Страница 13 из 23
Как ЖЕЛАНИЕ переиграло Мать-Природу
Я думаю, что самым подходящим окончанием этой главы будет история одного из самых необычных людей, которых я когда-либо знал. Впервые я увидел его много лет назад – спустя всего несколько минут после его рождения. Он пришел в этот мир абсолютно глухим: у него совсем не было ушей. Я говорю «совсем», потому что по обеим сторонам его крохотной головки не было и намека на ушные раковины[3]. Приговор врачей был однозначным и бесповоротным: ребенок останется глухим и, как следствие, немым на всю жизнь.
Я не позволил себе поверить в это и бросил вызов мнению врачей. Я имел на это право: я был отцом этого ребенка. Я ничего не сказал вслух, но в глубине своего сердца я принял твердое решение. Я решил, что мой сын будет слышать и говорить. Голос разума твердил мне, что нельзя исправить содеянное природой и ребенку без нормальных органов слуха навсегда закрыт путь в мир звуков. Но сердце отказывалось мириться с несчастьем. Я знал: мой сын будет слышать и будет говорить. Я был твердо убежден: эту «непоправимую» ошибку Природы можно устранить. Но как? Я был уверен, что для всего имеется средство, и был готов найти его, каких бы усилий мне это ни стоило. Я думал о бессмертных словах Эмерсона: «Несчастья приходят к нам, чтобы научить нас верить. Нужно только чутко внимать тому, что говорит нам жизнь. У нее есть напутствие для каждого из нас: стоит нам прислушаться, как мы услышим свое правильное слово».
Правильное слово? ЖЕЛАНИЕ! Больше чем чего-либо еще я ЖЕЛАЛ, чтобы мой сын не был глухим и немым. И я не отступал от своего желания ни на секунду. За много лет до этого я написал: «Единственные реально существующие границы – те, которые мы устанавливаем себе сами». Все годы с момента написания этих слов я ни капли не сомневался в их справедливости. И теперь впервые мне пришлось задаться вопросом: а верно ли это? Я смотрел на своего новорожденного сына, мирно лежащего в своей кроватке. У этого ребенка не было органов слуха. Даже если удастся каким-либо образом встроить в его голову искусственный аппарат для восприятия звуков, он все равно останется инвалидом. Это было ограничением, которое однако еще не поселилось в сознании моего малыша. Что я мог поделать? Так или иначе я должен был найти способ внушить сыну мое собственное ЖГУЧЕЕ ЖЕЛАНИЕ найти средство для сообщения звуков его мозгу без помощи ушей.
Как только ребенок достаточно подрастет для сотрудничества, я заполню его сознание таким ЖГУЧИМ ЖЕЛАНИЕМ слышать, что природа сама найдет возможность трансформировать это ЖЕЛАНИЕ в физическую реальность. Вот какие мысли владели мной, но я не говорил об этом ни одной живой душе. Каждый день я мысленно возвращался к этому, и ни ни на секунду не допускал мысли, что мой сын не способен слышать.
Ребенок рос и, естественно, начал интересоваться окружающим миром. Мы заметили, что немножко слышать он все-таки мог. Когда он достиг возраста, в котором дети обычно начинают агукать и что-то лопотать, он не делал никаких попыток произносить какие-то звуки. Но его реакции говорили нам о том, что он кое-что слышит. Это все, что мне нужно было знать! Я был убежден: если у него есть хотя бы самый слабый слух, его можно развить в нормальную способность слышать! И тут случилось нечто такое, что дало мне надежду. Как это часто бывает, помощь пришла, откуда мы ее никак не могли ожидать.
По случаю мы купили устаревший проигрыватель марки «Виктрола». Когда мой сын впервые услышал музыку, то пришел в полный восторг! Проигрыватель стал его любимой игрушкой. Скоро у ребенка даже появились свои музыкальные предпочтения, в частности «Долгий путь на Типперэри». Однажды сын заставил меня вновь и вновь ставить эту мелодию в течение двух часов! Все это время он простоял перед «Виктролой», сжав зубами переднюю кромку корпуса проигрывателя. Значение этой спонтанно появившейся привычки нам стало ясно много лет спустя, когда мы узнали о принципе «костной проводимости» звуков. Вскоре после того как мой сын приспособился к слушанию пластинок, я обнаружил, что он может слышать меня весьма отчетливо, когда я приближаю губы к тому месту на его голове, где находится внутренний канал уха. Это открытие подсказало мне, каким образом я могу воплотить в жизнь свое ЖГУЧЕЕ ЖЕЛАНИЕ помочь сыну развить навыки слуха и речи. К тому времени выяснилось, что он испытывает боль, когда пытается произносить какие-либо звуки. Это не сулило ничего хорошего, но ЖЕЛАНИЕ, ПОДКРЕПЛЕННОЕ ВЕРОЙ, не знает слова «невозможно».
Поняв, что он может меня слышать и понимать, я немедленно начал внушать сыну желание научиться слышать и говорить. Я уже знал, что ему очень нравятся сказки, которые я рассказываю ему на ночь. Я решил воспользоваться этим и стал придумывать истории, которые могли бы вызвать у него острое желание слышать и говорить и дали бы ему уверенность в своих силах. Особенно ему нравилась одна история – и я повторял ее, каждый раз внося в рассказ новые драматические подробности. Выводы, которые он мог сделать из этой истории, говорили о том, что на самом деле его неспособность не изъян, а дар, который преподнесла ему природа. Несмотря на то что жизненная философия, которую я проповедовал всю свою жизнь, гласила, что КАЖДАЯ БЕДСТВЕННАЯ СИТУАЦИЯ ТАИТ В СЕБЕ ОГРОМНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СЧАСТЬЯ, я должен признаться, что не имел ни малейшего представления о том, каким образом несчастье, случившееся с моим сыном, могло стать «даром природы». Однако я продолжал внедрять эту философию в сознание моего сына при помощи сказок – надеясь на то что, когда придет время, он сам найдет способ превратить свое увечье в неоспоримое достоинство.
Разум говорил мне, что нет на свете такой вещи, которая могла бы заменить нормальный человеческий слух. Но ЖЕЛАНИЕ, подкрепленное ВЕРОЙ, вдохновляло меня, и я продолжал следовать своему плану, не внимая доводам разума.
Сейчас, оценивая этот эксперимент с высоты прожитых лет, я ясно вижу: то, что мой сын верил мне, имело непосредственное отношение к тем поразительным результатам, которые принесла моя методика. Он не подвергал сомнению ничего из того, что я говорил ему. Я внушил ему идею, что у него есть огромное преимущество перед его старшим братом и придет время, когда он сам неоднократно убедится в этом13.
Время шло; мы стали замечать, что наш младший сын постепенно стал слышать все лучше и лучше. Кроме того, он не испытывал никакого неудобства из-за своего увечья.
Но первые серьезные плоды моя методика внушения принесла, когда сыну исполнилось семь лет. В течение нескольких месяцев он уговаривал нас позволить ему продавать газеты, но моя жена была резко против. Она считала, что улица слишком опасна для того, чтобы глухой ребенок мог разгуливать по ней в одиночку.
Наконец поняв, что уговорить мать ему не удастся, сын взял инициативу в свои руки. Однажды днем, когда его оставили дома одного, он вылез через кухонное окно и отправился на улицу. Он взял в долг шесть центов у соседа-сапожника, накупил на них газет, продал их, затем на вырученные деньги снова накупил газет и снова продал. Он повторял это много раз и продавал газеты до самого вечера. Его чистая прибыль за этот день составила 42 цента! Когда мы вернулись домой, он уже крепко спал. В его ручонке были зажаты монеты. Когда моя жена увидела это, она заплакала. Оплакивание первой победы сына показалось мне несколько неподходящей реакцией. Мои собственные чувства были совсем иными. Я смеялся от всей души, потому что знал: мои усилия по внушению ребенку веры в самого себя увенчались полным успехом.
3
В те годы медицина не знала восстановительной хирургии, которая в наше время стала обычным делом.