поправится. Я не хочу быть убийцей.
Снага пожал плечами:
− Может и нет. Я в твоем возрасте был таким же, тоже готов был ткнуть в зубы любому, кто косо на меня посмотрит. Горячий, злой без причины или повода. Молодые люди показывают миру ожесточенные лица, а что за этим стоит? Смятение. Потерянные злые мальчишки, еще не нашедшие своего места в мире. Просто некоторые из нас так взрослеют − многие перерастают это, некоторые погибают, некоторые в этом застревают. Вот они и есть истинные убийцы до мозга костей.
Из убийц, которые сопротивляются своей природе, выходят лучшие солдаты, чем из тех, кто не пытается этого делать. Соедини в одном человеке инстинкт убийцы и совесть, и он не сможет быть счастлив, но ты получишь полезного бойца. − Он двинулся назад, к воротам. − Идем. Посмотрим, достаточно ли твои руки соответствуют тому, что в твоей голове и сердце.
− Но... − поспешил догнать его Харрэк. Снага махнул стражникам, чтобы те открыли ворота. − Мне нужно поговорить с королем. И возвращаться домой.
− Лучше сначала послужи − поговоришь потом. Наш король не такой уж добрый. − Снага прошел через ворота. − Его правосудие бывает... суровым. Отправишься к нему, когда омоешь кровью копье у него на службе, и получишь более приемлемое решение. Умаран ценит воинов.
Харрэк остановился, и ворота за ним закрылись, отрезав знакомый ему мир и путь домой.
− Я не убийца...
Снага вернулся и положил руку на плечо Харрэка, направляя его:
− Моя жизнь не закончилась в тот день, когда меня заковали в цепи. Я вытерпел это. Так будет и с тобой. Возможно, в конце мы оба отправимся домой.
Харрэк посмотрел на гиганта:
− А почему ты не сделаешь это? Не отправишься домой, я имею в виду. Ты же свободен.
− Свободен, но за тысячу миль от побережья, без денег и навыков путешествовать по этим диким местам. Но больше всего, потому что я северянин. − Он вытянул руку и задрал рукав своего одеяния. Харрэк не был уверен, что его потрясло больше − кожа, белая, как само полотно накидки, или настоящая груда мышц. − Для хакку опасно выбираться за пределы территорий знакомых ему племен. Даже в землях, где платят дань королю-многих-племен, есть деревни, в которых тебя может настигнуть копье или стрела в спину. Для меня это в десять раз опаснее. − Он похлопал по мечу на бедре. − Он бесполезен против стрел, а Африка земля охотников. − Снага оглянулся в сторону ворот. − Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то с боевым отрядом, небольшой армией − группой братьев, связанных друг с другом мужчин. Нет людей, которые были бы как остров. Даже если они сами так считают. А уж эти, последние, в особенности.
4
Снага имеет в виду вельву (др.-сканд. Völva, Vala, Spákona), прорицательницу или предсказательницу в скандинавском эпосе.