Страница 36 из 47
По словам Григория Великого, перу которого принадлежат единственные ранние свидетельства о жизни Бенедикта, тот нашел себе место в пещере в Апеннинах примерно в сорока милях от Рима, около современного города Субиако. В какой-то момент прежней жизни он услыхал об учении Христа и был обращен в христианство. Теперь он посвятил себя благочестивой жизни отшельника, в уединении стремясь постигнуть славу Господню. Новость об отшельнике, живущем в глуши, распространилась, и несколько лет спустя монахи из соседней обители попросили Бенедикта возглавить их монастырь, так как их настоятель умер.
Бенедикт согласился. Бесцельная жизнь в Риме и уединенные размышления дали ему представление о том, как должна протекать монашеская жизнь – в тишине и труде. «Став настоятелем монастыря, – пишет Григорий Великий, – он ввел в этом монастыре строгость правил жизни и никому не позволял самовольно уклоняться с пути монашества ни на правую, ни на левую сторону, что случалось прежде». Монахи, не привыкшие к такой строгости, решили отравить его вино, но Бенедикт узнал об их замысле и вернулся в свою пещеру. Там он проповедовал пастухам, которые приходили к нему, и некоторых убедил принять монашество.11
В 529 году он повел их на гору возле города Кассино. На вершине горы стоял, медленно превращаясь в руины, старый храм Аполлона. Бенедикт и его монахи сожгли храм, а на его месте начали строить свой монастырь.
В своем монастыре, Монте-Кассино, Бенедикт разработал свод правил, по которым должен был жить монастырь – «устав святого Бенедикта». Устав был законом государства, чуждого политической борьбы, осознанно стремящегося вернуть христианское таинство в те эмпиреи, в которых существовали индийские и китайские монахи. «Мы стремимся войти в храм Божий, – писал Бенедикт, – и, если исполним наш долг, то унаследуем Царствие Небесное».12
Обязанности монахов были следующими: облегчать участь бедных, одевать нагих, навещать больных, хоронить мертвых, не предпочитать ничего любви Христовой. В быту молчание было предпочтительнее речи, поскольку слова часто вели к греху. Монахи, каждую ночь встававшие для пения псалмов, должны были спать одетыми, чтобы всегда быть готовыми прославлять Господа и служить ему Настоятель должен был советоваться с монахами по вопросам, касавшимся всей общины, но его слово было решающим. «Порок частной собственности» в монастыре должен быть «искоренен», так что монахам запрещалось владеть чем-либо, даже книгами и писчими принадлежностями. Каждый монах был обязан определенное количество часов в день посвящать физическому труду. Любого монаха, нарушившего устав, следовало отстранить от принятия пищи с братьями или от богослужения до тех пор, пока тот не раскается. Григорий Великий сообщает, что благодаря «духу прорицания» Бенедикт всегда знал, кто нарушает устав, даже если эти монахи находились вне монастыря. Когда они возвращались, он говорил им об их проступках. Они каялись и «в отсутствие его делали то же, что в присутствии, зная, что он всегда находится с ними духом».13
Первый настоятель Монте-Кассино, Бенедикт был тем правителем, какого не хватало Италии: имевший призвание, которое было выше его амбиций, он предложил закон, одинаковый для всех. Этот закон давал абсолютную справедливость и равенство, показывая простой и понятный путь к счастью. Бенедиктинский способ жизни дал монахам единство и ощущение причастности к делу общества, которое они сами и создали. А самым главным было то, что в этом обществе царил порядок. «О вы, спешащие войти в Царствие Небесное, – гласил устав, – исполняйте сей устав с Христовой помощью, как он написан, от начала до конца, с Божьим Благословением – и тогда достигнете вы большего, нежели то, о чем мы мечтали: высот познания и добродетели». Познание и добродетель некогда ценились в Риме, но эти времена прошли; только в бенедиктинском монастыре во имя взращивания духовных плодов развивались наука и дисциплина.14
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 21
Глава двадцать вторая
Византия
Между 471 и 518 годами персы противятся социальным реформам, появляются славяне и булгары, а в Константинополе дерутся между собой синие и зеленые
Персия переживала тяжелое время, и её проблемы только усугубились в 471 году когда персидский царь повёл империю на войну Иездигерд II скончался в 457 году, и его старший сын Пероз после недолгого конфликта с братьями захватил трон. 27-летнее правление Пероза было сложным периодом. Персия страдала от голода – и, в соответствии с записью восточного монаха-очевидца Иешуа Стилита, от саранчи, землетрясений, чумы и солнечного затмения.1 Вместе с голодом пришла война с эфталитами – тем же народом, который перешел через горы Гиндукуш и напал на владения династии Гуптов в Индии. Эфталиты осели на восточном краю Персидской империи и создали свое государство, но Пероз часто конфликтовал с царём эфталитов из-за границ между ними.
В 471 году Пероз отправил войска на территорию эфталитов. Те отступили перед персидскими войсками, а затем искусно обошли их и загнали персов в ловушку. Пероз был вынужден сдаться, поклясться, что больше никогда не нападёт на эфталитов, и отступить. Он также согласился заплатить грандиозную дань. Сумма была настолько крупной, что у него ушло два года на то, чтобы собрать её со своего народа. Это время его сын Кавад провёл при дворе эфталитов как заложник, гарант того, что дань (по Иешуа Стилиту – тридцать мулов, гружённых серебром) будет уплачена.2
Перозу удалось собрать дань, и Кавад вернулся на родину. Однако мысли о поражении не покидали персидского царя до тех пор, пока его терпение не лопнуло. В 484 году он собрал ещё большую армию и вновь вторгся в земли эфталитов.
И вновь Пероз был обманут. Прокопий пишет, что эфталиты вырыли ров и замаскировали его камышом, присыпанным землёй, и когда они отступили за ров, чтобы упорядочить войска, по словам ат-Табари, царь эфталитов наколол на острие копья договор о ненападении, подписанный Перозом. Ринувшиеся в битву персы упали в ров вместе с конями и копьями, сам Пероз погиб, «и вся персидская армия вместе с ним». Это было сокрушительное поражение, возможно, худшее в истории Сасанидской Персии. Эфталиты, до той поры остававшиеся на восточном берегу Амударьи, вторглись в Хорасан (персидскую провинцию на западном берегу), и персы были вынуждены подчиниться и уплатить им дань. Тело Пероза, задавленное массой людей и коней во рву, так и не было найдено.3
В персидской столице Ктесифоне Кавад, сын и наследник Пероза, был изгнан братом Пероза Балашем. Последовавшая короткая гражданская война осложнялась тем, что казна персидского государства пустовала. Балаш отправил послов в Константинополь с просьбой о помощи, но помощь не прибыла. Будучи не в состоянии сражаться на несколько фронтов, он сделал уступку Армении, подписав договор, признающий её независимость.[56]
Это ещё более осложнило персам восстановление после неудачных войн с эфталитами. Кавад I исповедовал не зороастрийское учение, а еретический культ, главой которого являлся пророк
Тем временем Кавад, как и Аэций до него, воспользовался преимуществом связей, возникших, пока он был заложником, и отправился к эфталитам. Он потратил несколько лет на то, чтобы уговорить царя эфталитов оказать помощь, но в 488 году наконец смог занять персидский трон.4
Персия и эфталиты
Маздак. Зороастризм, как и христианство, основывался на том, что добро в конце концов восторжествует – христианский спаситель вернётся на Землю для того, чтобы уничтожить зло и восстановить порядок, а зороастрийский бог Ахурамазда уничтожит своего противника Аримана, обновит землю и воскресит мёртвых, чтобы они могли в радости ходить по ней.5
56
Речь идет о Нварсакском договоре. Благодаря ему народ Армении обрел национальное самосознание. (Прим. авт.)
Самосознание армян как отдельного народа сложилось намного раньше. На протяжении почти 85 лет после Нварсакского договора страна могла жить мирно, восстанавливались разрушенные во время войны села и города; развивалось сельское хозяйство, ремесла и торговля, однако полученная независимость была лишь частичной. (Прим. ред.)