Хищница

– Знаешь, а я думала, ты выше ростом. Ну и как-то поэффектнее, что ли. Хотя так всегда бывает, да? Напридумываешь себе что-то о человеке, а потом, когда видишь его в реальности, приходится разочаровываться.

Уинтер молчал, и блондинка рассмеялась.

– Я тоже читала книжки по психологии, Джефферсон. Молчи – и собеседнику придется заполнять тишину. Ты ведь это пытаешься делать? Хочешь в игры со мной поиграть, значит. Думаешь, получится?

Уинтер улыбнулся:

– Ну а чего ты ожидала? Раз ты знаешь меня, должна знать, чем я зарабатываю на жизнь.

– И как успехи в просчете меня? Можешь не разыгрывать невинную овечку и делать вид, что ты не при делах. Я знаю, что ты начал меня вычислять, как только переступил порог.

– Я могу тебе тот же вопрос задать.

Она недовольно покачала головой.

– Я первая спросила. И мне нужна правда. Я уже большая девочка. Поверь, мне уже практически ничто не способно причинить боль.

Последнее утверждение было намеренно перегружено смыслами. Может, она и правда что-то пережила, а может, просто пытается казаться более интересной, чем есть на самом деле. Уинтер немного подождал, надеясь, что она скажет еще что-нибудь. Она, в свою очередь, ждала, пока заговорит он. Глаза у нее были большие, и были видны границы цветных линз.

– Ты игрок, – сказал он. – Это очевидно даже из нашего разговора. Каждая твоя реплика – или удар, или контрудар. Самовлюбленная. Тебе кажется, что ты – центр Вселенной. И тебе хочется, чтобы я разглядел в тебе величайшую тайну современности, которую нужно разгадать.

– Ты в зеркало давно смотрел? Ты же о себе все это рассказываешь.

– Ты обо мне ничего не знаешь.

– А вот тут ты не прав. Я прекрасно тебя знаю. Знаю, что ты из себя представляешь.

– И что же?

– Ты – проект.

– Как это понимать? – засмеялся Уинтер.

Блондинка не ответила. Вместо этого она застучала по газете пальцами, а затем подняла голову и стала смотреть куда-то за его плечо. Взгляд был направлен на улицу, но на самом деле никого она там не видела. Уинтер ждал, пока она снова начнет говорить. Он одинаково комфортно ощущал себя и в тишине, и в компании психопатов. Сейчас он пытался разобраться, к какому типу психопатов ее отнести.

– Ты когда-нибудь думал о том, каково это – убить кого-то? – спросила она.

– Нет.

– Врешь. Ты же проникаешь в мозг серийных убийц. Ты не смог бы этого делать, не представив себе, что они чувствуют.

– Ну хорошо, с этим согласен, но ты же говоришь про реальное убийство. Моя работа к этому никакого отношения не имеет.

– Врешь.

– Твое право так думать.

Краем глаза Уинтер уловил движение у барной стойки. Он посмотрел в ту сторону и увидел, как повар выходит из-за створки и несет в руках тарелку. Блондинка тоже повернула голову и проследила за направлением его взгляда. Затем повернулась к Уинтеру и дождалась, пока он снова посмотрит на нее.

– Мы можем его убить, – прошептала она. – Будет весело, да ведь?

Уинтер молчал.

– Каждый человек способен на убийство, если его вынудят обстоятельства.

– Ошибаешься. Убийство – это вопрос выбора. Тебя никто не вынуждает нажать на курок, ты сама решаешь на него нажать.

– Тут наши мнения расходятся, Джефферсон, – пожала плечами она.

Повар подошел к столу и поставил тарелку. Уинтер рассеянно поблагодарил и повернулся к блондинке. Внезапно она вынула из кармана кухонный нож и встала. Глаза ее блестели от возбуждения. Схватив повара, она прижала его к себе и левой рукой взяла его за волосы. Закусив нижнюю губу и порывисто вдохнув, она вонзила нож ему в глаз по самую рукоятку. Во втором глазу отразилось удивление, а потом мышцы лица расслабились, и он упал на пол. Звук упавшего тела вывел Уинтера из оцепенения. Он хотел было встать, но блондинка предупреждающе подняла вверх руку.

– Что бы ты ни задумал – это не сработает. Я прямо сейчас могу убить тебя десятью разными способами.

Уинтер посмотрел на нее и весь напрягся. Элвис уже пел «Suspicious minds». Обогреватель громыхал в такт с его сердцем. Она приблизилась к Уинтеру, и он ощутил запах ее шампуня и мыла. Она была так близко, что он мог бы протянуть руку и схватить ее. Но что дальше? В Куантико его всегда клали на лопатки на занятиях по самообороне. Его коньком были интеллектуальные игры, но физическая борьба – извечное слабое место. Она подвинулась еще немного, и ее губы прикоснулись к краю его уха.

– Пойдешь за мной – я тебя убью. Но ты не волнуйся, мы с тобой скоро увидимся.

Сделав шаг назад, она улыбнулась. Уинтер стоял неподвижно и изо всех сил старался сохранить на лице маску спокойствия и дышать как обычно. Ей нужна была его реакция, и сейчас было важно во что бы то ни стало не позволить ей получить желаемое. Рассмеявшись, она пошла к выходу. Через мгновение над дверью зазвенел колокольчик, и она выскользнула на улицу.

2

Посмотрев по сторонам, она перешла дорогу, скользнув между припаркованными по обеим сторонам улицы машинами. Передвигалась она быстро, почти бежала. Уинтер смотрел, как она идет по тротуару, и надеялся, что она обернется, чтобы он смог еще раз увидеть ее лицо. Но она шла не оборачиваясь. В два счета она оказалась на углу улицы. Уинтер не сводил с нее взгляд и считал ее шаги. В последний момент она быстро посмотрела через плечо и исчезла из виду.

Уинтер сел на свой стул и зажег сигарету. Глубоко затянувшись, он выдохнул длинный клуб дыма. В полуметре от него в неуклюжей позе лежал повар. Смысла проверять пульс не было. На пальце у него было обручальное кольцо, значит, он был женат. Возможно, были дети? Наверняка кто-нибудь будет скорбеть и скучать по нему. А стоило просто оказаться не в том месте не в то время.

Уинтер знал, что не виноват в смерти повара. Безусловно, нельзя нести ответственность за действия посторонних. Не он вонзил нож в повара. Это все сделала блондинка – она приняла решение и привела его в жизнь. Но знать – это одно, а верить в это – другое.

Он мог бы купиться на эти рационализации, но как быть с тем, что повара убили, чтобы привлечь его внимание? Другой причины для убийства не было. Это был обыкновенный спектакль. Если бы не было аудитории, не было бы и спектакля. Но зачем это было нужно? И что еще она собирается предпринять, чтобы привлечь его внимание? Париж явно откладывался. Пока блондинка на свободе, Уинтер не видел никакой возможности смириться со случившимся.

Зазвучал «Heartbreak hotel», и снова пришлось вставать со стула. Элвис и так-то действовал ему на нервы, а в нынешних условиях был совершенно нестерпим. Уинтер встал, перешагнул через тело и пошел за барную стойку выключить CD-плеер. Там же он взял глубокую тарелку, чтобы сделать из нее пепельницу, и пошел к столу, за которым сидела блондинка.

Единственным следом ее присутствия в этом кафе была чашка кофе. Ее собственный аромат был настолько мимолетным, что вполне мог померещиться. Уинтер провел рукой по чашке. Она была холодная. Блондинка просидела здесь столько времени, что чашка успела остыть. К кофе она не притронулась. Плюс ко всему на ней были перчатки, значит про ДНК и отпечатки пальцев можно забыть.

Уинтер откинулся на спинку стула и попытался посмотреть на мир ее глазами. Место она выбрала идеально. Дверь слева почти наверняка вела на боковую аллею. Когда нужно быстро покинуть какое-то место, всегда лучше иметь несколько запасных вариантов. С этого стола прекрасно просматривались все остальные столики и входная дверь. Где бы он ни сел, она легко могла бы за ним наблюдать.

Что же делать дальше? Очевидно одно – одному ему не справиться. Ему нужен доступ к полицейским базам данных, нужна информация. И, скорее всего, машина.

С последним пунктом проблем ожидалось меньше всего. Нужно просто позвонить в «Avis» или «Hertz», оставить запрос на самую быструю машину из их парка, поехать и забрать ее. Первые два пункта более затруднительны, но не невозможны. Закрывая дело Маккарти, Карла Мендоза сказала Уинтеру, что за ней должок. Правда, прозвучали ее слова так, будто она просто хотела заполнить паузу в разговоре. С другой стороны, она все-таки следователь по тяжким преступлениям. Как только она услышит, что здесь произошло, неужели профессиональный долг не заставит ее включиться в расследование?