Страница 13 из 20
В 1169 г., воспользовавшись недовольством ряда князей великим князем киевским Мстиславом Изяславичем, владимирский князь послал войско к Киеву, которое жестоко разграбило столицу Руси. Сделал Боголюбский это отчасти из мести Мстиславу Изяславичу, отчасти чтобы унизить значение Киева. Андрей пренебрегал традицией, по которой сильнейший и старейший из русских князей должен сидеть в Киеве. Скорее, он считал, что где находится великий князь – там и столица. После погрома Киева он не отправился, подобно своему отцу, на великое княжение в Киев, а поставил великим князем киевским своего меньшего брата Глеба, как бы демонстрируя пренебрежение к негостеприимной Русской земле.
Но, потерпев поражение в 1170 г. под Новгородом от Романа Мстиславича, а более того – в 1173 г. под Вышгородом от Мстиславичей, ему пришлось умерить свои амбиции.
Второго же шанса попытаться подмять под себя всю Русь история ему не дала. За какую-то провинность он приказал умертвить одного из братьев своей второй жены Ульяны – Петра Кучку. И тогда Яким Кучка организовал заговор.
«…Лишь настала ночь, прибежав и схвативши оружие пошли на князя, как дикие звери, но, пока они шли к его спальне, пронзил их и страх, и трепет. И бежали с крыльца, спустясь в погреба, упились вином. Сатана возбуждал их в погребе и, служа им незримо, помогал укрепиться в том, что они обещали ему. И так, упившись вином, взошли они на крыльцо. Главарем же убийц был Петр, зять Кучки, Анбал, яс [осетин] родом, ключник, да Яким, да Кучковичи – всего числом двадцать зловредных убийц, вошедших в греховный сговор в тот день у Петра, у Кучкова зятя, когда настала субботняя ночь на память святых апостолов Петра и Павла.
Когда, схватив оружие, как звери свирепые, приблизились они к спальне, где блаженный князь Андрей возлежал, позвал один, став у дверей: “Господин мой! Господин мой…” И князь отозвался: “Кто здесь?”, тот же сказал: “Прокопий…”, но в сомненье князь произнес: “О, малый, ты не Прокопий”. Те же, подскочив к дверям и поняв, что здесь князь, начали бить в двери и силой выломали их. Блаженный же вскочил, хотел схватить меч, но не было тут меча, ибо в тот день взял его Анбал-ключник, а был его меч мечом святого Бориса. И ворвались двое убийц, и набросились на него, и князь швырнул одного под себя, а другие, решив, что повержен князь, впотьмах поразили своего; но после, разглядев князя, схватились с ним, ибо он был силен. И рубили его мечами и саблями, и раны копьем ему нанесли, и воскликнул он: “О, горе вам, бесчестные, зачем уподобились вы Горясеру [убийца святого Глеба]? Какое вам зло я нанес? Если кровь мою прольете на земле, пусть Бог отомстит вам за мой хлеб”. Бесчестные же эти, решив, что убили его окончательно, взяв раненого своего, понесли его вон и дрожа ушли. Князь же, внезапно выйдя за ними, начал рыгать и стонать от внутренней боли, пробираясь к крыльцу. Те же, услышав голос, воротились снова к нему. И пока они были там, сказал один: “Стоя там, я видел в окно князя, как шел он с крыльца вниз”. И воскликнули все: “Ищите его!” – и бросились все взглянуть, нет ли князя там, где, убив его, бросили. И сказали: “Теперь мы погибли. Скорее ищите его”. И так, запалив свечи, отыскали его по кровавому следу. <…> Заговорщики долго искали его – и увидели сидящим [за лестничным столбом], подобно непорочному агнцу. И тут проклятые подскочили и прикончили его. Петр же отсек ему правую руку.[21] А князь, на небо взглянув, сказал: “Господи, в руки Тебе предаю душу мою”, – и умер. Убит был с субботы в ночь, на рассвете, под утро уже воскресенья – день памяти двенадцати апостолов».[22]
Подводя итоги правления Андрея Боголюбского (1157–1174), нельзя не отметить, что вся его деятельность была направлена на: а) возвышение Владимиро-Суздальского княжества на Руси и одновременно б) на принижении роли исторической столицы Руси, Киева. Андрей Боголюбский не участвовал ни в одном общерусском антиполовецком походе, подобно своему великому деду, зато не раз приводил половцев на Русь. Он учреждал собственные церковные праздники и пытался отделить Залесские епископства от Киевской метрополии. Он более остальных своих современников способствовал княжеским усобицам, возмущению против великого князя киевского. Он первым из удельных князей начал титуловаться великим князем, что раньше было прерогативой только киевских князей. Стремясь к единовластию, Андрей Боголюбский вел себя заносчиво с другими князьями, чем заслужил от летописца эпитет «умник», а в итоге потерял союзников – смоленских Мстиславичей – и Киев. Фактически за время своего правления Андрей Боголюбский обособил (сепарировал) Залесскую Русь от Киевской Руси, превратив ее в самостоятельное государство. Как отметил российский историк Н. М. Карамзин, «…ослепленный пристрастием к северо-восточному краю, он хотел лучше основать там новое сильное государство, нежели восстановить могущество древнего на юге».
После Боголюбского о претензиях на самостоятельное великое княжение заявили и черниговские Ольговичи, после – смоленские Мстиславичи… Русь как федеративное государство Рюриковичей прекратило свое существование. После 1169 г. Русь – это уже конфедерация только южнорусских князей (смоленских, черниговских и волынских). Именно в таком составе в 1219–1221 гг. русские «конфедераты» отразили венгерское нашествие, а в 1223 г. в том же составе вышли против монголов. Однако после Калкского побоища и это объединение приказало долго жить…
Но вернемся к Андрею Боголюбскому, вернее, ко времени сразу после его смерти. Жители Боголюбова, едва заслышав о смерти князя, бросились грабить княжий терем. Труп князя остался лежать на улице на съедение псам, и только какой-то киевлянин по имени Кузьма (очевидно, из мастеровых, строивших храмы в Залесье) подобрал тело и отнес его в притвор, где оно пролежало два дня. И лишь на третий игумен Арсений отпел заупокойную службу над погибшим князем. На шестой день тело отвезли во Владимир-на-Клязьме. Интересно, что встречные владимирцы, увидев тело князя, причитали: «…оуже ли (к) Киеву поеха господине в тоу церковь (с) теми Золотыми вороты, их же делатъ послалъ…» («Уже ли к Киеву поехал господин в ту церковь с теми Золотыми воротами, что их ты послал был делать?»)
После смерти Андрея Боголюбского в самом Владимиро-Суздальском княжестве возникла усобица, которую его братьям, Михалку и Всеволоду, стоило многих трудов подавить. Как гласит предание, Всеволод Юрьевич приказал схватить главных виновников, Кучковичей, зашить в короб и бросить в озеро Пловучее.
Сын Андрея Боголюбского Юрий (другие сыновья, в том числе и Мстислав, «покоритель Киева», к тому времени умерли) незадолго до смерти отца был выгнан из Новгорода и впоследствии стал изгоем. Лишь в 1185 г. его дядя Всеволод сжалился над племянником и устроил тому шикарный династический брак с грузинской царицей Тамарой. Но Юрий оказался сексуальным извращенцем, за что был изгнан. Известия о нем теряются в глубине веков…
Глава 6
Ярослав Всеволодович: из грязи в Великие князи
8 февраля 6698 г. от сотворения мира (1191 г. от Р. Х.) в семье великого владимиро-суздальского князя Всеволода Юрьевича Большое Гнездо и чешской королевны Марии Шварновны (Ивановны) родился третий сын,[23] в святом крещении названный Федором. Однако практически все знают его (если, конечно, знают) под другим, «мирским», именем – Ярослав.
О деяниях Ярослава Всеволодовича широкому кругу мало что известно – разве что, напрягши память, вспомнят, что речь идет об отце Александра Ярославича (Невского). Не оценила деятельность Ярослава Всеволодовича и высокая комиссия, готовившая список кандидатов для памятника «Тысячелетие России», поэтому его скульптурного изваяния или даже горельефа на монументе нет. Однако именно Ярослав Всеволодович определил развитие Северо-Восточной Руси на многие столетия вперед, и его (более знаменитые и обласканные вниманием историков) преемники, включая и сына Александра, часто-густо просто шли по его стопам.
21
Антропологические исследования скелета А. Боголюбского показали, что летописец ошибся – у А. Боголюбского была отсечена левая, а не правая рука.
22
Ипатьевская летопись, 30.06.1174 от Р. Х. Литературный перевод В. В. Колесова. День поминовения А. Боголюбского – 17 июля.
23
Фактически четвертый. Однако первенец, Глеб, умер рано во младенчестве, поэтому его упоминают даже не во всех генеалогиях.