Холодный огонь

  - Да смотри же! Лестница вдоль стены, наверх, так? А тут была галерея. Это второй этаж, никакой не чердак, смотри же ты, куда показывают! - долетели до Фрисса сердитые слова. Он пригляделся и понял с изумлением, что жители совсем не с участка - явные горожане, не иначе как из Города Сеф!

  - Так два этажа или три? И что будем делать с крышей? - почесал в затылке второй житель. Речник помахал им рукой, они удивлённо покосились на него и помахали в ответ.

  Кто-то очистил от мха и отмыл старое причальное кольцо. У входа в брошенную пещеру Фрисс различил следы. Жители раскапывали храм, не обращая на чужака внимания, и он вошёл под своды незамеченным.

  - Силы и славы, Аойген! - улыбнулся он. - Да отступит забвение!..

  ...Гроза прошла, и мокрый серебристый рилкар сверкал на солнце так, что больно было глазам. По водосточным канавкам бежали ручьи, с крыш капало. Накопители, прикрытые от влаги прозрачными сферами, горели рубиновым огнём - как пламя под водой. Земляной сиригн выглядывал из-за двери - подстанция была освещена изнутри, но сейчас, в солнечный полдень, казалась тёмной, как глубокая пещера. Клоа выползли на стену из сухих укрытий, от их горячих тел валил пар. Они шевелили ротовыми щупальцами, и головы их были повёрнуты не к подстанции - они жадно смотрели на сармата в чёрной броне и тех, кто собрался вокруг.

  - "Такова будет плата сарматам станции "Идис" за то, чтобы этот альнкит был в целости и полной исправности, и в срок запускался и останавливался каждый год, как подобает альнкитам сарматских станций, как и другие на станции "Идис". Если же случится беда с подстанциями, да не откажет командир "Идис" нам в помощи, какая требуется в таких случаях...", - Халан остановился, чтобы перевести дух. Фрисс переглянулся с Гедимином. Сармат выглядел смущённым и даже растроганным.

  - Гедимин! С тобой вместе это составляли, не впервые слышишь, - покосился на него Халан. Сармат кивнул.

  - Всё правильно, правитель знорков. Так, воспоминания... Читай дальше.

  - "Трое прочли это, трое скрепили, и трое не забудут..." Здесь твоё имя, Фриссгейн. А здесь - твоё, Гедимин. Рядом с личной печатью Астанена...

  - Герб с огненным котом, - прошептал Речник, выводя значки на пергаменте. - И знак "Энергии Атома"... А где Звезда Урана?

  - Здесь-то она зачем?! - сармат пожал плечами. Странная игла, выдвинувшаяся из его ладони, быстро скользила по листу, оставляя чёткий чёрный след. Халан вложил пергамент в стеклянную трубку и запечатал её.

  - Драган нарадоваться не может на Фриссову Башню, - сказал он. - Жар в печах ровный, сильный - и сиригны теперь делом заняты, а не беготнёй по лесу. Драган просил позволения зарядить тепловое кольцо от подстанции... хочет подать пример горожанам - у некоторых есть пластины-самогрейки, только пустые, разряженные, висят в домах без толку. Драган думает, в городе тепло не помешает. И дыма станет меньше...

  - Само собой, - кивнул Речник Фрисс. - Надо сказать им - пусть все заряжают пластины и кольца. Денег я с них не возьму, и Драган пусть не берёт. Только башню надо бы назвать в честь Гедимина... я-то её не строил!

  - Есть уже Гедиминова Башня - в Глиняном Городе, - усмехнулся Халан. - Вот ту, что на каменных печах, зачем-то назвали Халановой. А народ там упрямый... Гедимин, не обидятся сарматы за такие названия? Что говорит Ангиран?

  - Ему всё равно, знорки. Мы не даём подстанциям названий, - качнул головой сармат. Он снова смутился. Фрисс видел, что его глаза горят золотым огнём.

  - Вот и всё, Фриссгейн. Держи! - Халан отдал Речнику стеклянную трубку. Она была тёплой на ощупь, и рисунок на ней - бирюзовые Клоа с извивающимися хвостами - как будто шевелился время от времени.

  - Теперь тебя можно называть повелителем энергии атома. Ну, или повелителем тепла. Эх... Даже не верится, что это сооружение тут стоит и работает, - Халан оглянулся на серебристую башню. - Река будет беречь его, как зеницу ока.

  Фрисс провёл ладонью по мокрой стене. Она дышала теплом, и Речнику показалось, что камень едва заметно шевельнулся...

  Над Рекой летел мягкий пух - Орлис, высоченная трава, цветущая пурпуром, созрел, и семена выпали из его стручков и реяли теперь над степью, садились на воду, прилипали к мокрому камню и спинам Листовиков. Золотая Чаша отцвела, и ранние злаки уже были собраны, и в пещерах досушивались листья Нонкута, а прошлогоднюю солому вырубили на сутки пути от Реки. Теперь жители на хиндиксах и халгах слетались к сумрачным оврагам и ямам, поросшим Стрякавой и Орлисом, и, уворачиваясь от тёмных шипастых стеблей, сгребали пух в кули. Пряный запах сушёных стручков окутывал пещеры, их, не дожидаясь высыхания, щедро сыпали в маву и укладывали в ямы с цакунвой...

  - Нет житья от Друзей Трав! - жаловался Сьютар Скенес, указывая на яркую ленту на стебле Орлиса. - Гляди, Речник Фрисс! Тут уже ни в одном стручке нет пуха, а они не дают мне их собирать!

  - Вам дай волю, вдоль Реки останется пустыня, - скайот с зелёного корабля деловито привязал ещё одну ленту и подобрал якорь. - Всё, Речник, я полетел. Скажи им, чтобы листья тоже не трогали!

  - Глупости какие, - сердито пробормотал Сьютар. - Они же высохнут, а потом сгниют, и всё без толку. Друг Трав, ты что, думаешь, Орлис за зиму станет деревом? Дуб из него не вырастет!

  - Некогда по десять раз объяснять, всё уже говорено и переговорено, - пробурчал скайот. Его корабль разворачивался на север, к дальним оврагам, до которых жители Фейра ещё не добрались. Речник посмотрел ему вслед и повернулся к Сьютару. В отдалении, привязав корабли и халги к Высокому Кусту на краю оврага, ждали жители - они в разговор жреца и Друга Травы не вмешивались.

  - Вон с того Орлиса начнём, - указал Речник на огромное растение в гроздьях пуха. - Тут все стручки вызрели. Перелезайте на борт!

  "Остролист", переживший войну, множество заклятий и два падения, гордо парил на ветру, удерживаемый лишь якорем, вбитым в стебель Орлиса. На его палубе лежали пустые кули и листья травы - связывать охапки стручков. Невдалеке, на краю оврага, Джез Каутова и Ауна Скенесова разжигали костёр под навесом - там была стоянка, и там всему отряду предстояло жить до самого конца недели... или пока в овраге не кончится Орлис, а на кораблях - место. У костра мелькала светлая спина огромного кота - Алсаг остался на земле, охранять жителей. Фриссу было спокойно и радостно...

  - Так чья, в итоге, это будет пещера? - задумчиво спросил Хельг Айвин, взбираясь на огромную корягу-причал. - Там и Скенесы живут, и Санъюги, и Мейны...

  - Весной решим, - Фриссу на рассвете думать не хотелось. Он растянулся на коряге, прижавшись к горячему боку Хинкассы. Кот шевельнул ухом и обмяк - на нём скакали весь день, и удрал он от жителей только ночью, и ему теперь ничего не хотелось.

  - Ох ты, блеск чешуи! - Хельг посмотрел на светлеющее небо и спрыгнул на песок. - Уже светает, а помост не разобран. Пойду я...

  Дверная завеса бывшей пещеры Аймиа шелохнулась, кто-то из обитателей выглянул и с приглушённым стоном уполз обратно. Речник усмехнулся. Вчера кислуха лилась рекой - не каждый день Кирин Скенесова выходит замуж, а Авит Айвин, герой Фейра, женится! - и вот, сегодня нелегко будет юнцам вспомнить, на каком они берегу... Седьмая свадьба в этом году, седьмая, но не последняя. Надо пойти, разобрать помост, привязать плоты куда положено, а не там, где бросили их вчера, да отнести Сьютару "шкуру демона". Она уже, наверное, высохла - уже четверть Акена висит у костерка... вчера Фрисс в ней вылезал из воды, изображая речное чудовище, и потешал Речных Драконов. А Алсаг пусть спит, к обеду сам проснётся.

  - Речник Фрисс! - окликнул его Диснар Косг. Он проплывал мимо на одном из праздничных плотов, а за ним на привязи плыли пустые бочонки.

  - Речник Фрисс! Ты эту неделю где будешь - тут или в степи? Зову тебя за Листовиками!