Страница 34 из 92
Сегодня холод не торопится вонзить свои коготки в мое тело, а я не тороплюсь говорить вслух. Заговорившая со мной в прошлый раз могла прийти вновь.
— Все-таки ты боишься, — было не ясно, огорчает ее это или радует.
— Что может быть радостного в паническом страхе?
«— Как я и предполагал, мои мысли не секрет для нее», — констатация факта.
— Ты ошибаешься, — я удивлен самим фактом диалога, содержание самой беседы имеет второстепенное значение, — Это место лишь проекция твоих желаний, если бы ты захотел, я не смогла бы услышать твои мысли.
— А я? — мороз накинулся на мои слова, превратив их в белесый дым и развеяв в воздухе, — Смогу ли я услышать твои мысли?
— Ты их и так слышишь, — оттенки улыбки проскочили в интонациях, — для меня нет языковых барьеров, нет смысла знать сотни языков и наречий, куда проще общаться при помощи мысли.
— А мы, мы люди, — я запнулся, не зная как правильнее сформировать свою мысль, — мы можем общаться при помощи мысли?
— Это может принести слишком много бед, — оттенки грусти появились и пропали, — даже твоя девушка тебе лжет. У нее есть другой. В мыслях, она не смогла бы скрыть это от тебя, и счастья, в твоем понимании этого слова, было бы не достижимо.
— Какая девушка, о чем ты? — от волнения я перестал держать дистанцию.
— Ты все понял, к чему ненужные слова, — терпение матери и отцовская ласка смешались в последней фразе, — тебе пора.
Мир, на который я уже не обращал внимание поглощенный разговором, разлетелся на тысячу кусков. Я пожелал выйти из игры, но этого не произошло. Уже знакомое ничто поглотило меня, и оставалось только ждать момента перерождения. Впрочем, эмоции как и лишние мысли покинули сознание, оставив плавать в великом ничто искру моего я.
Через неизвестно сколько времени я начал различать маленькие светлые точки, где-то далеко-далеко на грани восприятия моего зрения, но они были безжалостно затерты, контурами внутренностей городской часовни.
Процесс возрождения не отличался от предыдущих ни на шаг. Выйдя на городскую площадь, я задумался чем бы заняться. Было не ясно, сколько прошло времени в реале. Часы на городской ратуше показывали начало второго, судя по солнцу на небосклоне, разговор шел о дневной фазе суток.
«— Либо я провел в великом ничто больше суток, — подумал я, — либо всего пару часов. Из города я уходил около полудня, осталось узнать какой сегодня день»
Проще всего было покинуть игру и посмотреть на календарь. Перед выходом, я заглянул в инвентарь, надо было что-нибудь продать и вывести деньги в реал. После моей выходки, люди в пиджаках перестали появляться в моей квартире, как перестали появляться и продукты в холодильнике.
Все то немногое, что у меня было, я уже отдал библиотекарю. Из вещей выставить на продажу было нечего, разве что доспех, но его я потерял умерев от сдвоенного удара в грудь.
Откуда-то взялся камень душ, заполненный под завязку. Напрягая память, я вспомнил, что нанося последний удар Орку, перепутал чары и зачаровал в последний момент меч на «пожирателя душ».
«— Работает однако, — порадовался я, — Можно значит и на игроках кристаллы заряжать»
Дойдя до почты, положил его в специальную ячейку. Оставалось в реале зайти на аукцион и выставить лот на продажу.
Пока думал что себе готовить, обед или ужин, мысли перескочили на услышанное в полях смерти. Я был уверен, что это игры моего воображения, но было не понятно, почему я решил, что у Милы кто-то есть. Сказанные слова по всей видимости были моими собственными мыслями, вытащенными виртуальностью из подсознания.
«— Надо встретиться еще раз в реале и все прояснить», — решение было принято, ожидая реализации.
— Бим-бом, — дверной звонок, я сразу понял, кто звонит в мою дверь.
«— Наверняка понатыкали камер в квартире, — пессимистичные мысли полезли в мозг, — теперь и в туалете придется из себя Карла 17-го изображать»
— Вам пакет, — девушка, моего возраста, особых примет нет, пройдешь мимо и не заметишь.
«— Наверно только таких и берут на оперативную работу», — против воли проскочило чувство жалости к обреченной быть серой мышкой до конца жизни сотруднице.
— Мне нравится моя работа, — сказала она и тут же смутилась, словно не ожидала сама от себя такого откровения с посторонним.
«— Наверно в слух сказал», — подумал я.
— Умеешь заваривать чай? — меня понесло.
— И не только, — все еще не до конца сориентировавшись в изменившейся ситуации, она интуитивно ляпнула первое, что разруливало ситуацию.
— Заходи, — я шире распахнул дверь, — тот парень с белыми зубами мне совсем не понравился, ты совсем другое дело.
Оставив ее самостоятельно принимать решение о своем будущем, я ушел в комнату в поисках ножниц. Через минуту входная дверь аккуратно щелкнула замком и на кухне загремели посудой.
— Так-то лучше, — сказал я себе под нос и отстриг край пакета.
На стол легли ксерокопии каких-то бумаг. Беглое ознакомление с предоставленными документами заняло около получаса. Куча специфических терминов могла быть расшифрована при помощи гудящего компа, подключенного к инету. Информации было на удивление много.
— Чай готов, — не столько удивившись, сколько получив подтверждение своим догадкам о нежданной гостье, я пошел на кухню. Перекус был готов как нельзя вовремя. Я закончил изучать бумаги, и мне требовалось время, чтобы осмыслить прочитанное.
— Спасибо, — я оставил грязную кружку на столе и покинул кухню.
Приглядевшись к гостье, я понял то, о чем сама девушка вероятнее всего не догадывалась. Было похоже, что отец Милы, решил подложить под меня своего сотрудника, выводя из под прицела гормонов свою дочь. Почтальон была похожа на боевую подругу как две капли воды, с той лишь разницей, что у моей новой кухарки было лет десять сверху жизненного опыта.
«— И зачем я тебе сдался? — мысли скакали, пытаясь постичь логику поступков отца Милы, — За одно обнародование документов, что мне представили к ознакомлению, любая масс-медиа отвалит кучу денег. Сенсационные материалы, о тотальном контроле за человечеством, получили бы надежный фундамент, позволив журналюгам всех мастей изгаляться в своих фантазиях»
— Я в парк, вернусь как вернусь, — доложил я о своих планах девушке, выглянувшей из кухни с полотенцем в руках.
Оставив ее в своей квартире, я надеялся, что все правильно понял. Неспешный бег по парковой дорожке частично утряс разрозненные факты. Вырисовывалась неприятная картина. В выкладках аналитиков, отпечатанных на серой бумаге казенным языком, не хватало моих собственных наблюдений. Делиться ими я ни с кем не собирался, но сделать правильные выводы был просто обязан. Не смотря на то, что эта жизнь не последний рубеж в моем существовании, торопится покидать этот пласт реальности не было особого смысла. Надо постараться достичь максимум возможного в совершенствовании того, чему я еще сам не смог дать названия.
Красной нитью через все мои размышления проходил тот факт, что если я дернусь в сторону газетчиков, то вероятнее всего просто умру, так и не успев никому ничего сообщить. Надо было принимать новые правила игры.
— Ну как тебе папкин подарок? — Мила сжала губы в тонкую полоску, наличие горничной в моей квартире не осталось для нее тайной.
— Я же не спрашиваю как дела у твоего парня? — мы стояли друг напротив друга, не обращая внимания на снующих мимо НПС и редких игроков. Ссора возникла как обычно из-за пустяка, неосторожно оброненное слово, неверно воспринятый оттенок эмоции, и пошло поехало.
— Ты это о ком? — деланно удивилась жрица.
— Меня за дурака считаешь, а сама дурой прикидываешься, — я до последнего надеялся, что ошибаюсь и у Милы никого нет.
— Он просто друг! — мои надежды разбились как стекло упавшее на асфальт, — Мы учимся вместе в школе и все!
— Какой школе? — теряя интерес к происходящему, я по инерции огрызнулся, — Ты за последние полгода в игре провела пять месяцев, я вообще не верю что ты хоть где-то учишься, папа видать все и всех купил!