Страница 26 из 32
Он как раз уговаривал себя, что в эту ночь должен обязательно победить страхи, но тут, как назло, увидел нечто и в самом деле пугающее. Стая летела над островом, состоящим целиком из высоких, квадратных скал, а между скалами сверкали золотые украшения – цепочки, кольца и медальоны! Он сразу вспомнил скалу Магле, которую тролли, живущие в поселке Тролль-Юнгбю, время от времени поднимали к небу на высоченных золотых подпорках.
Но ладно бы еще золото в скалах. Мальчугана по-настоящему испугало другое. Вода у берегов кишела всякими чудищами. Киты, акулы, еще какие-то неизвестные сказочные звери. Он сразу понял, что это никакие не киты и подавно не акулы. Остров осадили морские тролли, они собрались биться с сухопутными троллями, облюбовавшими этот странный клочок земли. И сухопутные понимали, что их ничего хорошего не ждет, – мальчик разглядел на вершине самой высокой скалы гигантского тролля, который стоял с поднятыми в отчаянном жесте руками. Тролль явно оплакивал свою судьбу, судьбу родного острова и его обитателей.
Мальчику тоже стало страшно, но когда он понял, что Акка выбрала место именно на этом проклятом острове, страх перешел в ужас.
– Не надо! – крикнул он. – Только не здесь!
Но гуси не расслышали его возгласа. И когда стая опустилась совсем низко, ему стало смешно: надо же, какая чушь померещилась! Никакие это не скалы, а дома. Золотые цепочки оказались уличными фонарями и освещенными окнами. Гигант с поднятыми руками – церковь с двумя плоскими башнями по углам, а все страшные морские чудовища – не что иное, как лодки и корабли, причаленные к пирсам. А пирсов было очень много. На западной, обращенной к материку стороне стояли в основном гребные и парусные лодки, на их фоне маленькие каботажные пароходики и вправду смотрелись как настоящие киты.
А с востока стояли на рейде огромные военные бронированные корабли. Широкие, массивные, с толстыми, откинутыми назад трубами. И другие – узкие и длинные; наверняка очень быстрые, скользят по воде, как дельфины.
Что это за город, мальчик вычислил сразу. Где еще может быть столько военных кораблей? Всю свою недолгую жизнь он был очарован кораблями, хотя никогда ни одного и не видел, кроме разве что бумажных корабликов. Он сам запускал их в плавание в придорожных канавах. Конечно же город, где стоял целый военный флот, не мог быть никаким другим, кроме славной Карлскруны.
Дед Нильса Хольгерссона много лет служил во флоте и без конца рассказывал про Карлскруну, про огромные корабельные верфи, про сам город, про церкви и памятники. И если бы мальчик мог отпустить шею Белого, он потирал бы руки от удовольствия, настолько рад был увидеть своими глазами все, о чем рассказывал дед.
Но зря надеялся: едва он краем глаза заметил крепостные сооружения у входа в гавань, Акка дала команду приземлиться на одной из башен большой церкви.
Для гусей, скрывающихся от неумолимого лиса Смирре, место было, конечно, очень надежным. Лисы лазать не умеют и предпочитают держаться подальше от церквей. И для мальчика тоже – разумеется, если не подходить к краю башни. Ничего, завтра, когда рассветет, он рассмотрит все: и верфь, и корабли.
Даже ему самому показалось странным собственное нетерпение – почему бы не выспаться, почему не дождаться рассвета? Он ведь и заснул уже под крылом, но тут его словно толкнул кто-то.
Вылез из-под крыла и по водосточной трубе соскользнул на землю.
Перед церковью была большая, мощенная булыжником площадь. Каждый булыжник с него величиной. Очень неудобно. Примерно так же, как для человека нормальных размеров перепрыгивать с кочку на кочку.
Сельским жителям всегда страшновато в городах. Им, выросшим на просторах лугов и полей, непривычно смотреть на широкие, по линейке проложенные улицы, на застывшие в своей огромности дома. Им кажется, все на них смотрят. И мальчик вдруг пожалел о своем опрометчивом решении. Захотелось вернуться на башню, под теплое крыло Белого.
К счастью, на площади было совершенно пусто. Ни души, если не считать бронзовой статуи на пьедестале. Мальчик долго рассматривал этого высоченного, крепко сложенного дядьку в треугольной шляпе, длинном камзоле, брюках до колен и в больших неуклюжих ботфортах. Интересно, кто он такой? И длинную палку держит так, будто вот-вот готов пустить ее в дело. Поза надменная, и выражение лица неприятное: строгий взгляд, крючковатый нос, некрасивый рот с очень толстыми губами.
– Вот это губы! Интересно, что здесь делает этот губошлеп? – Нильс чувствовал себя таким маленьким и беззащитным на огромной площади, что решил немного подбодрить себя. – Ты такой огромный и бронзовый, а я маленький и беззащитный… и все равно, я живой, а ты нет.
Пусть стоит пока, решил мальчик и двинулся по широкой улице к гавани.
И почти сразу услышал за спиной шаги.
Кто-то тяжело шагал по булыжной мостовой, пристукивая палкой. Можно подумать, здоровенный бронзовый дядька решил прогуляться по ночному городу. Мальчуган прислушался. Шаги стали громче.
Так и есть. Теперь он был уверен, что бронзовый истукан пустился за ним в погоню. Каждый шаг отдавался тяжким медным гулом в пустынных переулках, вздрагивала земля, и тихо позвякивали стекла в окнах. Будто редкие удары большого колокола. В ночной тишине эти шаги звучали особенно грозно. Мальчик вспомнил, как невежливо обошелся с Бронзовым, и испугался. Не решался даже голову повернуть – посмотреть, кто там.
А может, Бронзовый просто пошел прогуляться? Кто угодно устанет стоять на месте целыми днями. Не мог же этот истукан разозлиться на такую ерунду! Губы ведь и в самом деле толстые.
Мальчик ничего плохого в виду не имел, но на всякий случай свернул в переулок. Гавань подождет, надо сначала разобраться с Бронзовым.
И тут же из-за угла появилась величественная бронзовая статуя. К своему ужасу, мальчик понял, что Бронзовый и вправду его преследует, и ему стало очень страшно. Он растерялся – и что теперь делать? Где укрыться? Все подъезды и ворота заперты на ночь.
По правую руку он увидел старую деревянную церковь, стоявшую немного на отшибе, в небольшой рощице.
Если удастся добежать, там его никто не найдет.
Он ринулся к церкви и заметил какого-то старика. Тот стоял на песчаной дорожке и махал ему рукой.
Хочет помочь, обрадовался мальчуган и прибавил шагу.
Но когда он подбежал поближе, обнаружилось, что это тоже статуя, только деревянная. И как же она могла махать?
Довольно грубо вырезанная из дерева коротконогая фигура со свекольной физиономией, черными волосами и шкиперской бородкой. Деревянная шляпа на голове, коричневый деревянный кафтан, деревянные брюки, чулки, деревянные черные сапоги. Недавно выкрашен и отлакирован – иначе с чего бы он так сиял в лунном свете?
Добродушный какой, подумал мальчик, и проникся к деревянному доверием.
Тут он увидел, что в руке у деревянного дядьки табличка, а на ней написано:
Вот оно что! Копилка! Деньги собирают в пользу бедных. И всего-то. А он думал, что-то интересное. Мальчик вспомнил: еще дед рассказывал про эту деревянную статую, которую почему-то очень любят все дети Карлскруны.
Он пригляделся – и правда что-то было в этом бородатом коротышке. Он был очень старый, наверняка больше ста лет, но казался крепким и жизнерадостным, словно бы говорил: посмотрите, какие молодцы мы были в старину!
Деревянный бородач так понравился мальчику, что он совершенно забыл про своего преследователя. Но тот-то о нем не забыл. Опять послышались тяжелые, гулкие шаги, опять мелко задребезжали стекла в темных окнах. Бронзовый уже свернул к церкви. Куда деваться?
И вдруг деревянный старик нагнулся и протянул ему большую, похожую на лопату руку. Мальчик тут же вспрыгнул на ладонь – почему-то он точно знал, что этот старый сборщик подаяний никакого зла ему не причинит. Старик, недолго думая, приподнял шляпу, посадил мальчика на лысину и опять ее надел. Поправил и застыл.