Пелена

— Мне кажется, нам лучше поговорить вдвоем, — сказал я.

Он сделал небрежный жест, просто повел в сторону кистью руки, и стоявшие около нас трое людей моментально отошли и остановились в сторонке. Оглянувшись на вход в галантерейный отдел, я увидел, что Адарова там уже нет. «Ну и черт с ним, — подумал я, — это к лучшему. Может быть, мне и не начинать разговора с этим «Сережей»? Ничего хорошего он не сулит». Но тот ждал, и мне пришлось сказать:

— Я хочу поговорить с вами о «Богоматери Владимирской».

— О!.. — слегка иронически улыбнулся Сережа. — Обожаю такие темы.

— Строгановская пелена семнадцатого века, которую вы вчера купили, краденая. Ее украли из музея Сольвычегодска. Надо ее вернуть.

— Вот те на! — сказал Сережа. — Вот и верь людям после этого. Какая неприятность… — сокрушенно покачал он головой. Я краденое не покупаю. Нет, нет… Что же теперь делать? Вы хотите ее купить?

— Я хочу выкупить ее и вернуть музею.

Тут я увидел, что к нам подходит Адаров в сопровождении двух парней. Один из них был тот, которого мы видели в магазине «Бронза». Парни шли по бокам Григория и немного сзади. Вид у него был растерянный.

Сережа подождал, пока Адаров подойдет, и затем сказал ему:

— Молодой человек утверждает, что вы продали мне краденую вещь. А я ведь краденое не покупаю. Я антиквар, а не перекупщик.

Подошли и встали рядом те трое.

— Молодой человек, — спокойно продолжал говорить Сережа, — видимо, ваш знакомый. Он хочет вернуть эту вещь в музей. Ну что ж… Я пойду вам навстречу. Деньги у вас с собой? — обратился он ко мне.

— Деньги у него, — кивнул я на Адарова.

— Вот как? Деньги у вас? — повернулся он к Григорию.

— Деньги у меня дома, — сказал тот.

Сережа улыбнулся, улыбнулся снисходительно, как улыбаются малым детям.

— Это не беда, — обратился он ко мне. — Мы сейчас возьмем такси, заедем за деньгами, а потом я съезжу к себе и привезу вам эту пелену. Избави бог от таких неприятностей.

— А не лучше ли, — в тон ему сказал я, — нам встретиться завтра? Мне уже пора… Скажем, здесь же и в это же время?

— Прекрасно, — ответил Сережа. Он сделался самим добродушием.

— Завтра так завтра. Давайте встретимся здесь в это же время. Вы ничего не имеете против? — повернулся Сережа к Адарову.

Тот не ответил.

— Договорились, — сказал я.

— Ну вот и хорошо.

Я уже не рад был, что начал этот разговор, что ввязался в эту гнусную историю, жалел, что не пошел в милицию сразу из дома, и у меня в этот момент было единственное желание — выбраться поскорее из этой компании.

Никто меня не задерживал. Сережа вежливо и с достоинством поклонился, парни расступились. Я посмотрел на Адарова, но он отвел глаза.

— До свиданья, до завтра, — сказал я.

— Всего хорошего, — ответил за всех Сережа.

Я вышел на улицу и пошел по Садовой вдоль Гостиного двора. «Пойду в нашу районную милицию, она ближе», — подумал я.

Пока я дошел до Невского, позади меня в галерее Гостиного двора мелькнули парни из окружения Сережи. Мне так хотелось поскорее избавиться от них, что я тут же нырнул в подземный переход и, выйдя из него на другой стороне Невского, стал возле милиционера. Убедившись, что никто за мной не следит, я зашагал в сторону милиции.

Но через несколько минут, у ресторана «Нева», меня нагнал Адаров.

— Мы договорились, — сказал он, — все в порядке. Сережа хочет от нее поскорее избавиться. Через два часа я могу тебе ее отдать.

И снова передо мною стоял совсем иной человек. Теперь он был жалким, беспомощным, с бегающими глазами и трясущимися руками. «Вот что может сделать с человеком жадность, — подумал я. — Неужели потеря денег, денег не своих — чужих, не принадлежащих тебе, может привести человека в такое состояние?»

А ему я сказал:

— Хорошо. Но зачем так волноваться? Вы ее принесете, мы вместе пойдем и сдадим ее в милицию. И все. Вы понимаете? Все! Все волнения и страсти кончаются. Уверяю вас, вы почувствуете большое облегчение, когда снимете этот камень с души.

— Ты сейчас куда шел? — спросил он.

— Я шел в милицию. Но теперь не пойду, подожду вас. Видимо, есть смысл поехать вместе.

— А сейчас куда пойдешь?

Я на секунду задумался.

— Наверное, домой пойду.

— Никуда заходить не будешь?

— Разве что в магазин, жена просила мяса купить.

— Ты мне скажи точно, ты никому не говорил про эту вещь?

— Да что вы волнуетесь? Никому и ничего я пока не говорил.

— А жене?

— И жена ничего не знает, успокойтесь. Вчера не успели поговорить, а утром она убежала на работу.

— Ну, смотри! Я честно, и ты честно.

— Мне этого не надо говорить, Григорий. Но только я не понимаю, к чему весь этот разговор? Допустим, жена знала об этом, ну и что?! Нам же все равно придется все рассказать.

— Ну ладно, ладно… Мы договоримся. В общем, через два часа, не позже, я ее привезу. Только ты жди дома и никуда не уходи, — он повернулся и быстро пошел в сторону метро.

Стоя в очереди за мясом, а потом в кассу, я обдумывал ситуацию. Похоже, он хочет отдать мне пелену в награду за молчание. Но ведь это не пройдет. Рассказать придется все. Как это ни неприятно, но в присутствии Адарова придется рассказать или написать и о том, что пелена была уже продана и потом ее пришлось выкупать. Придется сказать и о том, кому она была продана и за сколько. Милиция безусловно заинтересуется Сережей и его компанией. Сереже, наверное, ничего не грозит, ведь, узнав, что она краденая, он сразу согласился ее вернуть. Адаров также не знал, что она краденая. Ни того, ни другого не обвинишь в укрывательстве и перекупке краденого. Надо втолковать это Адарову. Он все время что-то хитрит, а здесь нужно выложить все начистоту, как есть, без утайки. Смогу ли я внушить ему это? Здесь нужен напор и железная логика Васи Котлярова. А что, если, действительно, пригласить для этого разговора Васю?

И я решил, как только приду домой, позвонить Котлярову, попросить его отложить все дела и срочно приехать ко мне. В присутствии Адарова надо будет все ему рассказать. Страхи Адарова пусты и необоснованы. Вася же даст нам хороший совет и, если понадобится, будет свидетелем при сдаче пелены в милицию.

Ободренный этими мыслями, я зашагал по Невскому и вскоре свернул на канал Грибоедова, к своему дому. Впереди в лучах весеннего солнца сверкал Спас на крови. Хотя в этом храме и нет чистоты архитектурных форм, хотя весь он только подделка под древнюю Русь, все равно мне всегда доставляет удовольствие смотреть на эти яркие, сочные краски мозаик, на знакомые с детства контуры, на отраженные в воде канала пестрые купола.

Возле нашего дома только что расковыряли асфальт, и обнажилась длинная полоса замусоренной земли. «Надо вывести сюда погулять Оладью», — подумал я. Ходить с собакой нам приходится очень далеко — всюду асфальт. В сквере же, на площади Искусств, гулять с собаками не разрешают.

Пройдя под аркой во двор, я вошел в наш темный подъезд и только нащупал рукой перила, как почувствовал удар в спину и острую боль в груди. Хотел крикнуть, но не мог набрать в себя воздуха. Сознание померкло, и я упал.

Вот и вся история. Я получил ножевое ранение в левое легкое, но, как видите, выжил. Спасло меня, вероятно, то, что не было задето сердце, и то, что я был очень быстро обнаружен и доставлен в больницу. Там я пробыл без малого три месяца и, можно сказать, из больницы попал прямо на суд.

Не хочется мне вспоминать об этом суде. Но каждому рассказу нужна развязка, и вот, в качестве развязки, приведу здесь приговор — с некоторыми сокращениями, касающимися лишь юридических тонкостей.

ПРИГОВОР

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

28 декабря 1972 года выездная сессия Архангельского областного суда в составе… рассмотрев на открытом заседании дело по обвинению АДАРОВА Григория Петровича, 18.01.1944 года рождения, уроженца дер. Лохта Котласского района Архангельской области, русского, б/п, образование неполное высшее, женатого, ранее судимого 2.IV.63 по ст. 206 ч. II УК РСФСР к двум годам л/свободы, неотбытое наказание 7 мес. 14 дней исправительных работ, работавшего в должности инженера по очистке вод на целлюлозно-бумажном комбинате Коряжмы, проживающего в пос. Коряжма, ул. Онежская, д. 33, кв. 27, по ст. 93—1 и ст. 15—103 УК РСФСР; проверив материалы дела, выслушав подсудимого, потерпевшего, свидетелей, речи прокурора и адвоката, суд