Страница 18 из 20
Но вернемся к Ярославу Всеволодовичу. Несмотря на то что он был один из самых энергичных князей, никакого другого удела, кроме как Переяславля-Залесского, данного ему еще отцом, он не заимел. Во Владимирско-Суздальской земле крепко сидел его старший брат Юрий Всеволодович – и не было никакой уверенности, что после его смерти великим князем владимирским станет именно Ярослав: у Юрия уже было трое взрослых сыновей, к тому же Ярослав сам признал Юрия «отцом», чем «опустился» до уровня племянников. Новгородское же княжество, за которое нужно было буквально цепляться зубами, в любой момент могло выскользнуть у него из рук. А ведь подрастали его сыновья…
И Ярослав Всеволодович решил снова попытать счастья на юге. Благо представился удобный повод. На юге в то время шла непрекращающаяся война за Галицкое княжество, где потомки Романа Мстиславича, Даниил и Василько, тщетно пытались вернуть себе отцовский удел. На их пути встал все тот же Михаил Черниговский, который хотя и приходился им зятем (был женат на дочери Романа Мстиславича), но галицкое наследство из рук не выпускал – собирался передать его сыну Ростиславу. В борьбу включались все окрестные князья, а также угры (венгры) и ляхи (поляки). Как мы помним, и Ярослав Всеволодович уже раз пытался завладеть Галичем; и после той неудачной попытки о Галиче не забывал.
Но оказался он на юге по другой причине.
Великий киевский князь Владимир Рюрикович и его союзник Даниил Романович (Галицкий) повоевали Черниговскую землю и вернулись в Киев. В этот момент к Киеву подошел союзник Михаила Черниговского Изяслав Мстиславич Смоленский и привел с собой половцев, которые начали грабеж Русской (Киевской) земли. Владимир Рюрикович и Даниил Романович вышли против половцев под Торческ, но были разбиты: Даниил бежал, а великий князь киевский Владимир Рюрикович попал в плен к половцам. Последнее еще раз показывает, к какому упадку пришла Русь после разделения страны на уделы и призвания половцев для участия в крамолах…
Пока Владимир Рюрикович (сват Юрия Всеволодовича, кстати) томился в половецком плену, нужно было быстро собрать выкуп (ясное дело – с купцов, да притом иноземных: «…и на Немцихъ имаша искупъ князи») да придержать место в Киевском княжестве, чтобы другой князь не позарился. Очевидно, Юрий Всеволодович, на правах «отца и господина», послал брата Ярослава исполнять это задание. Ярослав Всеволодович оставил на княжении в Новгороде своего сына Александра, а сам с новгородцами отправился в Киев, где и сел. Было это в конце 1235 – начале 1236 г. Новгородцев он вскоре отпустил – как пишет летописец, через неделю после прибытия, предварительно «одарив». Что было далее с Ярославом Всеволодовичем вплоть до момента возвращения его на Залесье после Батыева нашествия, понять довольно трудно – сведения летописей обрывчаты и неполны. Украинский историк Леонид Махновец, сопоставив данные различных летописей, пришел к выводу, что Ярослав Всеволодович сидел в Киеве – но не один раз, а дважды: весной 1236 г. (когда собирался выкуп с купцов) и в январе – марте 1238 г.[30]
Таким образом, «второе пришествие» Ярослава Всеволодовича хронологически совпадает с началом Батыева нашествия на Залесскую Русь. Похоже, Ярослав решил попросту отсидеться подальше от Залесья в это тяжелое время. И не просто отсидеться – ведь, согласно Ипатьевской летописи, «…потомь приде Ярославъ Соуждальскыи и взя Киевъ подъ Володимеромъ (Рюриковичем. – А. П.)» То есть Ярослав Всеволодович совместил полезное с приятным, добыв себе киевский стол. При этом Ярослав не убоялся даже возможного гнева брата Юрия за «обиду» свата Владимира Рюриковича. Видно, Ярослав Всеволодович прекрасно понимал – брату сейчас не до этого. (Кстати, это последнее летописное упоминание о Владимире Рюриковиче; что с ним случилось далее – неизвестно.)
Монголо-татарское нашествие ураганом пронеслось по Залесской Руси. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович попытался собрать залесских князей на реке Сить, чтобы дать бой Батыю, но был разгромлен. Ярослава же на Сити не было. Современный российский историк Р. Скрынников написал по этому поводу: «…события показали, что между братьями не было единодушия. Ярослав, обладавший наибольшими военными силами, не оказал помощи ни рязанцам, ни владимирцам и постарался уклониться от участия в безнадежной войне. Видимо, уже тогда в Переяславле зародились основные принципы взаимоотношений с монгольской империей, ставшие традиционными для Северо-Восточной Руси в последующее время».
Под изящно-корректной фразой «…основные принципы взаимоотношений с монгольской империей, ставшие традиционными» российский историк подразумевает установившиеся вассальные отношения между Залесской Русью и Золотой Ордой, в историографии получившие название «монголо-татарское иго». Но об этом – далее.
Получив известие о гибели брата Юрия Всеволодовича, Ярослав Всеволодович бросает Киев и отправляется в Залесье. «Не мога его (Киев. – А. П.) держати, иде пакы Соуждалю. И взя (Киев. – А. П.) под нимь Михаилъ, а Ростислава сына своего остави в Галичи», – пишет Ипатьевская летопись. Ему действительно становится не до Киева – оставшийся без князя Владимир-на-Клязьме его волнует больше. Но то, что после Ярослава Всеволодовича на киевском столе сразу же сел Михаил Черниговский, воскресило давнюю неприязнь к черниговскому князю – виды на Киев Ярослав не оставлял.
Прибыв на залесские пепелища, Ярослав сразу же садится на владимирский стол, отдав младшим братьям менее значимые города: Святославу – древний Суздаль, а Ивану – Стародуб. В следующем году Ярослав Всеволодович организовал торжественное перенесение тела погибшего брата Юрия из Ростова во Владимир. А после погребения перед Ярославом встал вопрос: что делать дальше? О пресловутых «принципах взаимоотношений» с татарами речь еще как бы не шла, но все неотвратимо к тому шло.
Собственно, пенять на злых татар Ярославу Всеволодовичу особо не приходилось. Новгородский летописец, говоря об захвате монголами ряда залесских городов, упоминает Тверь с припиской: «Ту же и сынъ Ярославль убиша». Но «убиша» ли?..
Но к этому вопросу мы еще вернемся, а пока попробуем восстановить ход рассуждений Ярослава Всеволодовича.
Татары истребили почти все многочисленное семейство брата Юрия Всеволодовича (его самого, жену, троих сыновей, всех снох и внуков) – и тем, как ни цинично это прозвучит, основательно расчистили Ярославу путь к великому владимирскому столу. Да что там – владимирскому! Ведь после смерти брата Ярослав Всеволодович становился старейшим князем Руси: не по возрасту, конечно (тот же Михаил Черниговский был на 12 лет старше его), а по старшинству родовому – он был отпрыском Рюрика в десятом поколении (включительно), а вот ближайший конкурент Михаил был Рюриковичем в одиннадцатом поколении. Вырисовывалась возможность (по понятиям «лествицы» – законно!) оседлать всю Русь – то, о чем его отец мог только мечтать и на что дед положил жизнь. Правда, на Руси еще оставалось два сильных князя – тот же «заклятый друг» Михаил Всеволодович Черниговский и волынский князь Даниил Романович (будущий король Галицкий). Однако, как не без оснований мог предположить Ярослав Всеволодович, монголы не остановятся на погроме Залесья и пойдут на юг. И тут ужо…
Потому Ярослав Всеволодович принял решение не заострять отношения с татарами. В том же 1239 г. татары прислали послов, «рекуще: мирися с нами». Лаврентьевский летописец отмечает, что Ярослав сделал это против своего желания, и даже приводит сентенцию из Священного Писания, что «…брань славна луче ес мира студна». Но в действительности великий князь владимирский одарил послов дарами и отпустил. Право сражаться с татарами он предоставил другим.
В том же году монгольский хан Менгу приходил к Киеву на разведку. По словам ипатьевского летописца, удивленный красотой и величием города, хан «присла послы свои к Михаилоу и ко гражаномъ, хотя е прельстити. И не послоушаша ег». (К слову, в историографии бытует мнение, что послы татарские были Михайлом умерщвлены. Однако Ипатьевская летопись – главный источник информации о тех событиях – ничего об этом не сообщает.)
30
К подобным выводам пришел еще российский историк В. Н. Татищев.