Страница 5 из 7
- Пусть попробует остановить их своими разговорами! __ Гендерсон вновь зашагал по кабине.- Болтун! Болтовней тут не поможешь. Болтовня сама по себе ничего не стоит, Я сделаю проще. Я украду Спета и спрячу от них. Чарли, дикари совершают обряды только в определенное время. Мы выпустим Спета через неделю, и никто его не тронет. Они просто будут ждать следующего сезона дождей и следить за тем чтобы деревья на них не гневались или что-нибудь в этом духе. Когда они увидят, что Спету удалось обойтись без подвешивания они поймут, что юноша может стать здоровым взрослым мужчиной без всякого подвешивания и вытягивания.
- А на следующий год Спет, может быть, и сам догадается спрятаться. И не только он. Может быть, и другие тоже решатся убежать и спрятаться.
- Хорошая выдумка,- сказал Чарли, следя глазами за шагающим Гендерсоном.- Не буду напоминать тебе, что ты поклялся больше ничего не выдумывать. Но сейчас я с тобой дружище. Как нам найти Спета?
Гендерсон сел улыбаясь.
- Мы увидим его завтра на реке. Не нужно предпринимать ничего, пока не начнется дождь.
Чарли начал шарить в ящике с инструментами.
- Придется достать пару фонариков. И поторопиться. Нужно поскорее найти Спета. Дождь уже идет - начался почти час назад.
*
Тьма и дождь, и висеть вниз головой было странно. Не так торжественно, как говорится об этом в песнях, скорее даже обыденно: так же, как ловить рыбу, и строить хижину, и сидеть за едой с братьями. Только весь мир казался перевернутым.
Ствол дерева был рядом, толстый и прочный, земля - над головой, как крыша, поддерживаемая деревом, а небо - под ногами, очень далеко. И при виде облаков, кипящих в глубине неба, он боялся упасть туда. Небо было как озеро, можно упасть в небо, как камень в воду. Если упадешь в небо, то будешь падать долго-долго...
Дождь шел снизу, с неба. Ступни и кисти были связаны крепко, но не больно, ибо старшие связали его мягкой веревкой из многих прядей, так, чтобы кровь не застаивалась. Руки были привязаны к бокам, а кисти прикреплены к той же веревке, которая стягивала лодыжки. Это было странно-удобно.
Старшие руководствовались опытом множества поколений и выбрали высокое дерево с веткой, росшей высоко над разливом.
Старшие выглядели мудро и уверенно, и он доверился им, когда они связывали и вешали его очень осторожно, тихонько переговариваясь между собой. Потом они оставили его одного.
Ровный дождь барабанил по сучьям и молодым весенним листьям, ручейки разбегались по земле. Спет знал, что реки где-то выходят из берегов, заливая леса и луга. В поселке улица становится грязной, и дети пытаются вести по ней лодки, нетерпеливо ожидая высокой воды, чтобы увидеть быстрый, холодный разлив, увидеть, как хижины поселка оседают и расплываются, растворяются и исчезают под гладкой водяной поверхностью.
В течение месяца разливов все будут жить в лодках. Сначала племя поплывет вверх по реке, вдоль берега, встречаясь с другими племенами, обменивая корзины, рыболовные крючки и засоленную рыбу на солонину. Они будут рассказывать друг другу старые сказки и петь песни, дополняя их подробностями, услышанными в дальних краях. Прошлый раз им повезло: они встретили большое животное, захваченное разливом и не способное противиться охотникам. Люди враждебного племени отдали за шкуру половину жареного мяса и спели большую песню, которой еще никто не слышал. Это было замечательное пиршество!
Потом стаи лодок вернутся на озера, затопившие леса и луга; люди снимут больных и умирающих юношей, подвешенных к деревьям, будут ухаживать за ними, кормить, называть "старшими". И опять поплывут в поисках еды, будут бороться с бурями, добывать соль, подбирать утонувших животных, ловить морских рыб в высыхающих озерах.
А когда дожди прекратятся, они вернутся. На сырой вязкой земле начнут строить хижины из мягкой свежей глины, оставленной разливом. Будут петь и работать.
Но Спет уже не увидит этих дней.
Он висел на дереве вниз головой, и холодный дождь хлестал его по коже. Становилось слишком темно, чтобы различить бледное небо. Он закрыл глаза, и под сомкнутыми веками у него поплыли воспоминания, а потом сны.
- Вот он! Как нам снять его? Ты взял нож? Как к нему подняться? Скользко. Не могу влезть. Подожди, я помогу тебе.
Вспышка света, слишком длительная для молнии, продолжалась целую секунду. Спет очнулся, глядя в темноту, он искал уже погасший свет. Он услышал голоса, говорящие на непонятном языке.
- Не надо фонарика, он испугается.
- Ты объяснишь ему, что мы делаем.
- Нет, не сейчас. Он пойдет с нами. Спет уже стал моим другом.
- Ну и корни же у этих деревьев! Как ветви!
- Как у мангровых...
Возле Спета появилась темная фигура и поползла по ветке.
- Отвязываю веревку. Спущу его медленно, а ты лови, чтобы он не треснулся головой, ладно?
- Ладно. Спускай.
Голоса умолкли, мир завертелся, и ствол дерева начал двигаться мимо лица Спета.
Вдруг его охватили мокрые руки, и голос бурого духа сказал:
- Поймал?
Тотчас же веревка перестала тянуть Спета за ноги, и он свалился вниз головой на бурого духа. Они упали на гладкие высокие корни и скользили с одного на другой все ниже и ниже, пока не оказались на мокрой земле. Дух что-то сказал и стал развязывать сложные узлы на лодыжках и запястьях Спета.
*
Странно было сидеть на мокрой земле, покрытой прошлогодними листьями. Если стоять вверх головой, лес кажется каким-то странным. Спет запел песню смерти.
Бурый дух помог ему встать и сказал отчетливо на языке племени Спета:
- Идем, мальчик, петь ты будешь, когда мы придем домой.
Его товарищ спрыгнул с нижней ветки на высокий корень дерева, скользнул по нему и упал на землю рядом с ними.
Бурый дух сказал на языке Спета:
- Не время отдыхать, пошли.
Было совсем темно, с ветвей текли потоки воды. Они пошли по лесу, сделав Спету знак следовать за ними. Спет размышлял, не стал ли он уже духом. Может быть, духи берут его в свою страну заживо? Вероятно, потому, что он их родич. Это было хорошо с их стороны, это была большая милость. Он последовал за ними.
Дождь ослабел и лил легко и ровно, так он будет лить несколько дней подряд. Но идти было трудно: земля стала скользкой от мокрых листьев и мягкой, словно она вспоминала о том, что была частью реки. которая покинула ее только год назад. Духи переговаривались между собою на Языке духов: иногда они спотыкались, скользили и падали, помогали друг другу подняться и торопили Спета.
В лесу приятно пахло мокрой землей и молодыми листьями. Грязь и вода холодили болевшие ноги, и Спету почему-то захотелось остаться в лесу, сесть и, может быть, уснуть. Начинался разлив, а лодки у духов не было.
- Скорее, Спет! Мы идем к большей лодке. Скорее, Спет!
Почему они скользят и спотыкаются в лесу, а лодки у них нет? И почему они боятся? Разве духи могут утонуть, эти духи, казавшиеся всегда мокрыми? Если они уже утонули когда-то, то неужели они должны снова и снова испытывать это и каждый год гибнуть в разливе? Что-нибудь неприятное, однажды случившись, повторяется в снах снова и снова. И тот, кому это снится, переживает все каждый раз заново. В стране снов нет памяти. Эти духи пришли из страны снов, но они пожелали сейчас быть с ним. Видимо, они должны подчиняться всем законам страны снов. Им придется утонуть снова, их лодка далеко, и они спешат к тому месту русла, где вода поднимается выше всего.
Спет вдруг понял, что они хотят, чтобы он тоже утонул. Он не сможет стать духом, пока не умер.
Он вспоминал, как при первой же встрече с ними подумал, что они кажутся мокрыми, ибо утонули когда-то. И чтобы стать похожим на молодого, веселого, бурого, блестящего от воды духа, он должен утонуть, как утонули они,молодым и веселым, пока Повешение не превратило его в печального старшего.
Он не хотел показывать, что отгадал их намерения. Спеша вместе с ними туда, где разлив должен был стать всего сильнее, он попытался вспомнить слова, на которых прервал песнь смерти, и запел с этих самых слов, чтобы пением прогнать страшные мысли и страх. Холодный дождь хлестал по его лицу и груди.