Темный лес (ЛП)

— А волки здесь водятся? — спросила Она, осматриваясь в наступающей темноте.

— Нет. Северный Китай все же внутренняя область страны. Он только выглядит пустынным; на самом деле это один из наиболее густонаселенных районов. Посмотри на дорогу. По ней практически каждые две минуты проезжает машина.

— Я надеялась, что ты ответишь, что волки здесь бывают, — сказала Она с милой улыбкой и стала следить за искрами, улетающими в ночь, подобно россыпи звезд.

— Хорошо. Здесь есть волки, но я рядом.

Они ни о чем больше не говорили — просто сидели у костра, время от времени подкармливая его сухими кукурузными стеблями.

Позднее — он не знал, когда именно — зазвонил телефон. Это была Бай Жун.

— Ты с ней? — мягко спросила она.

— Нет, я один, — ответил он, подняв глаза к небу. Он не лгал. Он и в самом деле был один возле костра у дороги через горы Тайхан. Пламя освещало камни вокруг; над головой было лишь звездное небо.

— Я знаю, что ты один. Но ты с ней?

Он помедлил и тихо ответил:

— Да.

Когда он опустил взгляд, Она была там — подбрасывала стебли в костер и улыбалась пламени.

— Теперь ты веришь, что любовь, о которой я пишу в своих романах, существует на самом деле?

— Да, верю.

Как только он произнес эти два слова, то сразу понял как широка пропасть, разделяющая его и Бай Жун. Оба надолго замолчали; лишь радиоволны ткали свою невидимую паутину, соединяя их в последний раз.

— У тебя есть свой друг, не так ли? — спросил он.

— Да. Уже давно.

— Где он сейчас?

Он услышал ее легкий смех.

— Где еще он может быть?

Он тоже рассмеялся.

— Действительно, где еще?

— Ладно. Всего хорошего. Прощай. — Бай Жун отключилась, разрывая связь. Оборвалась нить, протянувшаяся через ночное небо; люди на ее концах немного огорчились, но не более того.

— Уже слишком холодно. Пойдем спать в машину, — предложил он своей спутнице.

Та отказалась движением головы.

— Нет, давай останемся здесь. Тебе нравится смотреть на меня в свете огня, ведь правда?

К полночи из Шицзячжуана приехала машина скорой дорожной помощи. Ремонтники удивились, обнаружив его возле костра.

— А чего вы сушняк-то жжете? Двигатель ведь в порядке. Сидели бы в машине, в тепле…

Когда машину отремонтировали, Ло Цзи помчался домой сквозь ночь. Он выбрался из гор на равнину и к рассвету добрался до Шицзячжуана. К десяти утра он был в Пекине.

Вместо того чтобы идти в университет, он направился прямиком к психологу.

— Возможно, вам и требуется небольшая помощь, но ничего серьезного у вас нет, — заявил доктор, выслушав его длинный рассказ.

— Ничего серьезного? — Ло Цзи в удивлении широко открыл покрасневшие глаза. — Я безумно влюблен в персонажа своего собственного романа. Я был с ней, я путешествовал с ней, я даже порвал с моей настоящей любовницей ради нее. И вы утверждаете «ничего серьезного»?

Доктор терпеливо улыбнулся.

— Разве вы не понимаете? Я отдал всю мою глубочайшую любовь иллюзии!

— Вы полагаете, что объект любви всех других людей существует на самом деле?

— А разве это не так?!

— Нисколько. Для большинства людей то, что они на самом деле любят, существует лишь в их воображении. Объект их любви — не реальная женщина или реальный мужчина, а их образ в голове. Реальный человек — это всего лишь заготовка, на основе которой они создают своего идеального любовника. Проходит время, и они начинают видеть разницу между идеалом и реальным человеком. Если они могут к этой разнице привыкнуть, то остаются вместе. Если нет, расстаются. Все очень просто. Вы отличаетесь от большинства только тем, что вам не нужна заготовка.

— Так значит, я не болен?

— Только в том смысле, на который указала ваша подруга: у вас литературный талант от природы. Если хотите называть это душевной болезнью, называйте.

— Но разве это не чересчур — иметь настолько живое воображение?

— Воображение не бывает «чересчур». Особенно если речь идет о любви.

— Так что же мне делать? Как мне забыть о ней?

— Это невозможно. Вы не сможете о ней забыть, даже и не пытайтесь. Это приведет только к осложнениям, может быть, даже к психическому расстройству. Пусть все идет своим чередом. Подчеркну: не пытайтесь забыть ее. Не получится. Но со временем ее влияние на вас ослабнет. Вы, между прочим, счастливчик. Независимо от того, существует она на самом деле или нет, у вас есть любовь.

Вот таким было самое глубокое чувство Ло Цзи; это была любовь, которая приходит лишь один раз за всю жизнь. Потом он зажил бездумной жизнью, плывя по течению, как в тот самый день, когда они выехали на его «аккорде». Слова психолога подтвердились: ее влияние на его жизнь ослабело. Она не появлялась, когда он обзаводился настоящей любовницей; а потом перестала появляться и тогда, когда он был один. Но он знал, что Она продолжает жить в самой глубине его души, Она будет там жить всегда. Он отчетливо видел ее мир — замерший, заснеженный пейзаж, где на небе всегда горят серебряные звезды и светит луна, где непрерывно падает снег. Там тихо шуршат снежинки, оседая на землю гладким слоем белого сахара. Посреди снегов стоит причудливо изукрашенный домик. В домике Ева, которую Ло Цзи создал из ребра собственного разума, сидит перед старинным камином и молча смотрит на пляшущий огонь.

Теперь, когда он был один в этом непонятно куда несущем его самолете, он желал, чтобы Она была с ним, чтобы они вместе гадали, что ждет его в конце пути. Но Она не появлялась. В самом далеком уголке своей души он все еще мог видеть ее, молча сидящую перед камином, никогда не чувствующую одиночества — ведь она знала, что ее мир заключен внутри него.

Ло Цзи вспомнил про снотворное и протянул руку. Но как только его пальцы коснулись пузырька, тот взлетел с тумбочки к потолку. То же самое проделала одежда, которую он оставил на кресле. На несколько секунд они словно прилипли к потолку. Сам он тоже почувствовал, что взлетает с кровати; но спальный мешок был пристегнут, и полет не состоялся. Когда пузырек упал обратно, Ло Цзи тяжело рухнул на кровать. На несколько секунд его тело словно прижало прессом, и он не мог пошевелиться. Из-за внезапной невесомости и перегрузки у него закружилась голова; но через десяток секунд головокружение прошло, и все стало как прежде.

Он услышал мягкий шорох многочисленных шагов по ковру за стеной. Затем дверь открылась, и заглянул Ши Цян.

— Ло Цзи, у тебя все в порядке?

Когда Ло Цзи подтвердил что все в порядке, Ши закрыл дверь, не входя. За дверью вполголоса продолжалось обсуждение.

— Похоже, что кто-то кого-то не понял во время смены сопровождения. Волноваться не о чем.

— Что сказало начальство, когда звонило раньше? — Это был голос Ши Цяна.

— Они предупредили, что группе сопровождения через полчаса понадобится дозаправка в воздухе и что нам не следует тревожиться.

— В плане этой заминки нет, не так ли?

— Даже близко нет. В этом хаосе семь истребителей сопровождения сбросили дополнительные топливные баки.

— А чего тогда все так дергаются? Ладно, неважно. Иди поспи. Успокойся.

— Как же можно спать в таком состоянии?

— Оставь кого-нибудь на дежурстве. Какой от тебя прок, если ты не выспишься? Они могут попытаться держать нас в повышенной готовности все время, но у меня свое железное правило: если ты подумал обо всем, что надо, если ты сделал все, что надо, то дальше будь что будет. Пойми, ты ничего больше сделать не в состоянии. Не накручивай себя.

Услышав упоминание о «смене сопровождения», Ло Цзи потянулся к иллюминатору, открыл шторку и выглянул наружу. Море облаков по-прежнему простиралось в ночном небе. Луна спускалась к горизонту. Он увидел следы истребителей группы сопровождения; теперь их было на шесть больше. Он рассмотрел крохотные самолеты, порождающие эти следы, и отметил, что они другой модели, чем те четыре, которые он видел раньше.

Открылась дверь спальни, и на пороге появился Ши Цян.