Страница 17 из 23
- Ты можешь отобрать ее у него! Он может мигом вернуть ее тебе! Или, завернув зеркало, в котором она заточена, в те же локоны, которые, как я говорил, убьют его, и зарыть зеркало в землю, на которую упадет твоя кровь. А можешь заставить разбить зеркало коронованную особу. Ибо те, кто правит, наделены некой силой - силой, о которой мало кто из них ведает.
- Тогда я должен получить ее назад от самого Хизарра, ибо никогда не смогу завести разговор с правителями каких-либо стран и попросить их о такой услуге!
- Это уж не моя забота, человек из... Кто ты?
- Я Конан, киммериец.
- Что ж ты не сказал мне?.. Неважно... А теперь ступай и убей Хизарра Зула, проклятого всеми богами!
- Ты спугнул обеих моих лошадей, а с ними пропали вся моя вода и еда. Хизарр уже за этими холмами... Никто теперь не пользуется этим ущельем... И едет через пустыню на юг. Пешком мне его никогда не догнать.
- Всего в одном-двух днях пути к югу отсюда есть оазис, не так ли? Я смутно помню... ах, боги, что за муки я испытываю!
- Да! - поспешно подтвердил Конан.
- Тогда не ты, а он тебя догонит, Конан из Киммерии! Ибо долгих десять лет я чахнул здесь мертвый, но не умерший, набрасываясь на всех заехавших в надежде, что каждый окажется, наконец, Хизарром! А теперь - теперь ты сможешь отомстить за себя и даровать мне покой! Сожми покрепче свой меч. Сделай несколько вдохов и хороший глубокий вдох и задержи дыхание! И закрой глаза!
Этот песчаный умертвий из зловещего ущелья был буйнопомешанным безумцем, жалкой тварью - и все же Конан знал, что он был и смертоносным чудовищем, и магом. Он убрал меч в ножны и крепко стиснул рукоять. А потом усиленно задышал, наполняя легкие, и сделал большой вдох. Задержав дыхание, северянин закрыл глаза.
И тогда вокруг него поднялась сплошная песчаная буря, и она, обернувшись ужасным вихрем, вознесла варвара ввысь, словно он ничего не весил. Конан вцепился в свой меч. Он знал, что его несут по воздуху с безумной скоростью. Он несся верхом на песчаной буре, созданной властелином песка, который к тому же был мертвым.
Желудок выворачивало, и Конан боролся с желчью, которая могла заставить его хватануть ртом воздух, когда повсюду вокруг него был только песок, обволакивающий и несущий его, словно какой-то колдовской плащ.
Затем ветер стих или иссякла сила, которую использовал колдовской умертвий для передвижения песка. Твердые песчинки перестали наждачить ободранные руки и лицо киммерийца, и он рухнул наземь...
И, словно из самых смутных краев холодной тьмы, отделявшей мир жизни от мира смерти, до Конана донеслись прощальные слова чудовища:
- Вот так ты добрался до оазиса вперед него. Устрой засаду! А я вот совсем истощил силы, и...
Голос Тозии Зула растаял, песчаный смерч исчез. Конан лежал на траве и слышал, как где-то рядом плещется вода.
Глава 7
ИСПАРАНА ИЗ ЗАМБУЛЫ
Долгое время Конан лежал, хватая ртом воздух и дивясь происходящему. Наконец он поднял голову и увидел траву. Стройные пальмы стояли как часовые, карауля приличных размеров оазис, который, похоже, вырос из большой скалы, вылезшей из земли на совершенно ровном месте. Конан лежал неподалеку от окруженного камышом водоема, представлявшего собой довольно большое озерцо.
"Мне все приснилось?"
Нет, Конан въехал в ужасное ущелье - его лошади-то ведь пропали; сам он оказался далеко на юге и в большом оазисе. В том, что, по словам самаррянина, лежал менее чем в двух днях пути от Драконьих холмов? Он не знал. И не мог быть уверен. Он надеялся на это и потому - верил. Тозия Зул, надо полагать, говорил о том же оазисе, что и Арсил из Самарры.
Киммериец усмехнулся. Значит, подумал он, после всех выпавших на его долю бед он наверняка и впрямь опередил убегавшую Испарану.
Он напился, поглядел на прокаленную солнцем пустыню и подумал о Хизарре Зуле и его брате. Ну до чего приятно быть соучастником последнего! Отомстить за себя и за Тозию и в то же время героически изгнать умертвил из демонического ущелья, который так замедлял путешествия! Но... как? Конан мысленно перебрал подробно расписанные Тозией способы пресечь жизнь Хизарра и вновь обрести свою душу. Все они ему не нравились. Ни один не казался возможным. Как же тогда?! Хизарр ведь был опасным магом. Ему требовалось всего лишь разбить зеркало. И ему нужно всего раз дунуть в ту свою проклятую трубочку, чтобы погубить Конана.
Конан уселся под пальмой, прислонившись к ее стройному крепкому стволу. Он ждал и думал.
* * *
В тот полдень к оазису подъехал какой-то старик с дочерью, сыном и тремя верблюдами. Сын не сводил с киммерийца темных подозрительных глаз. Он готов был драться, хотя и выглядел слишком молодо, чтобы знать, что он не смеет выступать против такого воина, как Конан. Дочь же смотрела на северянина со страхом и чем-то еще, что не позволяло ей встречаться с ним взглядом, но, когда взгляд Конана бывал направлен в какую-то иную сторону, она не сводила с него глаз. Отец поговорил с киммерийцем, который потом еще долго следил за тем, как путники обращались с верблюдами.
Да, Драконьи горы оказались чуть меньше чем в двух днях пути к северу отсюда. Нет, они никого не видели. Да, они ехали в Замбулу; не хочет ли Конан присоединиться к ним?
Нет, но Конан принял предложенную пищу. Он оценил этот бесценный подарок, так как сделали его люди, которым предстоял дальний путь. И пока старик присматривал за верблюдами, Конан чуть не силой отдал настороженному пареньку кинжал в ножнах, забранный им у вора из Самарры.
- Я не оскорблю тебя, предлагая что-либо за еду, которой ты поделился по дружбе, - сказал Конан старику. - Но по дружбе же я дал твоему сыну небольшой подарок из хорошего металла.
- Кинжал хорош, - оценил старик, - и да ускорит Митра шаги того, кого ты ждешь, друг. О, берегись. Несколько караванов всегда отправляются одновременно, и прошлой ночью луна показала мне, что караван из Хоарезма должен был быть здесь еще вчера. Мы его не видели. Наверно, он прибудет сегодня ночью или завтра утром.
Когда Конан продолжал молча глазеть на него, старик пояснил:
- Хоарезм - самый южный город Турана на море Вилайет. В Хоарезме торгуют рабами и везут их на северо-восток в такие места, как Хауран и Замора.
- А мне-то что до этого?
- Иногда работорговцев не слишком волнует, где они приобретают свой товар и как, мой юный друг из Киммерии. Разве ты сможешь защититься от них?
Конан коснулся эфеса меча.
- Тем не менее, - повторил старик, - поберегись.
Путники сели на верблюдов и поехали на юг. Оба путника помоложе оглянулись. Конан не махнул им на прощание.
Он сел и некоторое время думал о том, какими же добрыми и хорошими могут быть люди и как мало людей ведут себя достойным образом. А затем расслабился и с терпением охотящейся пантеры - или варвара - стал смотреть на север. Конан поджидал Испарану и вынашивал замыслы расправы с Хизарром Зулом.
* * *
Пока заходящее солнце купалось в темном золоте своего заката, Конан наблюдал, как к оазису медленно приближались одинокий всадник и два животных. Солнце стало оранжевым, а потом красным. Оно разбрызгивало по темнеющему небу желтое золото. И тут Конан увидел, что всадник покачивается, кренится, чуть не спит в снабженной высокой задней лукой седле бредущего верблюда. За ними следовал еще один верблюд. Этот стройный и узкоплечий всадник носил поверх белых одежд плащ мышастого цвета.
Улыбаясь, Конан пополз на животе по высокой траве, бормоча проклятие, только когда его рука попадала в верблюжий навоз. Он добрался до своей цели - скопления больших серых валунов с красноватыми прожилками как раз на самом краю оазиса. Из-под них-то и бил ключ, породивший оазис. Перезвон верблюжьих колокольчиков становился все громче.
Оттуда он некоторое время, как раз в сумерках, наблюдал, как Испарана добралась до оазиса... и свалилась со своего дромадера *.
* [Дромадер - одногорбый верблюд. - Прим, переводчика.]