Страница 4 из 8
На период отсутствия родительницы к нам переезжала мамина сестра. Женщина немного вздорная, но очень меня любящая. Естественно, информация о столь скором и неожиданном отъезде прозвучала как гром среди ясного неба. Я принялась возмущаться и кричать в голос: почему, когда больше всего потребовалась её помощь, она занимается работой! Подобное безразличие показалось очень обидным. К тому же, я очень не любила этих наших расставаний, поэтому, высказав всё, что накипело в душе, отправилась спать, обиженно сопя носом.
Возбуждённая трудным разговором, я долго не могла заснуть. Несколько раз вставала и выходила на кухню попить воды. Лишь только на рассвете удалось задремать. До сих пор не знаю, приснилось или это было на самом деле, да только в ту ночь привиделось, как мама подошла к зеркалу. Оглянулась по сторонам, будто проверяя, видит её кто-нибудь или нет, пошептала что-то, легко взмахнула руками и исчезла в его гладкой поверхности. И что интересно – зеркало приняло её без каких-либо подручных средств, имею в виду ключ-пирамидку.
Утром я об этом видении благополучно забыла. Впрочем, у меня времени вспоминать и обсуждать это с кем-либо просто не имелось. Приехала тётя. Порой, её внимание просто убивало: в школу провожала за руку, приводила тоже за руку. Пока делала уроки, находилась рядом. Это просто бесило; с матерью, постоянно занятой работой, имелась кое-какая вольница, а тут же, как говорится, шаг влево, шаг вправо…
Самое неприятное заключалось в том, что пришлось прекратить свои экспедиции в Иной мир. Уезжая, мама взяла с меня слово, что без её разрешения никогда больше не отправлюсь по ту сторону зеркала. Иначе, строго сказала родительница, я буду спать с ней в комнате, а если и это не поможет, наймёт рабочих, которые выкинут зеркало на свалку…
Не могу описать словами своими переживания, я сотни и сотни раз прокручивала весь наш с ней разговор и мучилась сомнениями – правильно ли поступила, что призналась. Но чем больше размышляла, тем больше понимала: это надо следовало сделать раньше. Нести подобную тайну одной становилось всё тяжелее. Мне безумно требовалось вновь поговорить на эту тему, но матери не было. И я каждый вечер горько рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Глупая тётя считала, что это от тоски, каждый вечер садилась рядом и пыталась развлечь меня пустыми разговорами.
По счастью, мать отсутствовала недолго, если не изменяет память, дня три-четыре. Вернулась весёлая, посвежевшая, словно уезжала за город, а не сидела сутками в аудитории, выслушивая нудные лекции. Потом, прокручивая в памяти события, догадалась, что ни на какие курсы мать не ездила. Вопрос – как ей удалось скрыть своё отсутствие на работе, так и остался для меня без ответа. По возвращении у нас состоялся долгий и трудный разговор, суть которого свелась к тому, что я – не такая как все, и мне надо быть очень осторожной, дабы никто из простых людей не обратил на мои способности внимания. Мать так и сказала – иначе сочтут меня в лучшем случае фантазёркой, в худшем – сумасшедшей. «Ни один нормальный человек не поверит твоим рассказам о черебейчиках и говорящих грибах», – воскликнула она.
Я согласно кивала головой, а про себя думала: можешь ругать сколько угодно, только разреши вновь уходить по ту сторону зеркала. По всей видимости, это явственно читалось на моём лице, ибо мать посередине фразы махнула рукой и произнесла: «Делай, что хочешь!» От радости я буквально взлетела, кинулась на шею с поцелуями и тут же подбежала к зеркалу.
Мать проводила меня до врат и поцеловала на прощание так крепко, будто бы отправляла туда навсегда. Я готова была петь и плясать от радости, предвкушая скорую встречу с друзьями. Однако радость моя оказалось немного омрачённой, и всё потому, что теперь мой приход не остался незамеченным. На другой стороне меня встретила, как потом выяснилось, хранительница врат Злата. Думаю, что своё имя она получила исключительно из-за огненно-рыжих волос. Я буквально упала из своего измерения ей на руки. Судя по всему, незнакомка меня поджидала специально, ибо она сидела на пеньке в аккурат напротив выхода из зеркала.
У её ног уютно пристроился чеберейчик Алан, вид у которого был торжествующий. Зато Злата выглядела несколько растеряно. Из личного опыта знаю: так обычно выглядят в том случае, когда не выучил урок, а тебя неожиданно вызвали к доске. Она сидела, прижав сцепленные руки к груди, а слегка пульсирующая венка на виске указывала на несколько возбуждённое состояние. Гораздо позже я узнала, что накануне моего первого проникновения в Иной мир хранительница Злата обидела чеберейчика Алана своей фамильярностью. Поэтому, когда я появилась, аки цветок в этом измерении, он решил отомстить Хранительнице и ничего не сообщил о моём визите. Чеберейчик прекрасно понимал: и Посвящённые, и Тха могут не одобрить его поступок. Однако мысль о том, что Злата будет посрамлена человеческим ребёнком, очень развлекала, поэтому он решил молчать до тех пор, пока меня не обнаружит сама Злата. А так, как это не происходило довольно долго, вредина мог спокойно наблюдать за происходящим и осознавать свою значимость в тайне от всех.
Остальные мои друзья: серьёзный гриб Зик, болтливые эльфы и даже вампиры – ничего не рассказывали обо мне лишь потому, что были уверены – это ранее сделала Хранительница. Подобная, скажем так, круговая порука дала возможность оставаться в Ином мире незамеченной. Почему Злате ничего не показало зеркало, которое просто обязано было это делать, до сих пор не знаю. В общем, при нашей первой встрече она чувствовала себя неловко… Но Хранительница мне настолько понравилась, к слову, в чем-то, возможно, в динамике движений, она так напоминала бабушку, что я сразу прониклась к ней нежными чувствами.
Женщина крепко схватила меня за руку, очевидно опасаясь, что могу скрыться в ближайших зарослях и провела в избушку, которую я, вот парадокс, до сих пор не замечала. Скорее всего, потому, что этот домик с разноцветными наличниками находился на некотором расстоянии от тропинки, по которой обычно отправлялась в деревню чеберейчиков.
В избушке мне сразу бросилось в глаза такое же зеркало, что имелось в нашей квартире. Но рассмотреть повнимательнее его не дали. Злата тут же усадила за накрытый разными вкусностями стол. К моему приходу она подготовилась основательно. У меня даже голова закружилась от необыкновенного запаха пирогов! Слюна заполнила рот, так что не стала ломаться, когда услышала приглашение отобедать. А когда я отдала должное кулинарным способностям хозяйки, запив всё необыкновенно душистым чаем, был учинён допрос куда более жёсткий, чем тот, что ранее устроила мамуся.
Больше всего мою новую знакомую интересовало, откуда знаю о зеркале, сколько времени и зачем сюда прихожу, с кем уже вступила в контакт. Хранительница не спускала с меня своих чёрных глаз, и, казалось, желает прочитать мои тайные мысли. Так что я сразу поняла: врать смысла нет. Потому всё рассказала в подробностях, однако, про ключ опять ничего не сказала. К тому же, от чеберейчиков уже знала: ничего из этого мира не должно попадать в мир людей.
Как и прежде мама, Злата очень удивилась, когда узнала, как удалось обнаружить этот вход, который, по её словам, никто не должен был найти. Ведь его после возвращения Агафьи Первой, которая, как я поняла, была не последней персоной в Ином мире, запечатывали лучшие ведьмы. В моём мире это зеркало должно было быть обычным зеркалом и ничего более. Кстати, слово «ведьма» в Ином измерении имеет совсем другой смысл. Здесь это идёт от слова «ведать», то есть знать…
Злата долго крутила головой, цокала языком, а потом заявила: «Ну, надо же! Другие десятилетиями учатся, специальные курсы посещают, а ты, невзирая на то, что в жилах больше половины человеческой крови, до всего сама дошла… Даже летать научилась». Тут я скромненько улыбнулась, памятуя, что иногда лучше промолчать, чем признаваться во всём. Особенно мою новую знакомую потрясли рассказы о том, как мне удалось усмирить заколдованный борщевик и сбежать от голодных вампиров.